Голодные игры: Из пепла

Вот так. Просто и незатейливо. Взял да и размазал меня по стенке. Да-а… Только Пит умеет перевернуть мне душу всего несколькими словами.

– Но нам надо найти в себе силы жить дальше, - в голосе Пита и в его взгляде чувствуется усталость. Та самая, которая пронизывала его слова в поезде, увозящим нас в тур победителей, когда он предложил мне остаться друзьями. – Знаешь, я тут подумал… Как бы сложилась наша жизнь, не будь этих "Голодных игр"? Ты об этом когда-нибудь задумывалась? Я бы, наверное, до конца школы продолжал тайком провожать тебя до дома. Всё также дико ревновал бы тебя к Гейлу. А затем выл от боли и бессилия, видя, как ты выходишь за него замуж.

Я хочу возразить, но Пит останавливает меня.

– Не надо, Китнисс. Не спорь. Всё было бы именно так. Это же элементарно. В твоей жизни изначально не было для меня места. Как и в жизни твоей матери для моего отца. Всё было предопределено.

Я холодею, понимая, что Пит в чём-то определённо прав. Моя мать никогда не обращала внимания на отца Пита – пекаря Мелларка, хоть тот всю свою жизнь, даже, несмотря на то, что женился на другой и та, другая, родила ему троих сыновей, любил только мою маму. Но моя мама выбрала моего отца. Шахтёра. Охотника.

Гейла. По сути, она выбрала Гейла. И была с ним так счастлива.

Но "Голодные игры" перетасовали колоду карт нашей жизни. И сейчас здесь в спальне я стою не рядом с Гейлом, а рядом с ним – с Питом. И ловлю себя на мысли, что панически боюсь потерять моего мальчика с хлебом.

Я ненавижу себя за косноязычие. За то, что никогда не умела откровенно говорить о своих чувствах. Да что там о чувствах… Я сейчас ненавижу себя за всю ту боль, что я причинила Питу. И продолжаю причинять. Может, он в чём-то прав и порознь нам было бы лучше? По крайней мере, точно ему.

– Хуже всего, что я рядом с тобой превращаюсь в эгоистичного монстра. И всё из-за того, что не нахожу в себе силы отпустить тебя, - с болью признаётся Пит. – Как сегодня вечером. До прихода Хэймитча и Эффи.

От воспоминания о его жадных поцелуях меня тут же бросает в жар.

– Ты не монстр! – торопливо перебиваю я, пытаясь защитить Пита от него самого. – Это просто был не ты. Это… Это… Охмор! – словно утопающий, хватаюсь за спасительную соломинку я.

Пит невесело усмехается.

– Мне жаль тебя разочаровывать, Китнисс, но, боюсь, в этот раз охмор здесь ни при чём.

Я непонимающе смотрю на Пита. Он выглядит несколько растерянным, словно, впервые в жизни не знает, как правильно сформулировать то, что хочет мне сказать.

– Тогда я не понимаю…

Пит поднимает на меня взгляд.

– Не знаю, заметила ли ты, Китнисс, но я… мужчина.

С удивлением смотрю на Пита. То же мне новость!

– Обыкновенный мужчина. Живой. Из плоти и крови, Китнисс. Который любит женщину. Ревнует её к сопернику. И который… - Пит испытующе смотрит на меня, словно пытаясь предугадать мою реакцию, - …хочет её.

До меня не сразу доходит, о чём говорит Пит. Я невольно вспоминаю о его руках у меня на бёдрах, на груди... До меня, наконец, доходит, о чём говорит Пит. Заливаюсь краской. Торопливо отвожу взгляд. На нервной почве у меня напрочь отшибает голос.

– Я не железный, Китнисс. Не святой. И я совсем не уверен, что однажды опять не сорвусь, как сегодня... Этого нельзя допустить, потому что... Китнисс, я люблю тебя. Я хочу тебя. И мне очень непросто контролировать себя, особенно когда ты вот так... рядом. Если бы сегодня не зашёл Хэймитч, ты хоть понимаешь, что могло произойти?

Я отрицательно мотаю головой. Честно говоря, я не очень понимаю. Ну поцеловались. Ну позволил себе Пит "немного" больше, чем обычно.

Пит расстроенно смотрит на меня, словно не знает, что со мной делать.

– Китнисс, - в его голосе слышится жалостливый упрёк и та самая интонация, с которой обычно разговаривают с ребёнком, который не понимает о чём идёт речь, - ты даже не попыталась меня остановить!

– А почему я должна была тебя останавливать?
– не подумав, бурчу я.
– Не думаю, что ты мог сделать мне, что-то плохое.

Пит закатывает глаза. Громко выдыхает, словно пытаясь собраться с силами и мыслями.

– Хорошо. Попробую объяснить тебе более наглядно. Если бы не вошел Хэймитч, я бы сегодня сделал тебе ребёнка.

Тут я окончательно становлюсь пунцовой. Пит видит мою растерянности. Заметно, что он жалеет меня.

– Я сам виноват, что не сказал тебе об этом раньше. О том, что я всего-лишь навсего обыкновенный мужчина, со стандартными потребностями и желаниями. И мне мало быть просто рядом с тобой, я хочу тебя полностью, целиком. Чтобы ты принадлежала только мне и никому больше.
– Пит вздыхает, собираясь с силами.
– Но это всего лишь моё желание. Я прекрасно понимаю, что оно несбыточное. Игры закончились, Китнисс. Нам надо жить дальше. Надо принимать решения. Возможно, самым правильным решением для тебя будет отъезд с Гейлом в другой Дистрикт. В конце концов, всё возвращается на круги своя.

– А как же ты? – выдавливаю я и тут же отчаянно ругаю себя: ох, не то я говорю! Совсем не то! Ну почему я такая неуклюжая со словами!

– Я выживу, - губ Пита касается невесёлая улыбка. – За меня не переживай. Вспомни моего отца. Несмотря ни на что, он смог устроить свою жизнь.

Пит идёт к двери. Не оборачиваясь…

– Спокойной ночи, Китнисс.

Пит уходит, оставляя меня одну. Злую на себя и на него. И дико несчастную.

– Спокойной ночи, Пит, - шепчу я, заранее понимая, что ничего в этой ночи спокойного уже не будет. Как и в моей жизни без него.

========== 13. Две Луговины_часть 3 ==========

Всю ночь меня мучают кошмары. Пылающая Прим. Финник, погибающий у меня на глазах. Монстры-переродки, и Пит, бьющийся в агонии.

– Пи-и-т! – в истерике кричу я.

И словно откуда-то издалека, из омута моих кошмаров, я слышу его тихий, успокаивающий голос. Его сердцебиение. Чувствую тепло его тела.