Голос в лесу

– Забыл...

Я вынес на середину избы пестерь. Хозяйка заглянула в него и отозвалась с неодобрением:

– Крючковая рыба. Борясь со сном, я спросил:

– Николай Васильевич, у вас здесь старик живет, весь белый. Рыбачить ходит. Кто это?

– Это вот кто. Это дедушка Андрюша. Сетку ставит. Да рыба-то не идет к нему. Стар он стал.

– Надо бы отнести ему рыбин десять. Он мне вчера утром трех окуней положил. Все, какие у него были. А я чего-то растерялся и отказаться не сумел.

– Десять-то ему много, - рассудила хозяйка.
– Пяти хватит. Да и не возьмет он десять. Последнюю рубашку для других отдаст.

– Старуха его ругает...

О чем был дальше разговор, я не слышал. Я только помню сквозь сон, как моя жена и хозяин помогли мне взобраться на печь.

Проснулся к вечеру с ясной, свежей головой. За окнами белел снег, а в избе стоял румяный запах пирога-рыбника.

Я накинул на плечи хозяйский полушубок и вышел на улицу. Было не холодно, повсюду стояп запах снега, а с бугра открывались леса. Невысокие, начинающиеся с луговых кустарников, они зеленым и бурым морем в гребешках пены - первого кратковременного снега - уходили невесть куда и, голубея, переходили в небо, во влажные серые облака, из которых нет-нет да выпархивали слабые снежинки и таяли в воздухе.

Подошел хозяин, вытер красное мокрое лицо.

– Лен вязали, - объяснил он и махнул рукой в лес.
– Вон наши бабы идут. Твоя позади, а моя впереди, бежит, как конь, и не запнется. Клюкву тебе на рождение несут! Вон как согнулись... Видно, много набрали. Сейчас она ядреная, налитая, в снегу как в сахарном песке! Еле дышат, а все равно разговаривают... Не забыл, что у тебя день рождения сегодня?

– Помню.

Две фигурки, темнея на побеленной луговине, быстро-быстро, будто за ними гнались, шли к деревне от леса, и по тихой погоде голоса их отчетливо доносились до нас.