Голоса прошлого

– Чёрт, – высказалась Ане, – как не вовремя!

Она ничего ещё не понимала!

Согласно тревожного расписания мы должны были отвести Нохораи в ясли, и явиться в клинику незамедлительно. Но я немного задержалась перед уходом. Ане зашла поторопить меня, и испуганно выдохнула:

– Энн! Это у тебя что? <i>Оружие</i>?!

– У меня есть разрешение, – сразу сказала я.

– Зачем?!

– Это не простая тревога, – объяснила я. – Я чувствую.

– Чувствуешь!– всплеснула Ане руками. – Одно и то же, рутина, вот увидишь…– и замолчала.

Я не отвела взгляда.

– Чувствуешь? – переспросила она севшим голосом. – Ты ведь…

Я кивнула. Да, я психокинетик. Конкретно: целитель. Предчувствия для нас не блажь и роскошь, а один из рабочих инструментов. Нас учили отличать ложные чувства от диагностических паттернов. Не было нужды объяснять это Ане, ведь она же сама врач, сама много лет работала бок о бок с коллегами из отдела паранормальной медицины.

Так мы и пришли в медцентр, Ане с испугом, а я с оружием.

– Вы уже знаете? – с порога спросил у нас старший смены.

– Что? – нервно спросила Ане.

– Ламберт, что у тебя? – обратился старший ко мне, имея в виду неуставный инструмент.

– «Шорох– М», – объяснила я, – плазмоган гражданского образца, дистанция поражения – десять метров. Есть разрешение; показать?

– Я про второе!

– «Точка»– 5, – спокойно ответила я. – Армейская модификация, из списанных резервов. Разрешения нет, но вы же не станете возражать, господин Сормов?

– Мне объяснят, наконец, что происходит!– потребовала Ане.

– Вторжение, – коротко ответил старший смены.

Ане испуганно зажала рот ладонью. А я почувствовала ползущий по спине едкий ужас. Всё же я надеялась, – до последнего надеялась!– что мои предчувствия лишь эхо пережитого. Напрасные надежды. Паранормальная интуиция ещё ни разу не подводила меня.

Самое страшное в космических боях – это ожидание, те самые часы, а иногда и сутки, лютого напряжения при полном бездействии. За локальное пространство твоей станции схлестнулись в яростном сражении военно– космические силы локального пространства Кларенс и корабли оллирейнской синтагмы под командованием Ми– Скайона лантарга, а ты ничего не можешь сделать. Сидишь и ждёшь. Сидишь в полной готовности и – ждёшь, ждёшь, ждёшь. Ане счастливая, в какой– то момент она даже сумела уснуть. Я заснуть даже не пыталась.

Мне было страшно, очень страшно, так страшно, как никогда ещё в жизни. Казалось, ещё миг, и от ужаса, выедавшего мозг, я сойду с ума.

– Энн, – тихо сказала Ане, внезапно проснувшись. – Перестань…

Я вдруг обнаружила, что без конца проверяю заряд то на «точке», то на «шорохе». Нервное движение, щёлкающий звук.

– Я боюсь, – сказала я, глядя перед собой. – Я боюсь, боюсь!

Я правда боялась. До усирачки, если можно так выразиться.

Ане мгновенно оказалась рядом, приобняла меня за плечи:

– Ну что ты… Наши отобьются, вот увидишь.

– Ты в это веришь? – горько спросила я.

– Конечно!

– А я нет.

– Почему? – она отстранилась.

– Потому что, в отличие от тебя, смотрела военные сводки!

Ане качнула головой. Ей тоже вспомнился наш спор, когда я включила экран в режим общей трансляции, чтобы посмотреть новости вместе. Ане через десять минут попросила настроить другой канал с формулировкой: зачем бесконечно слушать эти ужасы, без того жизнь не сахар. Ужасы, да. Положение по границам сферы нашего пространства складывалось отчаянное и, несмотря на то, что новостным каналам предложили не нагнетать истерию, истерия при их просмотрах нагнеталась у непривычного человека как– то сама собой.

– У нас в сфере радиусом до двадцати парсек нет никого, кто смог бы поспорить с Ми– Скайоном на равных, – объяснила я. – Кай Тропинин сейчас на базе, в локали Геспина, Фридрих фон Виттельсбах – в локали Ханау, а Грайгери Гартман получил своё в локали Ясной Поляны год назад ещё. Нету никого, Ане! Нету! Дура я, дура, – я взялась ладонями за виски. – Надо было валить вон из космоса на какую– нибудь захолустную планету, подальше от этой войны! Ми– Скайон же говорил, что не остановится. Он же говорил…

– Погоди, – перебила Ане, – погоди, как это – говорил? Тебе лично, что ли, говорил? Ты его видела?!

– Да вот как тебя сейчас, – с нервным смешком отвечала я. – Но лантарг ещё ничего… честный военный. А вот при нём есть Кемтари Лилайон и Спавьюла Шокквальскирп… Лилайон – ксенописхолог, а эта Шокквальскирп – <i>дочь самого Шаттирема Шокквалема</i>! Ане, я… я… я им не дамся снова! Я буду драться! Я застрелюсь!

– Успокойся, – велела Ане, – возьми себя в руки. Ну же, Энн!

Я засмеялась безрадостно. Возьми себя в руки! Возьмёшь тут. Опять! Снова! Ну что за невезуха…

– Ты не говорила, что побывала в плену, – сказала Ане.

Я покачала головой. Что там было рассказывать… сплошные позор и боль…

Я сходила с ума: мне казалось, будто произошёл быстрый, болезненный, пространственно– временной сдвиг, пославший меня нынешнюю на год назад, обратно в Клинику– Девять, на верфи Менлиссари… Вот только Артёма рядом не было почему– то. В какой– то момент я даже начала искать его, схватилась за коммуникатор, листала список контактов и не находила нужного имени, а потом резко, рывком, вспомнила и осознала: это не Менлиссари, это Кларенс, и Артёма здесь нет, его вообще нет. То есть, где– то в Федерации он есть, но без меня. Не придёт и не спасёт, нечего даже надеяться…

Начали поступать первые раненые. Обморожения и ожоги, в основном. И означало это, что враг уже на станции. В космических сражениях раненых не бывает. Там ты или выживаешь и бьёшься дальше или сразу дохнешь, получив в корму ракету, плазменный залп или гравитационный вихрь.

Телепаты Кларенса, кстати, инфополе держали крепко, не позволяя врагу его обрушить. Это вам не Менлиссари, это пространственный узел, пересадочная станция, семнадцать миллионов человек единомоментно: обслуживающий персонал, местные жители, станционеры, как они сами себя называли, приглашённые специалисты, студенты, транзитные пассажиры…

– Что– то я пропустила, – сказала я в перерыве. – Нам предлагали сдаться? Или в этот раз забыли?

– Предлагали, – отозвалась Ане, как– то странно поглядывая на меня.

В дежурке пошли разговоры:

– Потребовали выдать администрацию Кларенса и по индивидуальному списку… тогда, мол, штурма не будет.

– Какие прыткие!

– Хер им. Облезут.

– Энн, – сказала Ане напряжённо, – в том списке твоя фамилия…

– Ага, – и почему я не удивилась? Следовало ожидать.