Голодные Игры: больше, чем жизнь...
Шрифт:
– Ну, во-первых, ты прекрасно выглядишь после Арены, -я слегка улыбнулась и попыталась выглядеть польщенной:
– Благодарю, Цезарь. В Капитолии самые лучшие врачи и стилисты. Я даже не думала, что восстановлюсь так быстро после Квартальной Бойни, -слова вылетали сами собой. Я посмотрела на Кристи. Большой палец направлен вверх. Думай о Пите!
– Я уверен, что всех наших зрителей интересует главный вопрос: что произошло там? На 75-х Играх? Почему ты выпустила стрелу в силовое поле?
– я напряглась. Сноу смотрит на меня. Он следит за каждым жестом, что я делаю. Соберись. Смотрю на Цезаря и ищу поддержку. Скажи что-нибудь за меня! Но он молчит. Смотрю на свои пальцы, выдыхаю, а потом отвечаю:
– Я… Я не знаю. Путаница с союзниками и врагами. Мы не понимали, кому
– Благодаря Капитолию, мы выжили. Сейчас мой возлюбленный лежит на лечении, и я уверена, что ваша медицина поставит его быстро на ноги, и вскоре мы придем сюда вдвоем, -опускаю глаза вниз от стыда. Это увидит Прим, мама, Гейл… Что они подумают обо мне? Что скажут? Поймут ли, что это против меня? Против моей воли? Кристи нервно покусывает губу. Но Цезарь, как обычно, спасает ситуацию:
– Китнисс, я понимаю, как тебе тяжело говорить. Но Вы снова с Питом выиграли эти Игры! Это же чудо какое-то! Все в Капитолии просто полыхают сейчас от радости, когда видят тебя живой, -обстановка немного сбавила обороты. По крайней мере я не чувствовала того напряжения, что повисло в воздухе. Оно только внутри меня. Крепло сжимаю пальцы между собой, словно возвращая себя в роль благодарной девушки:
– Мы сами счастливы. Правда. Когда план Битти начал действовать, я испугалась за Пита. Нас разлучили. Разделили на две половинки. И в тот момент, когда моя стрела поразила силовое поле, я думала о том, чтобы Пит выиграл эту Бойню. И уже потом, когда Президент Сноу сообщил, что спас нас обоих…-я была не в силах дальше говорить. Сколько вранья и желчи льется из моего рта. Надеюсь, этот старик доволен моими речами!
– Хорошо. Я еще хотел спросить про бунты в дистриктах, но не уверен, что ты готова, -самый важный момент, который решит мою судьбу и судьбу Пита. Я вздрагиваю и отвечаю:
– Нет, я справлюсь, -камеры направлены чисто на меня, а свет ослепляет глаза. Гейл, Прим… Простите. Так нужно:
– Дистрикты. Я понимаю, что все эти бунты вызваны из-за меня — Сойки-пересмешницы. На протяжении двух Голодных Игр, я поступала опрометчиво и глупо, не думая о последствиях. Посмотрите, что происходит с Панемом сейчас. Смерть и жертвы накрывает нас с головой. Подумайте, к чему это приведет…-ком подбирается к горлу, а слезы наполняют глаза. Я не могу. Не могу! Думай о Пите! Его убьют. Его убьешь ты!
– Ты призываешь к перемирию, Китнисс?
– Фликерман смотрит на меня с не скрытым удивлением. Господи! Скажи это, ради всего святого и закончим!
– Да…-еле пищу я, а потом волна слез накрывает меня. Камеры тут же поворачиваются на ведущего:
– Что ж. У меня в гостях была Огненная девушка, чье имя теперь навсегда застынет в Истории Панема. Не переключайтесь, впереди еще много интересного. До свидания!
– и я слышу, с каким облегчением выдыхает вся съемочная площадка…
Я сижу в кресле и трясусь от страха. Не знаю, чего я боюсь. А вдруг Сноу что-то не понравилось, и все мои речи были напрасны? А что если он обманул меня? Заставил это сказать, а сам уже давно убил Пита? Мурашки побежали по спине. Я громко всхлипываю, в тот момент, когда вся съемочная группа ликует и поздравляет с удачным эфиром. Бесчувственные твари! Вскакиваю с места и бегу к выходу. Пелена слез окутала меня. Я предатель. Мама… Прим… Гейл… Они возненавидят меня. Подумают, что я заодно со Сноу! Во что я ввязалась? Когда до двери остается несколько шагов, путь перегораживает Цезарь. Он держит меня за плечи и сам чуть не плачет. Я стою в недоумении. Что ему нужно? Хочет сказать спасибо за хорошие речи? Но то, что он вручает мне и говорит, просто выбивает меня из колеи:
– Цинна ставил на твою победу, Китнисс Эвердин. Я надеюсь, что я тоже не ошибся, -и у меня на ладони оказывается маленькая брошь Сойки-пересмешницы и жемчужина Пита…
Комментарий
к Глава 4.Новая глава!
