Голодные игры: Из пепла

***

Пит снова по делам вынужден отлучиться в город, поэтому у нас дома тусуется этот неприятный тип Хэймитч. Мелларк наотрез отказывается оставлять меня без присмотра одну хотя бы на час. В этом вопросе муж несгибаем. Я уже поняла, если у Пита нашла коса на камень, спорить с ним бесполезно. Лучше просто подчиниться. Даже, несмотря на то, что подчиняться я не привыкла.

Поэтому я вынуждена терпеть в своём доме этого нетрезвого надзирателя, от которого, почему-то без ума мои дети. Как только сын видит этого пропойцу, сразу же начинает радостно гугукать и тянет к нему пухлые ручонки. А Прим так и вовсе вертит своим «дедушкой» как хочет.

До сих пор не пойму, почему моя дочь зовёт Хэймитча «дедом»?

– Мы соседи, детка, - лаконично объясняет он. – Так что смирись.

После чего, забрав подмышку смеющуюся Прим, идёт с ней качаться на качели во двор. Наблюдаю за ними в окно. Оба сидят на качелях. Дочка о чём-то с увлечением рассказывает Хэймитчу. Тот внимательно её слушает, задаёт вопросы. Похоже, эта странная парочка реально друзья.

Вопросов у меня, как обычно, куда больше, чем ответов. Например, я до сих пор не могу понять, почему мы живём в Деревне Победителей. Объяснение Пита по поводу того, что мэрия специально выделила нам эти два дома, чтобы мы могли открыть пекарню в разрушенном Капитолием Дистрикте, который затем отстраивался заново, меня, признаться, не слишком убеждают.

Пит задерживается. Я укладываю детей, спускаюсь вниз. Хэймитч сидит в зале, развалившись на диване, смотрит телевизор, пьёт пиво.

Подхожу, беру пульт и в наглую отключаю телек.

– Эй, солнышко, ты что творишь?! – возмущается Хэймитч.

– Может, ты всё же объяснишь мне, что здесь происходит? – задаю ему вопрос в лоб. – Пока нет Мелларка. Из него правды всё равно клещами не вытянешь.

Хэймитч насмешливо оценивающе смотрит на меня.

– Я уже говорил, солнышко, что у тебя паршивый характер?

– И не раз.

– Жаль, что его у тебя не отшибло, вместо памяти.

Приземляюсь напротив Хэймитча в кресло.

– Ты не ответил на вопрос. Что скрывает от меня Мелларк?

– Мелларк? – Хэймитч морщится, словно съел что-то кислое. – Бр-р-р! Так-то ты зовёшь любимого мужа! Хоть бы из вежливости по имени его звала.

– Он не любимый. И ты прекрасно это знаешь. Я живу с ним только из-за наших детей. Будь моя воля, я бы забрала детей и давно уже уехала к маме. Но он не отпустит их со мной.

Последняя фраза невольно звучит как вопрос.

– Не отпустит. Даже не мечтай, - убеждённо заверяет Хэймитч, прихохатывая при этом. – Да ты и сама не уйдёшь. Ты уже не уехала. Потому что хоть и не помнишь не фига, но всё равно не умеешь жить без него. Ты без этого самого, как ты говоришь, Мелларка, и недели не протянешь - взвоешь.

– Не взвою! – убеждённо бросаю в ответ я.

Самоуверенный Хэймитч ржёт.

– Ты всё равно его любишь.

– Не люблю.

– Но ты с ним спишь.

Краснею. А он-то откуда узнал?! Муженёк проболтался?!

– Твой Мелларк – трепло, - зло бросаю я.

– Ну – ну, поосторожнее на поворотах, детка! – ржёт Хэймитч. – Успокойся, твой муж никогда не обсуждает со мной интимные подробности вашей жизни. Их со мной обычно обсуждаешь ты сама.

– Чего?! – я вне себя от возмущения. Хэймитч откровенно забавляется.

– Про постель я сам понял. Я же не слепой. Уж больно Пит последнее время довольный ходит. Да и ты куда поспокойнее стала. На людей не бросаешься. И от его прикосновений больше не шарахаешься. Даже, когда он тебе на днях на кухне рукой по заднице провёл. Ты и не подумала его оттолкнуть.

Хэймит ржёт. А я готова провалиться от стыда. И когда он только заметить это успел?! Должна признать в его словах есть логика. В чём – в чём, а в наблюдательности этому пропоице не откажешь.

– Ну и что из этого? Он мой муж. Отец моих детей. Я должна с ним спать. Пусть уж лучше он удовлетворяет свои мужские потребности со мной, чем пойдёт искать бабу на стороне. В конце концов, у нас дети.

– А ты, оказывается, можешь быть цинична, детка, - хмыкает Хэймитч. Меня дико раздражает его фамильярность, будто он имеет полное право разговаривать со мной в таком тоне! – Но ты всё равно его любишь, Солнышко. Хоть и отрицаешь. Просто не помнишь. Без любви, ты бы не подпустила Пита в свою постель и на пушечный выстрел. Скорее уж себе вены перегрызла. Поверь, я знаю тебя даже лучше, чем ты сама себя.

Слова Хэймитча задевают мою гордыню.

– Любовь – это чувства. Их нельзя забыть. Если я сейчас не люблю Мелларка, значит, никогда и не любила. Да и за что его любить?! Он всего лишь на всего простой пекарь! Да, он хороший человек, не спорю. Но не более.

На свою беду я не сразу замечаю, что Пит уже вернулся домой и тихо слушает наш с Хэймитчем разговор из коридора.

– Ты ошибаешься, детка. Сильно ошибаешься насчёт своего мужа, - тихо насмешливо говорит Хэймитч. – Ты совсем не знаешь Пита…

– Так расскажи мне о нём! – срываюсь я, чувствуя, что близка к цели.

Но Хэймитч не успевает ничего сказать, потому что в комнату заходит Пит.

– Нечего рассказывать, - с обидой в голосе обрывает он. – Китнисс права. Я обыкновенный ничем не примечательный пекарь. Мне жаль, что я каждый день разочаровываю тебя, Китнисс. И большое спасибо, что разрешаешь мне удовлетворять с помощью твоего тела мои мужские потребности. Извини, что я не такой яркий и брутальный, как твой Гейл. Но что поделаешь: не всем совершать революции. Кому-то надо и просто печь хлеб.

Пит поднимается наверх. Хэймитч переводи насмешливый взгляд с уходящего Пита на растерянную меня. Признаться, мне несколько не по себе от того, что я обидела мужа. Прошлась по его мужскому достоинству.

Дура! Буду впредь думать, прежде чем брякать гадости о собственном муже. Я ведь прекрасно понимаю, что соврала Хэймитчу. Я сплю с Питом не потому что ему, как мужчине, постоянно нужна женщина, а потому что… Стыдно признаться, но… я сама хочу своего мужа.