Голос сердца. Книга вторая

— Надеюсь, что вы сможете прийти прямо сейчас, скажем, через полчасика. Что на это скажете?

— Да-да, прекрасно. Говорите адрес.

Ник продиктовал ей адрес, а потом добавил:

— Я буду ждать вас прямо в квартире — она на первом этаже. Рад буду повидаться с вами, детка. До свидания.

— До свидания, Ник.

Франческа повесила трубку и обернулась.

— Мне кажется, что мы обо всем договорились с вами, миссис Моггс.

Она собрала все разложенные на столе вещи обратно в конверт, который вручила миссис Моггс.

— Я выйду ненадолго. Вернусь примерно через час.

Спрятав бесценный конверт в карман передника, миссис Моггс интенсивно затрясла головой.

— Хорошо, ваша милость, а я пока продолжу уборку.

Сентябрьское утро было прекрасным, почти летним. Легкие молочно-белые облачка неторопливо проплывали по синему, цвета барвинка, небу. Но улицы, по которым Франческа торопливо шагала в сторону Гросвенор-сквер, казались ей странно неприветливыми. Высокие серые дома навевали на нее тоску и уныние. Ей не терпелось поскорее очутиться в Лэнгли. Она соскучилась по уюту родного дома, тихой мирной атмосфере старого замка, по бескрайним просторам обожаемых ею вересковых пустошей. Скорее туда, к пологим пустынным холмам, сейчас багряно-пурпурным от завядших кустарниковых зарослей, где воздух бодрящ и прохладен. Там она найдет покой и отдохновение от постоянной, непроходящей боли по утраченной любви. Вдвоем с Ладой они будут совершать далекие прогулки, проходить милю за милей по этим пустынным, внушающим благоговение местам, не встречая ни единой живой души, и одиночество будет для нее благословением.

С самого своего возвращения из Парижа вместе с Дорис Франческа жила, замкнувшись в себе, постоянно погруженная в свои мысли и переживания, отгородившись от всего остального мира и находя утешение лишь в Ладе да в своей работе. Ее изыскания в Британском музее подошли к концу, и теперь ей предстояли долгие одинокие дни собственно писательского труда. Но это ее только радовало. Погружение в прошлое давало ей возможность отвлечься от настоящего, ставшего столь мучительным.

Когда Франческа дошла до Гросвенор-сквер, ее мыслипереключились на Ника и на ту квартиру, что ей сейчас предстояло осматривать. Он решил прожить в Лондоне до самого Рождества, которое намеревался отпраздновать в Виттенгенгоффе вместе с Дианой и Кристианом. Прямо оттуда он намеревался заехать в Нью-Йорк навестить родителей, а потом двинуться дальше в Калифорнию. Он продолжал работу над новым сценарием и, по его словам, хотел бы пожить в уединении в Лондоне, чтобы скорее завершить его. Но Франческа понимала, что настоящей причиной, удерживавшей Ника по эту сторону Атлантики, была Диана. Она искренне хотела, чтобы у Ника и ее кузины, влюбленных друг в друга, все сладилось. «Но бывает ли хеппи-энд в реальной жизни?» — спрашивала себя Франческа и грустно сама себе отвечала, что крайне редко, вспоминая о собственном горе и о несчастье, ожидающем ее брата, о котором ему предстоит в скором времени узнать. Вчера вечером ей позвонила из Калифорнии Катарин. Волнуясь, переполненная восторгами по поводу своего нового фильма, Голливуда и всего там увиденного, она взахлеб расхваливала Бью Стентона, который стал ее постоянным спутником, причем, кажется, не только на съемках. О Киме речь зашла только в самом конце их разговора, и Катарин подтвердила свое намерение порвать с ним, но не раньше свадьбы их отца с Дорис, которая была назначена на декабрь. При этом известии настроение Франчески сразу упало. Сердце ее брата неминуемо будет разбито.

Терри Огден тоже был там, в Калифорнии, и Катарин минут пять болтала о нем. Он был один, без Хилари, которая еще не оправилась после аварии и лежала в лондонской клинике на обследовании. У нее не все было ладно с координацией движений и чувством равновесия. Это тревожило докторов, запретивших ей лететь в Америку, пока они не разобрались в причинах ее недуга. Франческа на прошлой неделе навещала Хилари в больнице, и та, обливаясь слезами, с таким пылом говорила, как она тоскует по Терри, что Франческа, хорошо понимавшая ее чувства, была глубоко тронута. «Как много потом всегда бывает слез!» — подумала она, ускоряя шаг и стараясь отогнать нахлынувшие на нее видения.

Незаметно для себя, она очутилась перед домом, где помещалась та самая квартира. Это было внушительного вида строение с громадными двойными стеклянными дверями за кованой железной решеткой. Франческа толкнула входную дверь, прошла через холл и, остановившись перед входом в квартиру, позвонила. Дверь немедленно распахнулась, и перед нею возник широко улыбающийся Ник.