Цезарь на стороне мятежников? Что-то новенькое, не так ли?)
Жду ваших мнений, отзывов и критики
========== Глава 5. ==========
POV Гейл.
– Китнисс, ты призываешь к перемирию?
– что-то не то. Это не Кис-кис! Это… Монтаж! Она не могла такое сказать!
– Да…-ее еле было слышно. Всего секунда, но я успел разглядеть слезы, катящиеся по ее щекам. Что они с ней делают? Почему она такое говорит? И тут со всех углов столовой, понеслось одно лишь слово «Предатель!»
Его говорили хором, дружно и четко. Все клеветали на Китнисс и обзывали ее последними словами. Ну неужели эти люди и правда не понимают, что происходит? Сжимаю руки в кулаки. Мне так и хочется разбить морду всем и каждому, кто еще раз что-то скажет про Кит. Стараюсь сохранить самообладание и молча ухожу. Но, безусловно, путь мне перегораживает Боггс. Его серьезный и злой взгляд говорит об одном: он тоже поверил во все это. Какие же наивные и глупые!
– Солдат Хоторн, вас немедленно вызывают в штаб!
– я прекрасно знаю о чем пойдет речь. Теперь Эвердин все не любят, можно спокойно искать новый символ. Не выдерживаю и плюю словами:
– Да пошел ты! И всем это передай!
– конечно же, меня попытались повести силой, но я с одного удара расцепил руки главнокомандующего и направился в сектор, где живет мама и сестра Китнисс.
Из головы до сих пор не выходит ее каменное лицо. Она словно боялась что-то сказать не то, как будто ее могли убить. Или того хуже, могли убить этого Мелларка. Неужели Китнисс спасает его шкуру, а не себя? Тогда это пахнет полным отсутствием чувства самосохранения. Хотя, чему я удивляюсь. Кис-кис никогда не была спокойной девочкой. Только в лесу, на охоте, ее не было слышно, а в остальные моменты, она либо пела, либо ссорилась с матерью. Да уж. Ломаю голову, почему Сноу просто не убьет ее и Пита? Зачем эти интервью? Что он хочет показать? Что Китнисс Эвердин предательница мятежников? Хотя сейчас именно это и удалось сделать.
Когда я зашел в отсек миссис Эвердин, на ее лице застыло что-то непонятное. Она где-то далеко. Прим лежит на своей кровати и тихо рыдает в подушку. Господи! Как же это ужасно. Осторожно подхожу к девочке и обнимаю ее за плечи. Она резко вскакивает, утыкается в мое плечо и горько плачет. Никогда не видел раньше от нее слез. Прим сильно выросла. Теперь это не та девочка, что чуть не отправилась на Голодные Игры, теперь это взрослая и умная леди. Сестра Китнисс понимает немного больше, чем дети в ее возрасте:
– Шшшш! Прим, все будет хорошо, ладно? С Китнисс все будет в порядке, -девочка смотрит на меня красными глазами, а потом снова рыдает:
– Гейл! Она же не предатель? Она не могла такое сказать!
– тяжело вздыхаю, и тут из состояния шока выходить Миссис Эвердин:
– Нет, дочка. Китнисс такого бы не сказала. Ты же знаешь, -тишина поселилась в отсеке. Прим перестала рыдать, а мать Китнисс в сотый раз моет подоконник. Я не знаю, что говорить. Как утешить, и как спасти эту семью. Я обещал Китнисс, что в любой ситуации сохраню жизнь ее семье, и я должен сдержать это слово. И тут, дверь распахивается, входит Боггс, испепеляет меня взглядом, а потом берет за руку Прим:
– Пойдем со мной. Президент Койн хочет тебя видеть, -девочка противиться:
– Что ей нужно?
– ее голос стал достаточно жестким и ледяным. Неужели это и правда малышка Прим?
– Придем и узнаешь, -я не могу сидеть и смотреть на это:
– Зачем ей в штаб? Она никак не причастна к словам Китнисс!
– прижимаю покрепче девочку к себе, но Боггс продолжает настаивать:
– Солдат Хоторн, это совершенно не ваше дело. Примроуз, вы должны пройти к Альме Койн для серьезного разговора!
– Прим смотрит на меня, потом на свою мать, и выдыхая, выпутывается из моих рук: