Голубая луна

Второй раз открыв дверь, я спросила:

— Лучше?

Черри кивнула, улыбаясь.

— Намного. Спасибо, что ко мне прислушалась. Я знаю, что это вообще-то не в твоих привычках.

— Я не хочу втягивать стаю Ричарда в войну только потому, что посчитала стыдным снизить тон.

Она улыбнулась еще шире, почти сердечно.

— Ты отличная лупа, Анита, и отличная Нимир-ра. Для человека просто превосходная.

— Ага, но все же человек есть человек.

Она тронула меня за плечо:

— Но мы этого не ставим тебе в вину.

Я поглядела на нее, не дразнит ли она меня, и не смогла понять.

— Думаю, Роксана это мне в вину поставит.

Черри кивнула:

— Быть может. Они все ждут в кухне.

В кухне, выложенной черно-белой плиткой с трещинами там, где много ходят, каждый дюйм пола был вымыт. Плитка матово блестела в рассеянном свете от окна. Сюда, как и в комнату, где лежал Натэниел, проникал утренний свет, но не дневной. Роксана сидела спиной к двери, край белой скатерти лежал у нее на коленях. По напряженности ее позы я поняла, что она услышала, как я вхожу, но не обернулась.

Марианна сидела напротив нее, держа фарфоровую чашку с блюдцем. Она посмотрела на меня, будто что-то хотела сказать глазами, но что — я не поняла.

Роланд расположился в углу рядом с буфетом, где стоял фарфор, — оттуда и взята была чашка. Руки он скрестил на груди и выглядел очень по-телохранительски.

Второй, которого я мельком заметила из ванной, стоял в другом углу как дополнительная этажерка. Руки он скрестил на груди и выглядел очень по-телохранительски.

Только в этом и состояло их сходство. Ладно, еще одно: оба были очень загорелыми. Но я подозревала, что у этого нового, как и у Ричарда, кожа не просто загорелая, а коричневая. Глаза — идеально миндалевидные и почти слишком маленькие для его лица — широкоскулого, с квадратным лбом и крючковатым носом. Все его черты были агрессивно-мужскими и... этническими. Волосы длинные, черные, и когда он взглядывал на меня, они шевелились, как шелковая вода. Чернота волос была как у меня — переливалась синевой в солнечном свете.

И ростом он был не меньше шести футов двух дюймов, может, и еще на дюйм выше, а ширина плеч соответствующая. Он прислонился к стене, распространяя какую-то легкую физическую энергию, как человек, осознающий свой потенциал и не особо стремящийся его доказывать.

— Это Бен. Он у вас на должности Сколля, пока Джемиль не поправится.

Я хотела отказаться от предложения доверить свою жизнь незнакомцу, но была почти уверена, что это сочтут за оскорбление.

— Привет, — кивнула я.

— Здравствуйте, — кивнул он в ответ.

Роксана повернулась на стуле, села на нем боком.

— Верн предложил нашего волка как извинение за то, что ваши волки пострадали на нашей земле. — Она смотрела только на меня, и эти карие глаза были совсем не дружелюбны. — А я считаю, что это вы должны принести извинения.

— Извинения за что? — спросила я.

Она встала, и энергия заплескалась между стенами как вода, журча у лодыжек, поднимаясь до колен. Сила ее проливалась наружу, вверх, будто она заполняла помещение теплотой своего присутствия.

Она была так сильна, что у меня горло перехватило от ее близости.

— Черт побери! — шепнула я про себя.

— Ты пометила Верна, будто он последний из нас, а не величайший.

— Ты про эту штуку на шее, — сказала я.

Она оттолкнула стул назад, и он хлопнулся с громким треском.

Я не потянулась за пистолетом, но это стоило мне усилия.

Роксана стояла и дышала слишком быстро и слишком неглубоко. От сильных эмоций энергия проступает сильнее, и от ее злости укусы и пляска силы у меня на коже кололи электричеством.

Черри чуть пододвинулась ко мне сзади. Зейн появился в дверях и встал с другой стороны от нее. Они держались, как телохранители. И очень старались, но я не хотела бы их испытывать против Роланда и Бена. Я точно знала, кто тогда победит: не мы.

— Мне очень жаль, что я оставила Верну метку.

— Ложь!

— Я не собиралась этого делать.

Она шагнула вперед, дрожа. Я не отступила, хотя, может, и зря. Слишком она была близко. Я бы успела выхватить браунинг, но тогда пришлось бы сразу пускать его в ход, иначе она тут же меня бы свалила.

— Не будет ли кто-нибудь столь любезен мне объяснить, отчего она так злится и что мы можем сделать, чтобы никто из нас не оказался при этом мертв?

Марианна медленно встала. Роксана повернула голову, и огонь в ее взгляде, пусть и направленный не на меня, заставил меня поежиться. Марианна протянула руки ладонями вперед и медленно направилась вокруг стола к своей лупе.

— Роксана считает, что ты, пометив Верна, оскорбила его и всю стаю.

— Это я поняла. Я не хотела наносить оскорбление. Я вообще не хотела этого делать.

Роксана так же медленно повернулась ко мне. Глаза ее посветлели, из карих стали густо-желтыми.

Я положила руку на рукоять браунинга:

— Легче, волчица.

Низкое рычание вырвалось из этого хрупкого горла.

— Если ты действительно не хотела оскорбить, — сказала Марианна, — не хочешь ли ты загладить свой проступок?

Я не отводила глаз от Роксаны, но спросила:

— Как я могу его загладить?

— Можем подраться, — сказала Роксана.

Я глянула в ее почти горящие желтые глаза:

— Что-то не хочется.

Марианна стояла вроде как между нами, хотя на самом деле в стороне.

— Ты можешь в публичном ритуале подставить Роксане шею.

Я покосилась на Марианну и тут же снова перевела взгляд на оборотня.

— Ни на публике, ни наедине я не подставлю ей шею по собственной воле.

— Ты мне не доверяешь, — сказала Роксана.

— Нет.

Она сделала еще один до боли медленный шаг вперед. Тут Марианна действительно встала между нами. Если бы Роксана подвинулась вперед хоть чуть-чуть, то уперлась бы в нее плечом.

— Есть другая церемония, — сказала Марианна.

— Я не стану подставлять Роксане шею.

— Это не нужно будет, но вы обменяетесь ударами.

Я сама почувствовала, как глаза у меня лезут на лоб.

— Ты шутишь. Она же меня убьет.

— Я дам тебе ударить меня первой, — предложила Роксана.

— Нет, спасибо. Я эту историю читала.

— Читала? — приподняла брови Роксана.

— "Сэр Гоуэн и зеленый рыцарь". — Она все равно смотрела недоуменно. — Зеленый рыцарь позволяет сэру Гоуэну нанести первый удар. Гоуэн отрубает ему голову. Зеленый рыцарь берет голову под мышку и говорит: «Моя очередь, через год от этого дня!»