Голубая луна

Слишком много силы для столь тесной ванной комнаты. Такое было чувство, что вода в ванне закипела. Пистолет я держала ровно, наставив ей в грудь. Наверное, только это задержало ее в дверях. А на лице ее читалась чистейшая ярость.

У меня вода с волос капала на лицо, лезла в глаза. Я заморгала, подавляя желание протереть ресницы руками.

— Один шаг, еще один, и я спущу курок.

За спиной женщины в дверях вырос Роланд. Мне только этого не хватало. Он был все такой же высокий и загорелый, с теми же короткими курчавыми волосами. Карие глаза обежали помещение и остановились на мне, а я скорчилась в ванне, голая. Пистолет я направляла на женщину, но было искушение.

Он тронул женщину за плечо и сказал своим раскатистым низким голосом:

— Поверь мне, Роксана, она тебя убьет.

Эти слова отбили у меня желание в него стрелять. В ванную заглянул еще один мужчина, выше Роланда, футов шесть. Даже взгляда мельком было достаточно, чтобы увидеть: индеец с длинными черными волосами. Тут же он убрал голову и отвел глаза — джентльмен, оказывается. И сказал:

— Роксана, это недопустимо.

Она стряхнула с себя руки Роланда и шагнула в комнату.

Я выстрелила на дюйм мимо ее головы. Звук был оглушительный. Пуля отколола щепку от двери и ушла в стену. Это был безопасный глейзеровский патрон, так что стенка остановила пулю. Я не боялась пробить стену насквозь.

Уши заложило от грохота. Если бы кто-нибудь сейчас заговорил, его бы никто не услышал. Я глаз не сводила с Роксаны. Она застыла неподвижно, а ствол моего пистолета смотрел точно в середину ее хорошенького личика. Надо было приглядеться как следует, чтобы заметить, что при всех этих татуировках, растрепанных волосах, ликантропской силе она была хорошенькой. Традиционное милое лицо среднеамериканской девушки. Может, потому и татуировки и грива. Если природа не дает тебе оригинального вида, начинаешь ее обманывать.

— Давай, Роксана, отойди, — сказал Роланд.

Она стояла на месте. Сила ее дышала на меня теплым густым облаком, почти удушающим. Никогда не видела оборотня с такой большой неукрощенной силой. Или не видела такого, который не пытался бы ее скрыть, чтобы сойти за человека. Роксана не вибрировала силой — она была сама этой силой. И секунду назад я была готова эту силу загасить.

— Ты действительно меня могла бы убить, — сказала она.

— Не моргнув глазом, — подтвердила я.

Мне уже надоело сидеть в ванне, скорчившись. В такой позе трудно быть крутой. И нагота, сами понимаете, тоже не помогает.

— И почему ты меня не убила прямо сейчас?

— Ты — лупа стаи Верна. Тебя убить, начнется такая свистопляска... Но я могу это сделать, Роксана. Сейчас выйди, закрой дверь и дай мне одеться. Если ты все еще хочешь говорить — отлично. Но никогда, никогда больше не кати на меня такую бочку.

— Без этого пистолетика у тебя бы поубавилось наглости.

— Ага. Потрясающий усилитель наглости. А теперь вали отсюда или я тебя застрелю.

Вдруг в дверях появилась Марианна.

— Роксана, пойдем выпьем по чашечке чаю и дадим Аните одеться.

Не знаю, что уж там сделала Марианна, но даже я несколько успокоилась. Она будто излучала спокойствие и мир.

Роксана дала Роланду и Марианне себя вывести, но на пороге обернулась и ткнула в меня пальцем:

— Ты оскорбила моего Ульфрика, и ты за это заплатишь, с пистолетом или без него.

— Отлично, — ответила я.

Дверь за ними закрылась. Замок валялся в куче щепок. Черри произнесла снаружи:

— Я тут постою, пока ты выйдешь. Смогу тебя предупредить, если еще плохие парни явятся.

Плохие парни. А Роксана плохой парень — или просто психичка? Скорее последнее.

Глава 40

Оделась я в рекордное время. Черные джинсовые шорты, красный вязаный топ с короткими рукавами, белые беговые носки, черные кроссовки. В обычной ситуации я бы не стала надевать дома наплечную кобуру, но сейчас я продела в нее пояс и надела сверху. Черная кобура резко выделялась на фоне красного топа. «Файрстар» я засунула в кобуру спереди шорт, в которой он обычно и находился. Но наспинные ножны я надевать не стала — кожа их уже очень сильно пропахла потом. Пусть сначала хотя бы высохнет, чтобы можно было их носить.

Намазав волосы гелем, я оставила их в покое — как-нибудь высохнут. Интуиция мне подсказывала, что Роксана не из терпеливых, и если я начну накладывать косметику или сушить волосы феном, она может прийти меня искать. Вообще-то я со всем этим мало вожусь и, честно говоря, подумала об этом только потому, что Ричард должен был прийти с доктором Кэрри Онслоу, и я не была в себе уверена. Да, я. Не была в себе уверена. Печально.

Ричард почти весь день провел с доктором Кэрри Онслоу. Я ревновала и сама на себя за это злилась.

Однако прежде всего мне предстоит встреча с озлобленной вервольфицей. Можно себе представить, сколько придется утрясать с Ричардом после разговора с Роксаной. Одно я знала точно: если я ее убью, это будет война между стаями. И этого я не хотела для наших, уж во всяком случае, если стычки можно избежать. Анита Блейк — политик и дипломат. Еще печальнее.

Я открыла дверь. Черри глянула на меня с пола, где сидела. Что-то было на ее лице такое, нерешительность какая-то, и я спросила:

— В чем дело?

Она встала, опираясь на стену.

— У тебя вид такой... агрессивный.

— Ты про пистолеты?

— Пистолеты, красное и черное. Очень как-то кричаще.

— Ты думаешь, надо было надеть что-нибудь розовое и с оборочками, чтобы закрыть пистолет?

Она улыбнулась:

— Мне кажется, что Роксана просто психотически доминантна, и если ты выйдешь одетой вот так, она это воспримет как знак, что ей надо быть настолько же агрессивной.

— Ты же ее даже не знаешь, — возразила я.

Она сказала очень просто:

— Ты со мной не согласна?

Если так поставить вопрос...

— У меня ничего нет в чемодане розового и с оборочками.

— А есть что-нибудь не черное и не красное?

Я наморщила лоб:

— Фиолетовое подойдет?

— Уже лучше.

Я вернулась и переоделась в точно такой же топ, но фиолетовый. Надо было признать, что на сей раз получилось мягче. Кобуру я снимать не стала, но сдвинула «файрстар» на поясницу. Теоретически его и оттуда можно выхватить, но это не мое любимое положение. Единственная блузка, которую я могла найти под цвет фиолетовому, была тонкая, черная и нейлоновая, что противоречило основной цели переодевания, но все выглядело гораздо лучше. По-прежнему черное и не слишком жизнерадостное, но не столь агрессивно. Пистолетов не видно. В таком виде можно войти в сельский магазин, и на тебя даже не посмотрят. Конечно, при резких движениях рубашка будет развеваться и откроет кобуру, но я же не собиралась сейчас на тренировку.