Голос пугающей пустоты

Вздохнув, Теолрин кивнул и вернулся к пункту наблюдения. Затем осторожно высунул голову и прищурился. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы обнаружить знакомый силуэт — пусть и в другом месте.

— Он летит на запад, — выдохнув, произнес Теолрин. На его лице повисла улыбка — на этот раз настоящая. Вдоль северных отрогов Кельмовых гор.

— Ну, — Джейл развела руками, — будем надеяться, тамошнее пиво ему придется по вкусу, и возвращаться он не захочет.

— Ага, — тихо сказал Теолрин, — будем надеяться.

Чувствуя, как сердце начинает успокаиваться, он вернулся к стоянке и принялся распутывать вьючные узлы, чтобы снять с лошади все вещи — что-то подсказывало ему, что сегодня они уже никуда не поедут, — в первую очередь, сумку с цветными стеклами, держа которую, Теолрин чувствовал что-то вроде облегчения. Он все еще с трудом мог поверить в то, что они с Джейл вновь прошлись по лезвию клинка и избежали встречи со смертью — хотя, казалось бы, ему пора было бы уже и привыкнуть к подобному.

Что ж. По всей видимости, выходило, что сегодня они не умрут.

По крайней мере, они получили очередную отсрочку.

* * *

Отец пришел домой ровно в тот момент, когда она закончила варить похлебку.

Конечно, она обрадовалась его возвращению. Оставив кастрюлю, она бросилась к нему, чтобы помочь снять и повесить выцветший за годы службы плащ. Отец улыбнулся ей, сворачивая плащ, и ласково потрепал по волосам. Она почувствовала исходящий от него кисловатый запах пива — похоже, отец опять наведывался в таверну после работы. Последние годы он делал это все чаще, но она его за это не винила, прекрасно понимая, как ему тяжело. Тем более, что, в отличие от многих, ее папа после пары-тройки кружек пива обычно становился добрым, мягким.

Так было и сегодня: хитровато прищурившись, он вытащил откуда-то из-за пазухи две миниатюрные сережки в виде цветков розы — из оранжевого стекла, неимоверно дорогие.

— Для моей маленькой леди, — произнес он, когда она разинула от удивления рот, и рассмеялся.

Она, конечно, не хотела сережки — куда больше она обрадовалась бы настоящему мечу, чтобы проучить Кейтру и Юнькаллу, своих напыщенных ровесниц, живших по соседству — но все равно приняла подарок с трепетом и искренним восторгом.

И откуда только отец нашел столько стекломонет, чтобы позволить такую роскошь? Она собралась было задать этот вопрос, когда отец зашагал мимо нее вглубь комнаты.

— Ты куда, папа? — обеспокоенно спросила она, внезапно испытав чувство тревоги.

— Как куда? — удивился отец. — Еще выпить, конечно же.

Она обернулась следом за ним, чтобы предупредить, что дома больше не осталось выпивки, когда внезапно поняла, что она не дома. Ну конечно! И как она могла ошибиться. Это же «Пегий барабанщик», любимая таверна отца. Вот, повсюду расставлены столы и лавки. Сидят люди: одни играют в карты, другие горланят песни, третьи просто пьют. Она видела, как отец направляется, чуть пошатываясь, к барной стойке — и в этот момент в таверне как будто начали сгущаться тени.

Она поняла: сейчас что-то произойдет.

Что-то очень нехорошее.

Нужно было предотвратить это, немедленно. Уберечь отца, пока это еще возможно. Едва она осознала это, как на ближайших к барной стойке столах вспыхнула драка. Люди принялись орать друг на друга, повскакивали, сваливая лавки. Заблестело стеклянное оружие. Кого-то швырнули через плечо на соседний стол. Одним словом, начался хаос.

И ее отец направлялся в самую гущу этого хаоса.

Она бросилась вперед, чтобы остановить его... и не смогла — ее ноги как будто прилипли к полу. Тогда она попыталась закричать, чтобы предупредить его — но собственный голос перестал повиноваться ей.

«Нет, отец, нет! Не надо! Прошу...»

А потом она увидела его: мужчину средних лет, ничем не примечательного внешне, что в пылу азарта разбил опустевшую бутылку о столешницу. Тугой ком подступил к ее горлу, когда она поняла, что уже видела этого мужчину раньше. Она знала, кто это.

Это человек, что убил ее отца.

«Нет. Нет!»

Она изо всех потянулась вперед, хоть и понимала, что никак не может вырваться из этой невидимой ловушки, в которую угодила по собственной глупости. Ей оставалось лишь в бессилии смотреть, как ее отец попадает внутрь драки, как сжимается вокруг него кольцо из пьяных тел...

И как разбитая наполовину бутылка вонзается отцу в спину.

Лишь тогда из ее горла вырвался крик. Крик, полный боли. Отчаяния. Утраты.

Крик, в который она вложила всю ненависть к несправедливости этого мира — ровно как и обещание поквитаться с этим уродом, что легким движением руки лишил жизни ее отца...

...Джейл проснулась от завывающего крика.

Еще пару секунд спустя она поняла, что этот крик принадлежал ей.

Ее сердце гулко билось, а по лицу стекал ручьями холодный и липкий пот. Возможно, смешанный со слезами — вокруг было темно, так что она не могла сказать наверняка.

Не вылезая из-под одеяла, она сделала несколько глубоких вдохов, надеясь привести себя в порядок.

Сон. Просто сон о событии, которого она даже не видела — но о котором думала почти что постоянно. Нужно успокоиться. Все в порядке. Это просто сон...

Только вот почему этот сон, этот леденящий душу кошмар посещал ее, пусть и слегка меняя второстепенные декорации, уже на протяжении более десяти лет? Почему ей приходится раз за разом возвращаться и переживать это событие, что когда-то почти что свело ее с ума? Джейл догадывалась, почему: потому что человек, который убил ее отца, все еще жив. Более того: он все еще на свободе. Она подозревала, что кошмары улягутся, как только она исполнит когда-то принесенную клятву и совершит месть. Точнее — правосудие. А пока что ей придется ждать... и мужественно терпеть эти ночные терзания.

Немного успокоившись, Джейл приоткрыла глаза и попыталась вспомнить, где она на самом деле находится. Точно. Центральные предгорья. Они остановились к вечеру, чтобы укрыться от Летающего, и здесь же разбили стоянку, где позже и заночевали. Джейл недовольно шмыгнула носом: вокруг бушевала непогода. Ветер, которого не было днем, теперь метался, пронзительно завывая, между скалами и утесами. А еще — Джейл поняла это только сейчас — накрапывал дождь. Обычный, само собой, не стеклянный — тот бы уже изрешетил их в кровавый фарш.

Что ж. Были в непогоде и свои плюсы. По крайней мере, можно было рассчитывать, что в шуме дождя и вое ветра Теолрин не слышал ее крика. Джейл всячески пыталась не показывать перед ним слабины, и уж тем более ей не хотелось бы, чтобы этот чудила в будущем попрекал ее тем, что она плачет и кричит во сне, как сопливая девчонка.Она уже собралась было закрывать глаза и пытаться уснуть, когда какие-то странные звуки привлекли ее внимание. Джейл навострила слух. Дело было не в шуме ветра и дождя и даже не в фырканье Клэйва и безымянной теолриновой клячи — к этим звукам она, в принципе, привыкла. Здесь было что-то другое — словно фальшивая партия в струнном оркестре. Звенящая. Лязгающая.