— Привет, Никки, — тепло поздоровалась Франческа, всегда довольная встречами с ним.

— Добро пожаловать, красавица, — ответил Ник.

Продолжая улыбаться, он затащил ее в квартиру и заключил в объятия, крепко прижав к себе. Потом он немного отстранил ее от себя и заглянул в лицо, стараясь угадать, в каком она настроении.

— Спасибо, что пришли. Премного вам благодарен.

— Всегда рада вам помочь, чем могу, Никки.

Она оглядела просторную прихожую и одобрительно кивнула.

— Ну, судя по началу, вы нашли то, что нужно.

Она обвела взглядом прелестные античные вещицы, украшавшие прихожую, шикарную хрустальную люстру, восточный ковер на белом мраморном полу.

— Кому принадлежит все это великолепие?

— Одному моему знакомому продюсеру, Сэму Лигаллу. Он уезжает на три месяца в Лос-Анджелес и хочет на это время пустить в квартиру жильца. Поскольку я не собирался снимать жилье на более долгий срок, оно мне вполне подходит. Пошли, хочу показать вам самое главное — библиотеку, то место, где я смогу работать.

Ник распахнул перед нею дверь и, пропустив Франческу вперед, застыл, ожидая ее реакции.

— Какой замечательный письменный стол! И все эти книги. О, Ник, она превосходна. У нее такой мужественный вид, и она так располагает к работе.

Франческа протянула ему руку, желая поздравить.

— А сколько тут еще комнат?

— Гостиная, спальня, пара ванных комнат и еще комната для гостей. Ах да, еще есть кухня, она — вон там. Сэм ее переоборудовал на современный лад, и она теперь вполне отвечает своему назначению. Правда, нет столовой. Думаю, что Сэм не питается дома.

Франческа осмотрела сияющую белизной и хромом кухню, показавшуюся ей слишком стерильной, но вполне подходящей для Ника.

— Итак, квартира мне нравится. Думаю, что Дибс ее тоже одобрит, — слегка подковырнула она Ника, улыбнувшись. — Но мы еще не закончили экскурсию. Как насчет спальни и гостиной?

— Конечно, детка. Вначале осмотрим гостиную.

Он подтолкнул ее к высокой дубовой двери и задержался, чтобы пропустить ее. Франческа сделала два шага вперед и как вкопанная застыла на месте. Виктор Мейсон, ослепительно красивый в темно-синем костюме, превосходной голубой рубашке с синим галстуком, собственной персоной расположился перед камином, с сигаретой в одной руке и со стаканом в другой.

— Привет, Чес, — серьезно, без малейшего намека на улыбку, произнес он.

Не в силах ответить, Франческа промолчала. Вик не попадался ей на глаза с того дня, как он уехал тогда с юга Франции, и теперь, увидев его, она лишилась дара речи и совершенно была выведена из равновесия. Ее обуял бешеный гнев на Ника, заманившего ее в западню самым предательским образом. Сверкая глазами, она обернулась к нему, всем своим видом выражая возмущение и недоверие. Обретая способность говорить, она прошипела:

— Никогда не ожидала от вас ничего подобного! Как это глупо и нечестно с вашей стороны…

Ник предупреждающе поднял руку и, не давая ей высказать все, что она о нем думает, воскликнул:

— Человек хотел с вами поговорить. По крайней мере, хоть это вы можете ему позволить, Франческа?

Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Осознав, что ее оставили с Виктором наедине, Франческа ударилась в панику. О Боже, что ей делать? Сейчас он начнет ее расспрашивать. Как ей объяснить ему свое поведение, не нарушив данное Катарин слово и не разглашая того, что та ей доверила по секрету? Она покрепче прижала к себе сумочку, которую держала в руках, желая только одного — поскорее бежать. Но она будто приросла к месту, боясь шевельнуться, чтобы не упасть. Ноги не держали ее, дрожь пробегала по всему телу, она с трудом сохраняла равновесие.

— Почему бы тебе не присесть? — спокойно предложил Виктор и прошел мимо нее к открытому бару, рядом с которым стояли рыцарские доспехи. Франческа опустилась в ближайшее кресло. Она села вовсе не потому, что намеревалась остаться. Просто ноги отказывались ей служить. На мгновение она прикрыла глаза, уговаривая себя сохранять хладнокровие и одновременно продумывая линию своего поведения, формулируя достаточно убедительные причины разрыва своих отношений с ним, о чем она заявила Виктору по телефону неделю назад. Она проклинала про себя коварство Николаса Латимера и упрекала себя за свою доверчивость, за то, что не сумела предвидеть подобную ситуацию. Ведь все это так типично для них двоих, близких, как кровные братья. Смутно, оглушенная шумом крови в голове, она расслышала, как Виктор спросил, что она желает выпить.