Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи

Пока Дэви шел, становилось все холодней и холодней. Наконец, он так замерз, что решил разжечь костер, да вот беда, он забыл дома кремень и огниво, чтобы высечь огонь. Тогда он хватил кулаком по скале, и посыпались искры. Но в такой холод искры на лету замерзали. И Дэви поступил как все звери в таких случаях — залез в пустое дупло, чтобы согреться.

А у Дубовой Веточки была сестра, чудо, а не девушка. Однажды отправилась она в лес, чтобы отнести брату обед, и вскоре заметила, что по пятам за ней идет медведь. Медведь был в нерешительности, с чего ему начать— с обеда или с девушки. Она помогла ему принять решение, поспешно бросив ему обед. И пока медведь возился с ним, она обошла медведя со спины и села на него верхом. Потом похлопала его по шее: н–но, пошел!

Медведь очень удивился, потом испугался и побежал. Но девушка крепко держала его за загривок, и медведь, рванувшись, вылез из своей шкуры. Повезло сестренке! Нежданно–негаданно получила медвежью шкуру на шубку. Дэви Крокет клялся, что все это истинная правда, потому что сам видел у сестры своего соседа Дубовой Веточки новую медвежью шубу, когда пришел наконец к ним в гости.

А теперь про другого медведя, которого привела домой из леса дочка Дэви Крокета — Пайнет. С тех пор медведь ходил за ней по пятам. Постепенно он стал таким ручным, что насовсем поселился в доме. Больше всего он любил сидеть в уголке и греться у пылающего очага.

Дэви научил медведя курить трубку. Они вместе сидели у огня: один в одном углу, другой в другом — и попыхивали трубочкой. Только лишь разговаривать не могли.

Дэви так и не сумел выучить медведя хоть одному слову. Но зато масло сбивать он его научил быстро. В те времена то была нелегкая работа. Сподручнее было тому сбивать масло, у кого руки толще, особенно в локтях. А сами понимаете, какие лапищи были у медведя, так что тут нечему и удивляться.

Одно удовольствие было смотреть, как он работает. Вы представляете себе маслобойку? Большая бочка, внутри которой приделана специальная ручка, ее называют бйло или мутовка. Жена Дэви Крокета заливала в эту бочку сливки, и медведь начинал работать билом — вверх–вниз, вверх–вниз, пока из сливок не сбивалось масло и не всплывало наверх. Медведь очень гордился этой своей работой. А Дэви гордился им, он утверждал, что никто во всем Теннесси не умеет сбивать масло лучше его медведя. Он мог сбить масло даже из бизоньего молока, вот как!

Словом, медведь этот много чему научился у людей и даже заразился от них корью и умер.

Дэви очень любил вводить всякие новшества. Однажды он придумал, как ему победить на выборах. Выборы что простуда, считал Дэви. У каждого бывает простуда, и каждый принимает участие в выборах.

В тот год от их штата в конгресс выдвигался какой-то прожженный мошенник. Но Дэви решил, что избранником народным должен быть не кто иной, как он, Дэви Крокет. Оставалось только победить на выборах.

Первым делом Дэви оседлал своего любимого крокодила и надел на него уздечку из кожи черной пантеры. И каждый раз, как этот кандидат от мошенников начинал произносить речь, Дэви давал шпоры крокодилу, пуская его в самую гущу избирателей.

Само собой, от предвыборной речи крокодилу делалось скучно, он клевал носом и начинал зевать. А когда он, зевая, разевал пасть, мошенник видел, сколько у него там зубов. Их было больше, чем он мог получить голосов, — это уж точно! Теперь понятно, почему он поспешил покинуть этот штат?

Так Дэви победил на выборах.

Но больше всего на свете Дэви любил, когда гремит гром.

— Громкий, раскатистый, рокочущий, грохочущий удар грома — что может быть лучше? — говаривал Дэви. — Сердце и душа радуются, когда грохочет гром. Конечно, если это не сердце и душа труса! Хочется кричать и плакать от восторга или обнять всю вселенную.

Однажды сильная гроза застала Дэви в лесу. Завороженный великолепными ударами грома, Дэви так и застыл на месте, словно пригвожденный, и даже разинул рот от восторга. А как раз в это время мимо пролетала шаровая молния, и он ее нечаянно проглотил. Вспышка молнии была так сильна, что прожгла все его карманы и вызвала внутренний жар. После этого Дэви целый месяц мог есть сырую пищу: она потом сама доваривалась у него в животе.

А потом настал такой лютый холод, что как-то утром замерз рассвет и солнце так и не смогло взойти. Дэви вышел, чтобы посмотреть, что случилось. Стараясь согреться, он сделал небольшую пробежку, так миль в двадцать пять, и очутился на вершине горы. Там он наконец понял, в чем дело. Оказывается, замерз двигатель у машины, которая заставляет землю вращаться. И солнце застряло в колесе между двумя глыбами льда. Оно оттуда и сверкало и сияло, словом, старалось вовсю, только чтобы вырваться на свободу. Но чем больше старалось, тем больше потело, а капельки пота замерзали и не пускали солнце на волю.

Тогда Дэви сбегал скорей домой, вернее, съехал. Бежать ему не пришлось, гора ведь обледенела, так что он сел и поехал. Дома он схватил кусок застывшего медвежьего жира и вернулся на вершину горы. Он засунул медвежий жир между колесами машины, где застряло солнце, солнце подогрело жир, и жир закапал куда надо и смазал колеса. Дэви осталось только хлопнуть раз–другой по машине, прикрикнув:

— А ну, пошла! За работу!

И ровно через пятнадцать секунд машина зафырчала, заскрипела и заработала. Солнце оттаяло и отправилось светить. А Дэви поспешил домой готовить себе завтрак. Он проявил такое проворство, что первым возвестил день, осветив всю округу солнечным лучиком, который нечаянно застрял у него в кармане, когда он растапливал медвежий жир.

У Дэви было любимое ружье. Все называли его Смерть Дьяволу. Стрелял Дэви без промаха. Но вот однажды ему очень не повезло на охоте, никто не попался ему на дороге. Однако возвращаться домой с пустыми руками Дэви не захотел и решил провести ночь тут же в горах и попытать счастья на другое утро, авось кого-нибудь да подстрелит. Смерть Дьяволу он прислонил к дереву, а свой охотничий рог с порохом повесил на ветку.

Утром он вскинул Смерть Дьяволу на плечо и хотел снять с ветки свой охотничий рог, но ветка оказалась пуста. Дэви кинулся туда, сюда, нет рога, и все тут. Весь день искал, уже и ночь настала. Над горой показался молодой месяц. И вот так штука, на самом кончике молодого месяца висел его охотничий рог! Должно быть, ночью, пока Дэви спал, молодой месяц проплывал над его головой, нечаянно подцепил охотничий рог и снял с ветки.

Дэви обрадовался и скорее хвать свой рог. В этот день ему повезло: он подстрелил трех медведей, двух рысей и одного кролика. Однако с того случая он больше никогда не вешал охотничий рог на сук дерева.

Дэви был очень доволен своим ружьем Смерть Дьяволу и тем, что оно ему приносило. И на всех состязаниях по стрельбе он всегда выходил победителем до того самого дня, пока не повстречался с Майком Финком. Но и тогда он уступил ему исключительно по благородству.

Майк Финк был гребцом на реке. Но, когда работы у него не было, а ее не было всякий раз, как ему самому того хотелось, Майку приходилось подстреливать свой завтрак и обед в лесу.

Как-то Дэви Крокету случилось переночевать в хижине Майка, и наутро Майк ему доказал, что хвастун он почище самого Дэви.

— Моя жена первая красавица во всем Кентукки, — заявил Майк. — Красивей ее ни у кого нет. И мой конь бегает быстрее всех. И ружье у меня меткое, ни у кого такого не сыщешь!

Вот тут Дэви и взорвался:

— Про твою жену, Майк, ничего плохого я сказать не могу. Она красотка что надо. Что касается миссис Крокет, с ней я не сравниваю, она живет в штате Теннесси, а не в Кентукки. Коня своего у меня нет…

Дэви не хотелось так прямо говорить, что насчет ружья это Майк зря наврал, и все-таки он невольно поднял голос, когда позволил себе выразить свои сомнения. А потом предложил:

— Видишь: вон там, на верхней перекладине забора, сидит кот ярдах в двухстах отсюда? Клянусь, придется ему с сегодняшнего дня отращивать новые усы!

И Дэви одним выстрелом сбрил у кота усы с правой стороны. Да так чисто, словно в руках у него была безопасная бритва, а не ружье. Кот с удивлением стал озираться по сторонам, ему показалось, что кто-то легонько пощекотал его по щеке. И когда он отвернулся, Дэви вторым выстрелом сбрил ему усы и с левой стороны.