Голос во тьме
Шрифт:
— Хитрая мразь, — процедил Редферн. В стекле отражалась карта города, по которой полз красный огонек.
— Что это?
— Медальон. Я дал его Маргарет, а маньяк снял и надел на кого–то другого. Этот человек сейчас направляется к кладбищу Сент–Роз.
— Откуда вы знаете?
— Оттуда, что снабдил медальон сигналом на случай, если цепочку расстегнет не Маргарет и не я сам. Вопрос в том, где же собственно девушка.
— Валентина… — начал было комиссар.
— Да оставьте вы вашу бессмертную вивене, — резко сказал пироман. — За те тысячи лет, что она прожила на свете, все девушки в мире стали для нее на одно лицо. Удивительно, как она
— Тысячи… — пробормотал Натан. Ему было плевать. Сейчас ему было совершенно наплевать. Валентина могла помочь! Редферн отъехал на стуле от стола; ножки визгливо скрипнули по полу.
— Садитесь. Займетесь делом, пока я буду заканчивать амулет в кустарных условиях.
— Каким делом? — тупо спросил Бреннон.
— Это кое–что вроде того заклятия, которым Маргарет выслеживала вашего консультанта. Я настрою поиск, а вы следите за результатом.
Комиссар присел на освобожденный стул и недоверчиво уставился на кругое стекло на ножках. Редферн подсунул под него кружевной девичий платочек с инициалами «М. Ш.» в уголке и забормотал заклинание. На раме вокруг стекла проступили символы, из ножек выползли крошечные щупы и впились в платок.
— Ждите, — велел пироман. — Оно ее найдет. Если только она в сознании и не находится глубоко под землей.
Она пришла в себя в темноте, прореженной тонкими струйками света. Темнота была жесткой и покачивающейся. Вместе со светом в нее сочился холодный свежий воздух. Маргарет подняла слабую ватную руку и уперлась во что–то плоское и твердое. Крышка. Она в ящике. Кончиками пальцев она нащупала круглые отверстия для дыхания. На этом силы кончились, и рука безвольно упала. Маргарет закрыла глаза. В темноте раздавался бурный стук ее сердца. Ей стало страшно. Будь у нее силы, она бы в панике заколотилась о стены и крышку, закричала, трясла бы ящик, пока… пока… но у нее не было сил, и она лежала тихо, не шевелясь.
«Он похоронит меня заживо, — подумала девушка. — Или сожжет».
Дышать стало трудно, и она дернулась, как рыба на песке, зашарила рукой по груди в поисках застежки. Господи, медальон! Энджел надел на нее медальон! Одеревеневшие пальцы кое–как втиснулись за воротник. Цепочки не было, и Маргарет в панике задергала пуговки. Лиф наконец разошелся, и она поняла, что медальон пропал. Кофточка на корсет была разорвана посередине. Однако потом похититель застегнул на ней платье… зачем? Платье… шаль!
Пушистая теплая шаль оказалась рядом, и Маргарет натянула ее на себя, как одеяло. Теперь ее знобило. Она наконец разобрала доносящееся извне ритмичное поскрипывание, похожее на скрип колес. Ее куда–то везли.
«Энджел, — Маргарет сморгнула слезы и вытерла кулачком глаза, — Энджела не обманешь. Он меня найдет!»
И дядя тоже! Дядю не собьешь со следа всякой магией! Это немного ее успокоило: достаточно для того, чтобы она притихла в своем гробу, сообразив, что лучше не подавать признаков жизни. Девушка была уверена, что ее чем–то усыпили, и, вполне возможно, снова усыпят, если она задергается. К тому же следует накопить силы — на всякий случай. Поэтому Маргарет лежала, грелась под шалью, смотрела на свет из дырочек и слушала ритмичное поскрипывание.
