Голос сердца. Книга вторая

— Я не смогу, Бью, — печально улыбнулась ему Катарин.

— Да, этот город навевает на тебя грустные воспоминания, не так ли?

— Порой — да, но не в том главная причина, что я не смогу с тобой поехать туда, ты сам это прекрасно знаешь.

— М-м-м, — промычал Бью, откидываясь и задумчиво глядя на нее. — Надеюсь, что ты не станешь настаивать на своем возвращении в Нью-Йорк.

— Я должна ехать.

Бью покачал головой.

— Ты вовсе не обязана этого делать. — Он придвинулся к Катарин и взял ее за руку. — Стоит только приоткрыть ящик со всеми этими тонкими материями, как нечто ужасное снова вырвется из него наружу и больно ударит по тебе, мартышка. Не могу понять, зачем тебе встречаться с этими людьми? Насколько я могу припомнить, лишь мы с Эстел оставались с тобой рядом все эти годы. Где же были они тогда, когда ты в них так нуждалась?

Катарин потупилась и промолчала, а Бью настороженно ждал, затаив дыхание. Меньше всего на свете он хотел, чтобы она покидала Рейвенсвуд. Наконец-то она вернулась сюда, и вернулась по собственной воле, без малейшего нажима с его стороны, и сейчас он очень надеялся, что она останется здесь, с ним, навсегда.

— Их не было рядом потому, что они были обижены мной, — ответила она.

— Тогда скажи, Христа ради, зачем ты хочешь встретиться с ними? — требовательно спросил Бью, в замешательстве глядя на нее.

— Чтобы попросить у них прощения, — спокойно, не моргнув глазом, выдержав его взгляд, без колебаний ответила Катарин.

— Что же такого ужасного могла ты им причинить? — спросил Бью с нескрываемым удивлением.

— О, это долгая история! Не думаю, что стоит углубляться в нее в такой чудный день, — и Катарин, озорно сверкнув своими сине-зелеными, как море, глазами, весело рассмеялась.

Ее смех остался таким же чистым и юным, как ее внешность, и Бью в это мгновение почудилось, что она совсем не постарела. Но, конечно, это не так, всего несколько дней назад они вместе отпраздновали ее сорок четвертый год рождения.

— Не успела ты приехать, как снова бежишь прочь, — со вздохом заметил Бью. — Это просто оскорбительно для моей столь знаменитой неотразимости, особенно если учесть мои самые лучшие намерения в отношении тебя. — Он усмехнулся. — Не смотри на меня так печально, мартышка. Я понимаю, что у тебя есть важные причины, чтобы повидаться со старыми друзьями, и не сержусь на тебя. Ты не передумала лететь во вторник?

— Нет.

— А что будет потом, дорогая? Что ты собираешься делать дальше, после того как переговоришь с ними?

— Еще не знаю, — нахмурилась Катарин. — Может быть, поищу себе квартиру в Нью-Йорке. После того как я выставила на продажу свою лондонскую квартиру, у меня не осталось собственного дома.

— О нет, Катарин, такой дом у тебя есть! — воскликнул Бью, ухватившись за последние ее слова. — Твой дом — Рейвенсвуд, и он оставался им все последние двадцать два года, ты просто сама этого не сознавала. Съезди в Нью-Йорк, исполни там все, что велит тебе твой долг, и возвращайся сюда, ко мне. Соглашайся поскорее, не раздумывай.

— Может быть.

Бью снова усмехнулся и твердо сжал губы.

— Если бы я был уверен, что ты согласишься, то предложил бы тебе выйти за меня замуж. Но поскольку за последние четыре года ты уже дважды отвечала мне «нет», то боюсь, что третьего отказа я не переживу. — Он улыбнулся и подмигнул ей. — Давай договоримся так. Я не стану отказываться, если ты сама попросишь меня о брачных узах.

— Ты — отважный человек, Бью Стентон.

Помолчав немного, Бью спросил:

— И все-таки интересно узнать, почему ты всякий раз отвечаешь мне отказом?

— Когда ты впервые предложил мне это, я просто еще не была готова. Я не убеждена, что готова к этому и сейчас. Я имею в виду к тому, чтобы снова вступать с кем-либо в интимные отношения, исполнять супружеские обязанности. Тот опыт, что у меня был в прошлом, довел меня до сумасшедшего дома…

— До санатория, — мягко поправил ее Бью.

— Именно до сумасшедшего дома, Бью, — настойчиво повторила Катарин, крепко сжав его руку. — Я смотрю правде в глаза и советую тебе поступать так же. Я была ужасно больна, и само осознание этого факта представляет составную часть моего лечения. Но, возвращаясь к твоему вопросу, я хочу сказать, что должна быть абсолютно уверена в том, что нахожусь снова в здравом уме и твердой памяти перед тем, как связать свою судьбу с тобой, Бью, или с кем-либо другим.

Перегнувшись через стол, он поцеловал ее в щеку.

— Терпение — одна из сильных сторон моей натуры, мартышка. Я очень горжусь тобой и твоими гигантскими шагами к полному выздоровлению. Ты многого сумела добиться.

— Спасибо. Могу с тобой согласиться, мне самой кажется, что в сложившихся обстоятельствах я выгляжу совсем недурно.

Тревожная мысль мелькнула в голове у Бью, и он, придвинувшись к ней вплотную, угрюмо спросил:

— Надеюсь, ты не собираешься встречаться с Майклом Лазарусом?

Катарин сразу напряглась, прежний блеск в ее глазах погас.

— Я буду вынуждена сделать это, если хочу повидать Ванессу. А я не могу тебе выразить словами, Бью, насколько мне этого хочется.

— Понимаю, милая, понимаю. Но он ни за что не отдаст тебе дочку. Мне рассказывали, что он носится с нею, как родная мать, боготворит ее, дежурит около нее днями и ночами, держит ее практически взаперти.

— Ты никогда раньше не говорил мне об этом, — нахмурилась Катарин. — Все это звучит для меня не слишком утешительно. Но откуда ты знаешь? Ты же много лет не разговариваешь с ним.

— Конечно, не разговариваю, и, главным образом, из-за того, как он поступил с тобой. А для беседы с тобой на эту тему не подворачивался подходящий случай, тем более что ты была больна и жила в Лондоне. Теперь же ты выздоровела, вернулась в Штаты и собираешься остаться здесь. Поэтому я считаю, что тебе надо ясно представлять, что тебя ждет при встрече с ним. Ты спрашиваешь, откуда я узнал об его отношении к дочери? Так об этом знает весь наш киномир.

— Она также и моя дочь…

— Но он выиграл право опеки над ней в суде.

— Да… тогда я была вне себя от злости. Однако за последний год я многое передумала и была вынуждена признать очевидное. В то время я была неспособна позаботиться о себе самой, не говоря уже о дочери.

Бью тяжело вздохнул.

— Лазарус — страшный человек, и ему нет прощения за то, что он сделал с тобой. — Он испытующе взглянул на нее. — Мне всегда казалось, что именно развод с ним послужил последним толчком для тебя.

— Может быть — да, а может — и нет. Мне многое пришлось по-новому осознать, и теперь мне понятнее поведение Майкла. Видишь ли, Бью, я подвела его.