Голос во тьме

Когда Натан вышел из первой квартиры под испепеляющим взором тощего банковского клерка, к нему поднялся Бирн. С ним шел один из полицейских, обыскивающих второй этаж; позади плелся полный возмущения домоправитель.

— Сэр, там в восьмом номере чего–то такое, — сказал Кейн. — Гляньте, что ли.

Бирн протянул комиссару книгу учета жильцов. В квартиру номер восемь десять недель назад въехал некий Марк Стилтон. Количество чемоданов и коробок, которые привез с собой одинокий мужчина, поражало воображение.

— Он их потом вывез, — брюзгливо сказал домоправитель. — Они занимали место и раздражали жильцов, и мы предоставили ему квартиру с условием, что он не станет хранить здесь свои короба.

Номер восемь был небольшой квартирой из трех комнаток. Одна, самая маленькая, отведена под спальню, другая, побольше — под гостиную, а третью жилец мог обставить по своему вкусу. А вкус у мистера Стилтона был дюже странный.

На первый взгляд, это была уютная скромная библиотека, уставленная необычными сувенирами, с окнами, выходящими на Тейнор–крик, почти точно на аптеку. Странность не бросалась в глаза, но стоило внимательно всмотреться в эти сувениры, прочесть названия книг, а также сдвинуть ковер и взглянуть на правильной формы многоугольник на полу, заполненный символами и словами на неизвестном языке…

У домопровителя при виде многоугольника едва не приключился удар.

— Паркет! — возопил страж чистоты и порядка. — Вы только поглядите, что он сделал с паркетом! Он… он вырезал эту дрянь прямо на дереве! Да еще так глубоко! Я вычту с него за укладку нового паркета! — тут взор управляющего пал на стену. — О Боже! Он закрасил обои белой краской!

— Ни черта себе, — пробормотал Бирн, разглядывая коллецию черепов на полке. На них были нанесены метки с подписями «Мышцы», «Кожа», «Хрящи». В стеллаже Кейн нашел и показал комиссару несколько наборов хирургических инструментов. Выкрасив стены в белый, жилец углем писал на них формулы, набрасывал схематичные изображения скелетов, рук, ног, мышечных каркасов. В углу в банке горкой лежали стеклянные глаза, в ящике на окне Бреннон обнаружил набор восковых ушей. Книги же делились на две части — труды по анатомии и физиологии и некие трактаты на латыни и прочих незнакомых комиссару языках.

— Можешь прочесть?

Бирн хмуро уставился на толстый том, который лежал на столике у кресла. Детектив успел проучиться год на юридическом факультете, еще до революции. Может, скудные остатки латыни еще задержались в его памяти?

— Что–то про смерть. Мертвые… Necromorphia… мертвые формы… или изменения мертвых?

— Ясно. Вот мы и нашли его гнездышко.

— Кто это такой? — голос управляющего взмыл к вершинам дисканта. — Он преступник? Убийца?

— А вам он как представился?

— Химик, — домоправитель облизнул губы. — Он работал в университете. Каждый день ходил на службу, платил исправно. Я не думал, что он тут устроит это!

— Он именно на это надеялся, — уверил его Бреннон. — Опишите этого Марка Стилтона.

— Э… ну…

— Живей! — прикрикнул комиссар. — Вы что, ни разу не видели вашего же жильца в лицо?!

— Ну оно… оно такое… такое незапоминающееся. Такое… — управляющий задумался. — Сам–то он маленький, худой, словно ребенок в мужском костюме. Руки такие маленькие… волосы вроде каштановые, с поседью… ну темные, по крайней мере. Глаза… глаза… гм…

— Один? Два? — насмешливо уточнил Бирн. Домоправитель испуганно покосился на его шрам:

— Два! Два! Но вот остальное… лет ему, может, сорок, а может — пятьдесят. Ну за тридцать пять точно. Голос… — тут управляющий глубоко задумался. Бреннон, хоть и мечтал врезать ему по башке, чтоб думалось быстрей, молча ждал. — А я и не помню, чтоб он разговаривал–то…

— Но вы с ним как–то общались?

— Как–то да, но… — управляющий наморщил лоб. В дверях появился Келли.

— Сэр, вас там внизу спрашивает джентльмен из кафе. Ну, который второй такой…

— Вытряси из него что–нибудь осмысленное, — велел Бирну комиссар и заспешил вниз по лестнице.

Редферн ждал в прихожей. Полицейские не пустили его ни в квартиру, ни в кабинет управляющего, и, что закономерно, пироман был раздражен и злобен.

— Какого черта вы тут делаете? — зашипел он на комиссара.

— Я тут работаю.

— Вам заняться больше нечем? Маргарет похитили несколько часов назад, и раньше ему этого хватало для убийства.

— Мы нашли его квартиру. Снимал ее под именем Марка Стилтона.

— О!

В возгласе пиромана смешались удовлетворение и почему–то — радость, хотя ему чего радоваться? Он жадно уставился на Бреннона этим своим изучающим пристальным взглядом, но комиссар польстил себе тем, что на физиономии Редферна отразился не только интерес, но и уважение.

— Я хочу, чтобы вы осмотрели его квартиру. В ней полно всякой хрени…

— Найдете консультанта — и будете ему приказывать, — оборвал его Редферн. — Я тоже кое–что нашел. Точнее, найду, — и достал из кармана руку. На длинной цепочке покачивался амулет, похожий на лодочку, с ампулой в центре и зеленым кристаллом–наконечником спереди.

* * *

— Ч… чего? — оторопело пролепетала Маргарет, неверяще уставившись на консультанта. — Чего вы начнете?

— Умирать, — повторил Лонгсдейл. — Меня нельзя убить, но, когда пса нет рядом слишком долго, начинается умирание. Кома.

— Н-но почему? — прошептала мисс Шеридан и сжала его руку: консультант дрожал. Большая ладонь едва поместилась в ее руках, но сейчас он казался не сильнее чахоточного больного.

— Не знаю, — ответил он. — Я не успел рассказать вашему дяде… Он обещал мне узнать… узнать… — его голова склонилась на грудь, и рука обмякла. Внутри Маргарет что–то екнуло. Она даже не задумалась, сколько сил он потратил на ее защиту. Но она же не знала!

— Ох, пожалуйста, — девушка обняла его, усадила, положила его голову себе на плечо. — Пожалуйста, мистер Лонгсдейл! Простите, я ведь не знала…

Его веки тяжело приподнялись, и Маргарет съежилась. Взгляд консультанта был напряженным и остановившимся, как у куклы.

— Зачем вы так защищали меня? — горестно сказала девушка. — Если бы вы предупредили, я бы сама… я бы придумала что–нибудь!

— Так надо, — после долгой паузы проронил Лонгсдейл. — Я должен.

— Что должен? Кому?

— Должен защищать. Вы человек, и я должен вас защитить.

— А вы? — замерев, выдавила девушка. — Вы разве не человек?

— Я не знаю, — медленно произнес Лонгсдейл. Его глаза снова закрылись. Маргарет, переборола дрожь и приложила ладонь к его лбу. Он был холодным и липким от испарины, под бледной кожей проступила голубоватая сетка вен. Девушка шмыгнула носом и сглотнула слезы. Ей не хватит сил, чтобы поднять консультанта на ноги и увести. Но нельзя же сидеть и ничего не делать!