Голован
Шрифт:
При атаках деревень — малых стай народа людей, недружных с богом Железа и плохо знакомых с богом Пламени — вполне получалось обходиться без потерь. Пара-тройка поломанных лапок и почти случайно выколотый глаз собрата Бурка — это мелкая плата за вылизанное до блеска шкуры поселение. Тем более, после штурма к стае навсегда присоединились шерстистые сущности, сидящие до того на цепях и веревках. Даже иная стая людей, со странной привычкой обитать в хижинах, крепящихся к деревьям, тоже поплатилась. Никто не ушел ни по земле, ни по веткам. Большой стае истинного народа досталось много пищи. Ее хватило почти на день хотя бы части истинного народа.
Потому сейчас следует остановить дальнейшие атаки и вернуться к осторожному наблюдению
Маргит Йо не из тех, кто любит похваляться. Ему это и не надо. При взгляде на него ясно-понятно — перед вами герой. Но я представляю, как он действовал.
Отличить собаку от человека на экране — большого ума не требуется. Вот голована от собаки — тут другое дело, но подобной задачи не возникло. Конечно, к экрану и тубусу требуется приспособиться, научиться связывать расплывчатые пятна с реальной действительностью. Но наш бравый ротмистр время попусту не терял. Рискуя посадить аккумуляторы, он все же навострился ворочать «Качалкой», куда и когда требуется. И значит, как только «большие собачки» мелькнули на общеобзорном «окошке» индикатора, гвардии ротмистр тут же развернул туда боевой блок «Качалки». Мгновенное совмещение с перекрестием и сразу — электрогашетка «огонь». И не увлекаться, только не увлекаться. Разобрать в тубусе, что там уже дохлое, а что просто затаилось, не получится. Любое живое существо, перестав быть таковым, теряет тепло не сразу. Даже когда разорвано на куски. И потому — тут же перевод на восемьдесят градусов в сторону, и снова залп.
Бегай ты хоть на четырех, хоть на восьми, хоть на сотне лапок, тебе никогда не обогнать то, что может просто отслеживать тебя, всего лишь изменяя угловой момент. Тут даже мысль запаздывает. Тем более, прочно повязанная с действительностью, в которой наличествуют эти самые углы с тангенсами-котангенсами.
Та, основная группа голованов, которая наваливалась с востока, уже тоже была в движении. Но развернуться на сто восемьдесят градусов для «Качалки» задача — проще некуда. А вот для голованов? Впрочем, пусть песики хоть трижды-четырежды разумны, они попросту не успели ничего понять. Все отражение атаки произошло практически мгновенно. В конце концов, это был уже не первый бой ротмистра за пультом огневого «ноу-хау». Как говорится, он уже съел на этом свою собаку. Стал опытным оператором оружия. Правда, теперь атака производилась сразу большим скопом четырехлапых. Потому даже «Качалка» не могла перехватить цели по всей дуге нападения. Ну и к тому же, как уже говорилось, после столь резвого верчения тяжести наверху одна из опорных ног соскочила с подставного бревна и провалилась.
Сложность является не только благом. Она уязвима. Тут же сбилась с толку система горизонтирования, на которую были повязаны сельсины наведения. Кроме того, движки питались от солидно подсевших аккумуляторов и никак не справлялись с проворачиванием наклонившейся огневой плиты. Да и вообще, еще через секунду сама плита завалилась вперед и дала очередь наклонно. Просто так, чисто из-за сбоя аппаратуры. Благо, весь град пуль пришелся по растительности и земле, никого из своих не прихлопнуло.
