Головоломка
Шрифт:
Ячейка оказалась пустой и чистой. Ни капли крови.
– Этого не может быть… – пролепетал он. – Моки лежал здесь, голый, с лебедем на груди и в грубых ботинках.
– У него наверняка ужасно мерзли пальцы, – вздохнул Ябловски.
Исчез даже трупный запах.
– Наверное, обработали все лимонным соком и содой, – пробормотал Илан. – Они убивают запахи разложения, я помню это по урокам химии. Именно так все и было, я уверен. Сволочи хотят выставить меня сумасшедшим.
Илан начал судорожными движениями открывать другие ячейки, потом кинулся к бельевым корзинам, повалил их ногой на пол. Крафтовый конверт, листок с текстом, оранжевый комбинезон
Илан почувствовал себя загнанным в ловушку: что бы он теперь ни сказал, что бы ни сделал, никто ему не поверит.
– Не расстраивайся… – Хлоэ погладила его по спине. – Моки и Лепренс сидят где-нибудь в тепле, едят пиццу «Четыре сыра» и потешаются над нами.
– Ничего он не ест! – огрызнулся Илан. – Мертвецам пища не нужна.
– А ты не забыл, как нашел якобы убитую Анни Бокур на улице Ренн? Когда мы встретились на площади Италии, ты был до смерти напуган. Совсем как сейчас… Нужно успокоиться, Илан.
– Даже ты мне не веришь…
– Думаю, спагетти уже готовы, – встрял в разговор Ябловски.
Илан стоял, ухватившись за ручку двери, и мысленно повторял слово «Кристом». Он слышал голос отца, произносящего по слогам: «Крис-том». Когда? Почему? Мозг отказывался дать подсказку. В памяти неожиданно всплыл другой образ: слово «Кристом» было выгравировано на одном из лебедей, стоявших на столе в кабинете Гадеса.
«Кристом» – завод, созданный его воображением. И «Кристом» – марка хрусталя в реальном мире, хорошо знакомая отцу. Возможно ли, что завод «Кристом» из воспоминания – хрустальное производство? Тогда кто и почему сделал логотипом «Паранойи» лебедя? Илан чувствовал, что сходит с ума. Наверное, ему нужно лечиться, найти специалистов, которые помогут вернуть память, пойти в полицию, расспросить знакомых и понять, что же на самом деле случилось с родителями.
Илана пробирала дрожь. Он не вынесет еще одной ночи в этом аду. Убийца с отверткой бродит по клинике, готовясь нанести очередной удар. Смерть совсем рядом, а ему никто не верит. Кто станет следующей жертвой?
Он вернулся на кухню, дождался, когда все соберутся, и тоном, не терпящим возражений, потребовал:
– Покажите мне ваши шприцы – среди нас все еще четыре «врача».
Фе курила в дверях. Она выглядела усталой. Филоза смешивал спагетти с мясным соусом. Он вытащил из кармана шприц и предъявил его Илану:
– Вот, если тебе от этого станет легче. Честно говоря, ты меня пугаешь. Ну что, убедился?
Илан кивнул, и Филоза убрал шприц. Фе продемонстрировала ему свой, с иглой, защищенной пластиковым наконечником.
– Мы так и не узнали, зачем нас вооружили этой фигней и что туда закачали, – сказала она, затаптывая окурок каблуком.
Ябловски поддержал игру и кивнул на Жигакса.
– Показываю – но не потому, что мне хочется воткнуть иглу в задницу вот этому…
– У меня шприца больше нет, – перебила его Хлоэ.
Девушка стояла у стены рядом с холодильником. Она явно чувствовала себя неуютно. Лицо с глазами разного цвета придавало ей странный вид инопланетного существа, проникшего под кожу невинной земной женщины.
– Где он? – убитым тоном спросил Илан.
– Утром, перед тем как идти в душ, я оставила его в кармане халата. Нужно было запереть комнату на ключ, я знаю, что
проявила неосмотрительность. Но… – Она посмотрела Илану в глаза. – Я не думала, что задержусь в душевой надолго. Кто-то воспользовался моим отсутствием и украл шприц. Хорошо еще, что лебеди были надежно спрятаны.Филоза поставил кастрюлю на стол.
– Почему ты никому не сказала?
– А зачем? – огрызнулась Хлоэ. – Ты правда веришь, что тот или та, кто украл шприц, признался бы?
Она намеренно сделала упор на слове «та».
– Какая же ты все-таки дура… – в сердцах бросила Наоми.
– И ловкачка, – добавил Филоза. – У тебя всегда виноват кто-то другой. Каждый из нас может поклясться, что ничего не крал, проверить ведь все равно невозможно. Кстати, почему бы тебе не объяснить, что ты делала вчера вечером – перед тем как погасили свет? Ты развела огонь рядом с театральным залом и сожгла все фотографии из арт-студии?
– Нет, не я. Все твои слова – наглая ложь!
– Ложь? Ты вполне могла воткнуть шприц в своего дружка, переодевшись и замаскировавшись, чтобы украсть лебедей, а потом заявить, что шприц свистнули. Все очень просто.
– А может, это ты забрал шприц? Мне нет нужды красть лебедей Илана – если мы выиграем, поделим деньги поровну.
– Хочешь сказать, у тебя не было никакого коварного плана?
– Да пошел ты к черту, извращенец, самовлюбленный болван! Лечи голову!
– Лечиться нужно тебе, милая. Ты на все готова ради денег, ты вполне способна смыться с деньгами и оставить беднягу Дедиссета с носом.
Филоза начал раскладывать еду по тарелкам и первым обслужил Илана, который с укором смотрел на Хлоэ. Он не исключал, что один из соперников переоделся в оранжевый комбинезон и вколол ему седативный препарат. Этот человек, как сказал Филоза, вполне мог получить точно такое же задание, как Илан. Но Хлоэ?
Девушка не выдержала и взорвалась:
– Расстреливай взглядами их, идиот! Не я украла лебедей Лепренса, не я рыдала, сидя на театральной сцене психушки. Не я привязала тебя к электрическому стулу. Не знаю, почему Филоза так на меня ополчился, но тут что-то нечисто. Этот человек – прожженный манипулятор.
Илану не хотелось собачиться с Хлоэ на людях, он был уязвлен, очень зол и ничего не понимал. По клинике бродит убийца. Шайка психов подвергает его психологическим и физическим мучениям. Моки, добрый толстяк Моки, мертв, а ему никто не верит.
Илан посмотрел на часы. Через пять минут выключат свет.
– У нас нет никаких новостей ни от Гадеса, ни от его команды, здесь происходят жуткие события, а вы не реагируете, вас загипнотизировали бабки. Опомнитесь! Или вам нужен еще один труп, чтобы прийти в себя?
– Насколько мне известно, никаких трупов пока никто никому не предъявлял, – фыркнула Фе.
– Я найду способ выйти из этого проклятого дома и доберусь до машины. В «универсале» остались наши телефоны и моя пушка. Если связи действительно нет, как утверждал Гадес, попробую завести тачку и вырвусь из этого кошмара – с вами или без вас.
47
Илан быстрее всех опустошил тарелку, поданную Филозой. Ему нужно было поесть – набить живот, чтобы не свалиться в гипогликемию и выдержать обратную дорогу, если придется идти против ветра.