Голова бога (Приазовский репортаж)
Шрифт:
Дождя Аркадий не помнил, однако же это ничего не значило — он мог пройти клином, не задев город, или случиться, пока юноша валялся без сознания.
— Ну что сказать. Заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибет, — ответствовал городничий, попивая из блюдца чаек.
— А я так скажу: это Господь за своих мстит, — ответил Ники. — Иисус ведь из евреев!
— Это как? — удивился полицмейстер. — Я читал Писание, там он на русском изъясняется.
— Фу, Ники! Как не стыдно!.. — махнул городничий рукой.
Паровики
Дым над городом даже
Так шумели английские броненосцы — вспоминали горожане. Но на сей раз звук шел от сараев, что помещались по Торговой ближе к реке. На шум собралось, пожалуй, полторы сотни зевак. Как оказалось, купец Подопригора выполнил свое обещание, получил из Швейцарии паровую машину и сейчас испытывал ее. Паровая машина, первая в городе, встретила почти всеобщий отпор. Лишь дети относились к ней с осторожным любопытством, женщины жаловались, что от шума у них начинается мигрень, более прагматичные мужчины вспоминали, что паровые котлы имеют свойство взрываться.
Убеждения купца в том, что машина совершенно безопасна, не были услышаны.
Вечером купец пришел за заступничеством к городничему, но его также не получил.
— Что же ты, братец! С тобой только хлопоты! — качал головой городничий. — Жалуются, что ты шумишь. Опять же, чем ты свою машину топишь? Дровами?
— Дровами, — согласился купец.
— Ну вот! Уже пошли слухи, что на прокорм твоему железному аспиду пойдут все дрова в губернии, и придется спилить еще все деревья и кусты. Дескать весь Федоровский лес в трубу вылетит!
— Предрассудки.
— Может, и так. Но цены на дрова уже выросли на треть!
Заспорили, но не сговорились. Чем платить взятку, купцу оказалось проще вывезти часть своего производства за город, на хутор по Мариупольскому шляху.
Не застав работающий паровик в городе, Аркадий из любопытства выбрался на хутор. Купец юношу узнал, милостиво разрешил осмотреть работающую машину и даже зарисовать ее. При этом пояснял не без гордости:
— Двенадцать лошадиных сил! Моща такая, что девать некуда! Думаю, как война окончится, еще токарный станок из Англии выписать.
— Вы что-либо слышали о Голове Бога? — невпопад и вдруг спросил Аркадий.
— Признаться, не припомню. А должен был слышать?
Аркадий пожал плечами.
О своей поездке Аркадий в тот же вечер рассказал за чаем у Рязаниных.
Рассказ очень возмутил Николая:
— Доколе, я вас спрашиваю, мы будем косолапить и противиться прогрессу! Ведь потому англичане нас колотят.
— Ники, ты не должен так говорить. Ты же патриот, герой, ты за Россию кровь проливал.
— Патриот. И от того у меня за страну больно! А что касается крови, то я был бы рад ее не проливать. Не идти врукопашную, а перестрелять врага с безопасного расстояния!..
Однако же, соглашался городничий, не все паровики следовало отвергать.
Вот, шлепая плицами и гудя на каждой версте, мимо города проплыл «Святитель Николай» — речной пароходишко, купленный русско-бельгийским обществом, для плавания по Дону, а ныне реквизированный для военных перевозок.
С берега ему аплодировали
и бросали в воздух подручные предметы. Суденышко, разумеется, по всем статьям уступало кораблям союзников. Но в глазах горожан все недостатки восполняло то, что «Святитель» был отечественным, пусть и с немецкой машиной, но под российским флагом.Кораблик снабдили допотопным орудием, полагая, что сварливый бог войны пощадит или не заметит «Святителя».
Но сложилось иначе: уже на следующий же день случился бой, для обеих сторон закончившийся конфузом.
На рассвете стоял густой азовский туман, частый обычно осенью, но в этот раз случившийся в августе. Он скрадывал не только видимость, но и звуки. И выйдя из такого вот марева, капитан русского корабля обнаружил перед собой английский Ее Величества пароходофрегат «Уриил».
Разумно решив, что от смелого, но мертвого толку будет мало, русский капитан скомандовал поворот и полный ход. Англичанин, предвкушая легкую добычу, тоже поднял пары.
Но речное суденышко, построенное в расчете на донские перекаты, легко проскочило над банкой, зато пароходофрегат с полного хода налетел на мель, с которой снялся лишь к вечеру, выбросив часть угля за борт.
Несмотря на ретираду «Святителя» и неоднозначность исхода боя, общественность Гайтаново почти единогласно присудило победу российскому кораблю. Единственный сомневающийся был жестоко побит.
В болезни, как обнаружил Аркадий, был определенный шарм.
Юноша даже стал замечать за собой — следовало ему встретить по пути какую-то барышню, как он начинал хромать сильней и театральней. Трость, вырезанная в саду Дюфоров смотрелась скромно, но далее можно было бы приобресть пристойную трость и далее болеть со вкусом. О! Он будет таким молодым, но в то же время, хромающим, его виски посеребрит уместная седина. И за его спиной будут шушукаться, что он получил ранение при таинственных обстоятельствах.
Однако же молодость брала свое. Раз, услыхав от мальчишек, что идут англичане, он из дому поспешил в городской сад. В полуденном мареве ему действительно удалось разглядеть далекие дымы, кои, впрочем, скоро исчезли.
И лишь возвращаясь домой, Аркадий заметил, что тросточку он забыл в своей комнате, и легко может без нее обходиться. Впрочем, еще болели ребра, и, проникая в заветное окошко, Аркадий великодушно позволял женщине помочь себе.
Оказавшись в комнате, он тут же заключил Конкордию в крепкие объятия, руками проводя по обожаемым линиям тела. Сели пить чай. Женщина была задумчива, Аркадий брал это на свой счет, полагая, что она задумчива из-за его насильственной болезни. Оттого юноша был словоохотлив и бодр без меры, желая развеселить даму сердца. Та улыбалась, но губ не размыкала.
Как странно. Он после размышлял о той встрече многократно, однако же смогу вспомнить лишь один фрагмент беседы.
— Я знавала одного человека, который всей душой хотел стать поэтом, — сказала Конкордия. — Но судьба упорно толкала его в палачи.
— И кем он стал впоследствии?
— Все же палачом. Но иногда он все же писал стихи.
Потом был погашен свет, и он взял ее. Она отдавалась ему, но как-то задумчиво, целомудренно, и вся его страсть не могла эту задумчивость перебороть.