Именно из-за этого кое-кто из голованов все-таки прорвался и успел натворить бед. Кое-кого из них подранили уже из простых автоматов, а то и пистолетов. Я, правда, видит Выдувальщик, хоть и стрельнул один раз из «меньхерта» куда-то в чащу — сто процентов никуда не попал. Но я не герой, так
что не обо мне речь.В отражении этой жуткой собачьей атаки был один страшный момент. Тот, где нашему ротмистру пришлось принять жуткое по альтернативности решение. Причем принять его требовалось мгновенно. Как уже упоминалось, отличить собаку от человека на инфракрасной технике легко. И когда Маргит Йо отсек залпами атаки на западе и северо-западе, он тут же переключился на восток. Именно тут и возникла та самая загвоздка. Львиный поток целей — пара десятков голованов, как минимум, то есть слившуюся инфракрасную массу, заслонял более близкий объект — вертикально стоящий человек. Часовой. Гвардеец второго класса Киль Зриньи.
Дело решали даже не секунда — меньше. Это на открытой местности всяческие цели виделись бы чуть ли не за километр или сотни метров. В непролазности Топожвари-Мэш все по-другому. Голованы уже находились здесь, до них было рукой подать. Секунда промедления, и стая бы рассыпалась, а еще через одну-две оказалась уже тут, в лагере, и тогда бы все смешалось: спящие люди, собаки-убийцы и даже наши собственные, давно поджавшие уши и совершенно не тявкающие, псы-носильщики. Тогда задействовать «Качалку» более не получилось бы никоим образом. Значит, у гвардии ротмистра была только одна возможность и полная безальтернативность решения: будут убиты все или же один-единственный. Вероятно, хотя ротмистр в этом никогда не признается, он даже успел понять, кто именно из людей загораживает ему цели.
Но он все-таки нажал электрогашетку.
А ведь мог бы не нажать.
Потому и говорю, что впереди технологии всегда идет человек. Его боль и его выбор.
— Глупости! Собачки какие-то! Да что они могут сделать? — Каан, вообще-то, говорил сам с собой.
— Ты этих собачек в деле видел? — все же откликнулся я.
— В смысле? — вскинулся Каан. — Ну стибрили кой-чего из припасов. Ну распугали наших собак. Носильщиков кокнули… Так и волки какие-нибудь на такое вполне способ…
— Я не об этом, брат, — не любил я проявлять высокомерие, но вот ныне приходилось. — Я о настоящих боевых голованах. Некоторые наши, из роты сбора данных бронеходного полка, могли в одиночку прокрасться в штаб тирианцев, всего лишь по запаху загодя данной вещи найти там нужного нам офицера Голубого Союза и захватить его. Или убить.
— Подумаешь, одного офицера? Что здесь та…
— Так это всего одна «собачка», брат. Всего-то одна! Здесь их было несколько десятков. Причем, скорее всего… ну, мне так кажется… в нападении участвовала только часть стаи. То есть их может быть несколько сот. Может, даже — тысяч.
— Каких «тысяч», Дар? Ну каких «тысяч»? — Каан загорелся. — Ты что ж думаешь, у них там планирование? Генштаб? «Вот эту часть — сюда, нападем слева! А вот эту сотню — заход в тыл!» Обалдел, что ли?
— И все же, — примирился я, — говорю тебе о том, на что способна всего одна «собачка». Не просто проникнуть в штаб или казарму, а пройти через проволочное заграждение, найти оптимальный путь подхода, не привлечь внимание часовых, а иногда даже снять таковых по дороге… Страшная это штука, тренированный голован, я тебе скажу.
— Но не страшнее нашего модернового пулемета, как видишь, — Каан уже отошел и улыбался. — Видал, сколько мы их ухандокали?
По довольной физиономии моего брата палеонтолога можно было подумать, что нападающих «собачек» уложил лично он. Я не стал наводить тень на плетень, указывая на то, как мало зарядов осталось в нашей славной «Качалке». Не стоило говорить о банальностях. Как там ведет счет племя дотороров? Сколько пальцев рук и ног потребно для измерения количества оставшихся у нас патрончиков? И совпадает ли оно с общим количеством отслеживающих нас диких голованов? Причем с учетом расхода на одного пришибленного?