Оно прекратилось, когда свет поблек. Воздух по–прежнему проникал внутрь совершенно свободно, и девушка решила, что повозка остановилась под какой–то крышей. Звуки доносились глухо, но, прижавшись ухом к стенке, Маргарет разобрала чьи–то шаги. Вдруг ящик качнуло; сперва вниз,
потом вверх, а потом вообще заболтало, точно кто–то стаскивал его с телеги или повозки, не особо заботясь о содержимом. Содержимое сердито шипело и упиралось в стенки локтями и коленями. Наконец болтанка прекратилась, и ящик стал просто покачиваться, в такт шагам людей, которые его несли.«Но куда?» — Маргарет потрогала дырочку. Воздух был, свет — нет; значит, они идут внутри какого–то здания. Воздух к тому же сделался тяжелым и каким–то затхлым, что ли. Дышать стало тяжелее, а тут еще и ящик снова перекосило. Маргарет несли головой вперед, и ей пришлось упереться руками в торцевую стенку, чтобы не приложиться макушкой, когда носильщики затопали вниз по лестнице. Зато в дырочки стал просачиваться желтый свет фонаря.
«Когда же уже?!»
Руки заныли, голова начала кружиться, на крышку ящика сыпалась пыль, проникая внутрь. Маргарет сдалась, съехала вниз и зажала пальцами нос, чтобы не чихнуть. Наконец гроб выровнялся, и спустя пару минут носильщики с громкими, полными облегчения вздохами грохнули его на пол. Девушку встряхнуло напоследок. Она замерла; свет исчез. Она ждала, прильнув ухом к стенке. Но ни шагов, ни других звуков слышно не было.
Маргарет ждала долго, пока тело не начало затекать. Тогда она перевернулась на живот, прикрыла руками голову и сосредоточилась на крышке. Она еще ни разу не двигала то, чего не видит — но когда–то же надо начинать, да?
— Motus, — шепнула она. Ничего не вышло. Девушка натянула шаль на голову, представила дырочки в крышке и сосредоточилась не на них, а на движении. Изнутри вверх! Изнутри — вверх!
— Motus!
Крышка затрещала.
— Motus!
Изнутри — вверх. Давай, взлети!
— Motus!
Треск вдруг перешел в протяжный «кррррак!», ящик дернулся, и крышку сорвало вместе с кусками бортов. Маргарет осыпало щепками, крышка с грохотом приземлилась где–то в изножии ящика. Девушка замерла, с наслаждением вдыхая полной грудью застоявшийся воздух. Она ждала. Но никто не пришел.
Перебрав в памяти все заклятия для освещения, Маргарет выбрала flamma lucerna. Трудноватое, но зато его можно швырнуть во врага и обжечь. Девушка отогнала красноватый шарик повыше, села и осмотрелась.
«Подвал?» — с сомнением подумала она. Уж больно правильной формы комната, да еще и небольшая и совершенно пустая. Маргарет выбралась из ящика. В углу она разглядела лестницу и направилась к ней.
«Интересно, мистер Лонгсдейл тоже где–то здесь?»
Около лестницы ее вдруг одолело головокружение, и Маргарет присела на ступеньку, прикрыла глаза, чтобы отдышаться. Похоже, гадость, которой ее одурманили, еще действовала. Девушка задрожала от слабости и несколько раз сглотнула, борясь с тошнотой. Неужели маньяк ошибся с дозировкой этого зелья? Или ее привел в чувство раньше времени холодный зимний воздух?
Держась за стенку, девушка стала неспешно подниматься. Лестницу ограждали тонкие металлические перила, но вид у них был не шибко надежный, потому мисс Шеридан опиралась о стену. Зачем вообще прятать ее в комнате, где даже нет охраны, пусть и под землей? Если маньяк был уверен, что она не очнется, а даже очнувшись — не выберется из ящика?
«Или нет, — подумала девушка. — Он знал, что я могу придти в себя и вылезти, потому и запер. Но почему он не приставил ко мне охрану?»
Вдруг ее сердце екнуло: что, если маньяк не может удерживать людей под контролем слишком долго? Может, в этом и есть его слабое место?