Голос сердца

— Да, это моя жена.

Он смотрит то на Шарлотту, то на меня, видимо, пытаясь понять все это.

— Как мал наш мир, да? — спрашивает он, явно смущенный этой ситуацией.

— Очень, — отвечаю я холодно, не желая облегчать его дискомфорт.

— Я так понимаю, у тебя уже есть ответы, в которых ты так отчаянно нуждалась? — спрашивает он Шарлотту.

— Я все знаю, — говорит Шарлотта. — Ты — кусок дерьма, но я все равно благодарна, что ты подарил Ари несколько дополнительных лет жизни.

Дон смотрит вниз, выглядя пристыженным. Он ковыряет подошвой своих новых ботинок, собирая грязь в небольшую кучу.

— Мне жаль, что из-за меня ты почти потеряла дом, Шарлотта. Я был…

Это все, за что ты извиняешься?

— Не надо никаких объяснений, — говорит она, прервав его. Она казалась такой слабой, когда он шел сюда. Я впечатлен и горд тем, как она ведет себя сейчас.

— Я увяз слишком глубоко и боялся, что меня поймают. Больше я не веду бизнес в этом направлении. Я получил работу в исследовательской фирме по пересадке органов, так что позабочусь о вас с Ланой.

— Просто позаботься о Лане, — рявкаю я. — Она вспоминает и скучает по тебе каждый день больше, чем ты явно того заслуживаешь. О Шарлотте заботиться буду я.

Слова о Лане — это ложь. Я не хочу, чтобы он был рядом с Ланой, но не встану между отцом и дочерью. Я просто заполню эти дыры в жизни Ланы, буду там для нее и сделаю все возможное, чтобы она никогда не почувствовала, что что-то упустила.

Дон кладет руку на мое плечо, и запах одеколона на его коже обжигает мне нос.

— Спасибо за заботу о Лане и Шарлотте, им явно повезло с тобой.

Он, похоже, подавлен. Видимо, правда колет глаза. Все в нем — его голос, его слова, поведение — все говорит о том, что он понял, что потерял. Но он достаточно умен, чтобы знать, что уже слишком поздно возвращать все обратно. Тем не менее, у меня нет к нему сочувствия, на самом деле он по-прежнему вызывает у меня отвращение.

— Несмотря на то, что я думаю, что ты жалкое подобие человека, спасибо, что спас Ари и исполнил желание Элли, — говорю я прямо. Такая смелость в высказывании удивляет даже меня.

Он делает резкий вздох.

— Я знаю, что Элли хотела сохранить свою просьбу в секрете. Она была сильной женщиной, которая точно знала, чего хотела. На самом деле, это был очень убедительный шантаж. Было трудно отказаться от такого жеста с ее стороны, потому что Ари была моей пациенткой на протяжении многих лет — пациенткой, на которую я потратил половину своей карьеры, пытаясь помочь.

Помочь? Это то, в чем он сам себя убедил? Помощь — это действие, которое не требует неадекватного поведения в качестве благодарности.

— Элли умела ладить с людьми, — говорю я, почти рыча.

С видимым нарастающим дискомфортом он делает неглубокий вдох:

— Ну, береги себя, Шарлотта, — говорит он, заканчивая разговор. — Может быть, мы сможем обсудить вопросы по опекунству в следующий раз.

Я могу только представить, что происходит в мыслях Шарлотты прямо сейчас. Не уверен, что ей будет легко согласиться на какие-либо варианты совместной опеки после того, как Дон выбрал карьеру, которая оставила его собственную дочь без жилья на долгие месяцы, не говоря уже обо всем остальном его послужном списке.

— Мне нужно больше времени, — говорит Шарлотта. Суд сделает все, что захочет Шарлотта, но это не облегчает ее переживаний.

— Понятно. Скажи Лане, что я скучаю по ней, — Дон протягивает руку, чтобы пожать мою, и я предлагаю свою в ответ, только потому, что я — порядочный человек. Неприличная часть меня хотела бы выбить из него его фальшивую показушность. Мудак. — Приятно было познакомиться, и я сожалею о твоей утрате.

Когда он уходит, спиной я чувствую выдох Шарлотты, прижавшейся ко мне грудью и щекой к плечу, явно довольной, что разговор окончен.

— Я ненавижу его, — говорит она. — Несмотря на то, что он спас Ари, я действительно ненавижу его.

— Учитывая обстоятельства, думаю, что это нормально, — отвечаю я ей.

Я лезу в карман пиджака и достаю конверт, который Ари дала мне несколько месяцев назад, попросив меня открыть его только тогда, когда станет слишком поздно, чтобы поблагодарить ее. Держа его сверху на своем письменном столе с того дня, я практически прожигал дыру в нем каждый раз, когда смотрел на него. Я подносил его к солнцу, пытаясь прочитать то, что написано внутри, но она предвидела мои попытки, прикрыв содержимое чистым листом бумаги.

— О, черт возьми, я почти забыла об этом, — говорит Шарлотта.

Мои руки дрожат, пока я вскрываю его. Я ожидал увидеть типичный напечатанный текст, похожий на те, что Ари писала мне в течение пяти лет, но это не так. Озадаченный тем, на что смотрю, я разворачиваю бумаги, чтобы рассмотреть получше. Солнце ярко освещает бумаги буквально секунду, а потом их мгновенно накрывает тенью.

— Ари приняла это решение шесть лет назад, — говорит голос из-за моего плеча. Я поворачиваюсь, обнаруживая отца Ари, стоящего позади меня. — Продолжай, прочитай, что там написано.

Я пробегаюсь по строчкам снова и снова, изо всех сил пытаясь понять, что вижу. Думаю, что прекрасно понимаю, что там написано, но как такое может быть?

— Я не понимаю, — говорю ему.

— Мы с женой владели садами «Хиллвью», — говорит он.

Я качаю головой в недоумении.

— Что? Я…

— Эти сады принадлежали нашей семье в течение некоторого времени, — продолжает он.

— Элли знала?

Он тихо смеется.

— Конечно, она знала. Элли приходила в сад каждый день, с тобой и без тебя. За эти годы я много раз говорил с ней, и она была тем, кто сподвиг Ари на работу по обучению студентов. Элли была благословением в нашей жизни столько, сколько я себя помню

— Почему никто не сказал мне об этом?

— Хороший человек не делает добра, если его причины не имеют ничего общего с душой. Я уверен, ты знаешь, что Элли делала что-то по доброте ее сердца, ничего не желая взамен. — Это — моя Элли. Так было всегда. Это не должно было быть сюрпризом для меня. — Когда я рассказал Элли о состоянии Ари и ее мечтах, желаниях и надеждах, тогда Элли, кажется, поняла в чем цель ее жизни. Помимо любви, которую она испытывала к тебе, она хотела оставить свой след в этом мире. И, парень, она сделала это. На самом деле, мы молимся за нее каждый вечер перед сном.