Голован
Шрифт:
Сон, явь, галлюцинации, реальность, видения — как разобрать, где и что? Как мы вообще в этом ориентируемся? Как наши избыточно сложные мозги не клинит каждую очередную минуту? Столь накрученная система просто обязана сыпаться пару раз в сутки и сигналить о вызове слесаря для капитального ремонта. Может, она и сыплется? Тарахтит себе на холостых оборотах перед непреодолимым препятствием — поставленной чрезмерно оптимистичной волей задачей. Мы думаем, что все в ажуре, а оно — во как! Вместо мира — прикольные галлюцинации. Такие, как требуются. Чтобы сердечко тикало спокойнехонько. Мол, фух, отдохнем! Вот сейчас, всё ведь по заказу, да?
Слева, чуть выше на проявившейся из тумана Сфере Мира,
В самом деле, что толку сейчас клонить надувной шар в маневре сближения, если после приземления, все едино, придется умирать от жажды в песке? Мне никак не проползти три километра этой увесистой пляжной аномалии. Да и есть ли толк ползти? Нахлебаться соленой водицы и сойти с ума окончательно? Может, галлюцинация смилостивится и пошлет что-нибудь пресно-водянистое? Почему бы не разместить на вершине гига-дюны аккуратный, инкрустированный мозаикой краник с проточной водой? Холодной, сверкающей… Можно и теплой, невелика разница. Пёс с ней, пусть будет даже горячей. Сожжем ладони, но остудим как-нибудь. Воды! Хочу во…
А что, если краник там есть, только не виден с такой дистанции? Надо, надо разворачивать шар. Господи боже, Выдувальщик Сферы, как там это делается? Мозги, очнитесь! Послужите последний разок.
Ого! Так ведь песчаная галлюцинация и вправду надвигается. Неужели? Какое счастье! Не помню, когда это началось, но, похоже, с некоторых пор я — Повелитель Ветров!
Песочный склон накатывается. Только бы не врезаться в крутой край. Тогда уж сил выбраться на вершину точно не останется. Так и скачусь вниз, в лесную чащу, на съедение комарам. Хоть их, сволочей, обману. Отомщу гадам. Они кусать, кровь сосать, а ее-то там и нету! Вся скисла, вся испарилась, вся порошкообразная. Ни граммульки не получите, малярийные гады! Ни граммульки!
Так! Не увлекаться рассуждениями! Глаза! Открыть глаза!
О Мировой Свет! Как же быстро надвигается эта песчаная гора! Надо как-то сгруппироваться, что ли? И ведь снова обманули, сволочи. Никакой инкрустированной раковины с краником не видно. Я так не играю, просто. Давайте начнем сначала, а?
А что это там, наверху, вдалеке, в море? Неужели все-таки краник? Удлиненный такой. Правда, не медный. Белый. Ну вообще-то сойдет и белый. Только он большой какой-то. Ну и что, что большой? Сильнее будет напор. Пусть хоть смывает, но ведь что-то в рот попадет, так? Или это не краник? Ага, это целая система краников. Две стойки с двумя краниками на каждой. Очень умно и правильно. Чтобы очереди не было, чтобы люди не толпились. Вода — она величайшая ценность, она…
Что с того, что в море? Придется как-то доплывать. А есть ли у этих краников вентилек? Хватит ли сил его провернуть? Да, хватит, хватит! Лишь бы это… Массаракш!
Это же не краники на рукомойнике. Это двухорудийные башни на…
О Выдувальщик Мира! Да тут не иначе как…
Белая субмарина!
Приходится допустить, что у собачьего племени наличествует радиосвязь. Или нечто в таком роде. В барабаны они явно не колотят, в медные трубы не дуют и вроде бы не пускают сигнальные дымы. Значит, тут что-то другое. Может, инфразвук какой? Или ультра? В этом топожвари-мэшском лесу явно большое поле деятельности для естествоиспытателей. Жалко, нам уж об этих будущих достижениях узнать не придется. Хотелось бы. И с чисто практичной целью, между прочим. Можно было бы, к примеру, подкорректировать тактический планчик. Но не судьба. Пора работать — мысленно продлевать прямолинейность ствола «бикатора» до сероватой, а порой и рыжеватой, шерстистой спины. Стрельба сверху имеет свои преимущества, но и изъяны налицо. Допустим, собачка — разумная или неразумная, без разницы — имеет меньшие угловые размеры. Ну и ладно, не на километр же стреляем. Плохо вообще-то не это. Известная истина: первое,
что рушится в начале боя, — план. Вот сейчас он как раз и рухнул: собачки подобрались не с той стороны. То есть, даже не со стороны оврага вообще. Допустимо, что просто прискакали на звук выстрела. Но вряд ли, слишком в большом количестве. Их кто-то вызвал, кто-то приказал. Эх, хорошо бы было пальнуть по той каменюке, где загорало все кобелиное начальство! Вдруг бы это помогло. А так…Теперь приходится разбираться с шавками на подхвате. А ведь кто-то и как-то послал их именно сюда. Чудеса джунглевой жизни! Что ж, столкнем их с чудесами отъюстированного ствола и прицела.
