Голод

Если сердце умеет разлетаться на мелкие острые осколки несколько раз за жизнь, то в этот момент это случилось снова.

Ужас той ночи вернулся ко мне, словно не было этих жутких 8 лет одиночества и вины, пожирающей меня. Словно отец снова стоял передо мной раздавленный и уничтоженный моими словами.

– В тот день я разрушил его жизнь… - прошептал я, чувствуя, что начинаю задыхаться, и что прохладные ладошки Сони, скользнув по моей груди, быстро опустились на скулы, поглаживая мои горячие щеки, а её отрывистое дыхание коснулось моего лица, когда девушка потянула мою голову вниз, заставляя посмотреть на неё, - Я убил его в ту ночь, Соня, это я виноват в его смерти.

Как утопающий я хватался за её взгляд, словно за спасательный круг, чувствуя её близость, видя её распахнутые глаза, полные поддержки и нежности, в которых я хотел утонуть, чтобы найти свой вечный покой.

– Не говори так, Генри, - прошептала Соня, поглаживая моё лицо своими маленькими пальчиками, и не давая мне пропасть и сгинуть в собственный боле,- Ты не виноват.

Я судорожно вдыхал её аромат, прижимаясь пылающей кожей к её ладоням, желая снова погрузиться в одно лишь желание - быть рядом с ней, быть в ней, но не сходить с ума от этой ядерной смеси вожделения, горя и ночных кошмаров, которые раз за разом напоминали мне о прошлом.

– Нет, это всё я….в ту ночь отец больше не сказал мне ни слова, а на утро он позвал меня, маму и Ричарда, сказав, что уезжает вместе с дядей Шоном, чтобы помогать людям. Сказал, что ему и мне нужно время, чтобы подумать и принять правильное решение. Он уехал….и больше не вернулся.

Я боялся, что снова увижу перед собой закрытый черный гроб, поэтому настойчиво и отчаянно всматривался в глаза Сони, видя перед собой бескрайнее чистое небо, полное бирюзы и прозрачной дымки чистоты.

Глава 89.

Так говорила и моя мама.

Что отец уехал бы в любом случае.

Но мы не попрощались.

Мы не говорили и больше уже никогда не будем говорить.

Я закрыл глаза, погружаясь в свои чувства и ощущения, думая лишь о том, насколько близко теперь была ко мне Соня.

Как её маленькое тело прижималось ко мне.

Как её дыхание ласкало моё лицо, а пальчики гладили мою кожу.

Я пытался утопить свою боль и отчаянье в этих эмоциях, которые она воспламеняла во мне.

– Знаешь, мне кажется, что если бы не случилась эта беда с ним… - девушка отрывисто выдохнула, и я открыл глаза, видя, как в уголках её глаз собираются слезы, - Он бы приехал и сказал, что понимает тебя. Родители они такие, могут злиться, могут отрицать что-то, но, в конце концов, они всегда принимают то, что хотят их любимые дети. Он бы гордился тобой сейчас, Генри!

Я попытался улыбнуться, но этого не получилось.

– Мы должны открыть эту клинику, - я хотел прикоснуться к Соне, но не позволял себе.

Странно, но высказавшись, сейчас моя боль стала уходить.

Рассыпаться, словно песочное изваяние от порыва легкого ветра. Боль уходила, снова уступая место вожделению, которое было жарче открытого пламени и опаснее ядерной угрозы.

– Это мой долг перед отцом. Перед Ричардом. Я уехал почти сразу после смерти отца, и все заботы разом легли на его плечи. Две семьи. Клиника. Ричард работал с отцом, не вдаваясь в подробности и тонкости управления клиникой. Ему пришлось всему учиться самому. Мучительно и долго, пока я пытался найти себя, покинув его и маму. Но за всё это время брат ни разу не пожаловался, ни разу не упрекнул меня. Он продолжает все тянуть на себе, и пришел час, когда я должен помочь ему. Я должен внести свою лепту в империю Ричардсон, как об этом мечтал наш отец.

– Мы откроем её, Генри, - мягко и уверенно улыбнулась мне девушка, несколько раз быстро моргнув своими длинными ресницами, чтобы прогнать непрошенные слезы в уголках её глаз, - Всё будет так, как хотел ваш папа.

Вот мы и добились своего, девочки будут рядом, они станут частью нашей жизни, как и мы – их, но у меня не было сил радоваться этому, потому что близость её тела затмило собой всё.

Пропала боль, пропала пустота в душе, и всё во мне горело и полыхало, разъедая прочие чувства, вгоняя меня в безумную лихорадку страсти и вожделения.

Я не мог оторвать от неё своих глаз, окаменев, чтобы не сметь касаться её даже кончиком пальца.

Сделай я это, и лед моих эмоций с треском разлетится, выпустив на волю моего монстра.

Словно почувствовав эту перемену во мне, девушка растерянно моргнула, сконфуженно и осторожно убрав свои ладони от моего лица, выглядя при этом очень смущенной и словно застигнутой врасплох.

Она опустила взгляд, словно пытаясь спрятаться от меня за своими длинными ресницами.

Но всё было тщетно.

Она ещё не знала, что теперь нет пути обратно. И ей нужно было просто смириться.

– Генри… - наконец проговорила Соня, не поднимая взгляда, когда её скулы начали розоветь, а кончики ресниц подрагивать, в такт участившемуся сердцебиению, - Не смотри на меня так!

– Как? – проурчал я в ответ, склонившись над ней, и притягивая её к себе ближе, не позволяя её сладкому аромату покинуть моё напряженное тело.

Я прекрасно знал, КАК я смотрю на неё.

Звериные инстинкты вырывались наружу, и я был готов буквально съесть её хотя бы только глазами. На первое время, пока буду учиться держать себя в руках, так долго, как только смогу.

– Так, что Кристиан Грей нервно курит в сторонке!
– отрывисто выдохнула Соня, и впервые за этот вечер мои губы растянулись в улыбке, пусть даже немного плотоядной и хищной.

– Тебя это пугает?

– Немного… - ресницы девушки опасливо порхнули, когда она быстро посмотрела на меня, в ту же секунду опустив взгляд, который уперся в мою грудь, когда поняла, что я продолжаю пожирать её своими глазами без тени смущения и стыда, - Ты тоже… доминант?

Не ожидая ничего подобного, я не удержался от приглушенного низкого смеха, склонившись к девушке ещё ближе, так, что от моего дыхания затрепетали её черные локоны, шепнув ей:

– Нет. Я гораздо хуже.

Я не обманывал девушку и в этот раз.

Жаль, что она воспринимала это, как флирт и с ужасом я понимал, что придет время, когда она всё узнает и поймет, что я всегда говорил только правду.

Я боялся этого дня, поклявшись себе всеми силами держаться, чтобы только она не сбежала, когда узнает всё как есть… чтобы только с ней ничего не случилось.

Услышав, как красноречиво кашлянул Ричард, я выпрямился, дав Соне немного личного пространства, обернувшись к брату, который уже сидел за нашим столиком в компании обворожительной Кэтрин, и маячил глазами, что нам тоже пора бы занять свои места.