Головач
Шрифт:
Но все время он думал только о Кэт, некогда красивой и ненасытной, и ни о ком другом. Теперь, когда он стал наркоперевозчиком, у него появилось множество "возможностей". Наркоманки, шлюхи всех мастей, ошивающиеся у "точки", все предлагали ему себя. Они работали "по бартеру". Некоторые выглядели не так уж и плохо.
Но всякий раз Каммингс отклонял их предложения, помня о важных для него вещах, о данных обещаниях. Возить "товар" на "точку" - одно. Трахать шлюх-наркоманок - другое. Вместо этого он ждал, потягивая пивко и куря "Лаки", пока обдолбаный
Он готов был расплакаться, та его часть, которая осуждала то, что он делает.
А что мне еще остается?– воскликнул он.
Ответа не последовало.
Он вернулся в кровать и лег в темноте. Кэт спала рядом. Он всматривался во тьму, словно это был лик всех человеческих тайн. Ночные звуки - кваканье лягушек, стрекот сверчков, уханье сов - словно сливались с ледяным лунным светом, льющимся в окно. И формировали другой звук. Звук, носящий более субъективный характер. Звук, слышимый лишь его распахнутой настежь душе. Звук самых глубоких ущелий, или самых высоких пиков Земли...
А еще его преследовали другие звуки, пока он погружался в прерывистый сон. Звуки кошмаров...
Боже...
Звук дрели, оснащенной трехдюймовой кольцевой пилой. Приглушенные крики, и визг кости, дымящейся под вращающимся на скорости 2500 оборотов в минуту стальным зубом. Хихиканье...
... Да!
Хихиканье безликих, безымянных деревенщин...
...трахающих...
Господи Иисусе, вытащи меня из этого сна!
...трахающих... в головы людей...
Это были звуки зла. Звуки тьмы, полнейшего мрака человеческой души. Разве можно представить себе что-то более жестокое?
Трахать... человеческие головы?
И звуки спустились через воронку в ад. Шипящие, свистящие звуки. Бормотание, черное, как артрацит. Черное, как щербины в пасти дьявола. Черное, как его мысли...
Каммингс пробудился от вязкого сна, словно его ударили электрохлыстом.
Звонил телефон.
***
Каммингс встретился с Бек на следующее утро, ответив тем самым на ночное вызов. Это была странного вида женщина лет сорока, с пепельно-серыми волосами и голосом человека, страдающего гайморитом. Джен Бек исполняла обязанности начальника отдела судебных доказательств полиции штата.
– Дико, да?
– спросила она
– Я подобрал бы более подходящее определение, - ответил Каммингс.
За последний месяц он сделал несколько запросов технического характера, и теперь, наконец, получил ответ.
– Да, странно, - сказала она, стоя в своей лаборатории. Она наклонилась над гематологическим анализатором "Вижн" пятой серии и закурила сигарету, открыто игнорируя
вывеску "КУРИТЬ В ЛАБОРАТОРИИ ЗАПРЕЩЕНО". Вдоль одной стены ярко освещенного помещения располагались стеллажи со стеклянной посудой, а вдоль другой - различные механизмы - газовые и жидкостные хромотографы, масс-фотоспектрометры и приборы для обработки отпечатков пальцев.– Но вы должны признать, что холмы - это странное место. Как какой-то другой мир.
– И не говорите, - чуть не рассмеялся Каммингс.
– Я уже несколько лет арестовываю дистилляторы в этой дыре. Но ночью вы сказали мне по телефону, что у вас что-то есть.
Джен Бек кивнула, выпустив струю дыма.
– На самом деле, есть даже пара моментов. Во-первых, я установила личность преступника.
Каммингс уставился на нее с безумным выражением лица.
– Рано возбудились.
– Бек затушила окурок в чашке Петри.
– Забавно. Вы довольно давно уже подаете запросы. Вчера я получила межведомственную памятку из картотеки, в которой было сказано, что "Эй-Ти-Эф" запросили информацию обо всех лицах, условно-досрочно освобожденных из тюрьмы или выпущенных из психиатрических лечебниц штата.
– Я подавал этот запрос месяц назад, - заметил Каммингс.
– Эй, всему свое время, да и не от меня это зависит. Картотека выдала мне одно имя - Трэвис Клайд Тактон. Отсидел 11 лет в тюрьме округа Рассел за автоугон и непреднамеренное убийство.
Каммингс не совсем еще ее понимал, но записал имя себе в блокнот. ТРЭВИС КЛАЙД ТАКТОН.
– Потом, - продолжила Бек, садясь на шкаф для окуривания йодом, - позвонили из отдела волос и волокон. Они провели полное ультрафиолетовое и инфракрасное сканирование всех, поступивших к нам 64-ых. И нашли на правой груди одной девушки пятно высохшей спермы.
– Да?
– спросил Каммингс.
Лицо Джен Бек оставалось невозмутимым.
– На пятне остался отпечаток пальца. Сухой, идеальный отпечаток.
У Каммингса внезапно бешено заколотилось сердце. Ему не пришлось ее спрашивать, и даже подначивать.
– Поэтому мы сфотографировали отпечаток в ультрафиолетовом свете, прогнали через оцифровщик "Кирикс", а потом послали через "Триппл-Ай" в ФБР. И через 20 секунд получили результат.
Глаза Каммингса были размером с жетоны для игровых автоматов.
– Трэвис Клайд Тактон, - сказала Бек.
– Думаете, совпадение? А еще у Тактона кровь группы А, положительная, как и сперма, найденная в каждой голове.
– Это он, - прохрипел Каммингс.
– Я должен...
– Минутку. Тактон вышел из окружной тюрьмы несколько месяцев назад, и ни разу не отметился у инспектора. Мы послали наряд по последнему адресу проживания, и что вы думаете? Его дом сгорел дотла несколько лет назад. Там ничего нет.
У Каммингса поникли плечи.
– То есть это все-равно, что искать иголку в стоге сена, так?
– Да. Но, по крайней мере, вы знаете имя преступника, и знаете, как он выглядит.