Приятно-радостная отдача в плечо. Здоровская такая отдача. Как бы не сбросила с ветки. Снова глаз, оптика, вздыбленная шкура, плавное нажатие курка, отдача. Смещение по углу. И опять зрачок, линзовая прозрачность, чей-то серый загривок, аккуратное нажатие…
Жалко, нет времени любоваться результатами. И листья, массаракш! Ведь только вчера аккуратненько подготовил зоны обстрела, и на тебе — уже отросли. Беда с этой экваториальной флорой!
Распахнутое веко, окуляр, явно отслеживаемая подвижка мускулов под опаленной шкурой, сгиб скобы указательным пальцем, отдача, визг чего-то живого поблизости. Ну, до сего момента живого. Теперь — стоп! Перезарядка обоймы и…
Пожалуй «бикатор-плюс» следует отложить в сторонку. Требуется нечто более скорострельное — подвижных шкур внизу слишком до фига. Вот, например, старый добрый «дьюзак». У голубчика аж два ствола, а хитросплетенная затворная механика задействует их последовательно. Поливать из него цель короткими очередями — эстетическое наслаждение. В смысле, могло бы им стать, если б не общая трясучка конструкции, передающаяся рукам и плечу.
Да уж, массовка внизу явно идет по нарастающей. Даже неинтересно — целиться вообще не надо. Пусть «бикатор» покуда отдыхает от трудов. Благо, в загодя устроенном гнездышке наличествует не только «дьюзак». Есть еще кое-что. Так что сотоварищ по Всеобщей Атомной не успеет перегреться и заклинить. Отдохни, старина, подхватим-ка мы покуда столь же древнее, но доброе железо марки «резак». Сейчас, песики, сейчас! Получите свою наку!
Боль откидывает голову назад, схлопывает височные впадины. Даже рука чуть не разжимается и не роняет еще ни разу не стрельнувший «резак». Удерживает. Стоп! В меня уже попали, что ли? Собачары, оказывается, умеют стрелять?! Быть не мо… Или может?!
Прилагая жуткое усилие, держу автомат правой, а левой щупаю голову. Нет, крови совершенно нет. Просто… Слитный собачил вой откуда-то снизу накатывается новой волной. Боль в сердце. Массаракш, какая жуткая боль! С неимоверным усилием вдыхаю воздух.
Но это снова не пуля. Нет-нет! Собачонки не стреляют. Им это и не надо, они воздействуют как-то по-иному. Они, оказывается, умеют. Доктор Гаал не врал, когда утверждал, будто не мог выстрелить. Что-то ему мешало, что-то внутри. Но со мной…
Нет уж, песики, со мной такой номер не пройдет. Я уж вам не достанусь. Массаракш с ним, с «резаком». Кажется, он все же выпал. К Мировому Свету виски. И сердце — к нему же. Пусть лопаются, если что. Где-то здесь мой родимый «бикатор». Он не подводил нигде и никогда, и сейчас тоже не подведет. Пелена в глазах?! Ерунда, прицел мне ныне совершенно не нужен.
Вот он, ствольный срез. Все еще горячий — наверняка ошпарит губы. И как приятно пахнет горелый порох. Классно! Как когда-то давным-давно на стрельбище. Первый раз…
Виски сдавливает невероятно. Ничего, сейчас пройдет, сейчас все пройдет. Хотели взять меня живчиком, собачки? Или просто убить по-своему? Ну уж нет! Я сам себе хозяин, сам себе командир! И я сам завершу бой.
А вот и она — родимая пусковая скоба…
Когда герой умирает — это значит, теперь одним героем меньше? Или больше? Казуистика слов. Как же она путает. И как бы пригодилась сейчас собачья телепатия. Сами голованы ничего не рассказывают. И не телепатируют тоже, кстати. По мордам у них ничего не поймешь. По ворчанию — тоже. Вот и догадайся, прикончили они в итоге нашего гвардии ротмистра или все же не поймали? Хоть бы трофей какой приволокли. Одежду рваную, изломанную винтовку… Ничегошеньки!