Голубая луна
Шрифт:
Томпсон смотрел на меня и молчал.
— А я так не думаю.
Пальцы Ашера разминали плечи помощника шерифа, будто он собирался ему делать массаж.
— Бояться можно не только смерти, но и других вещей, Анита. Если у тебя хватит на них духу.
Я посмотрела в красивое, трагическое лицо и не смогла понять его выражения.
— Что ты имеешь в виду?
— Наверное, око за око, — сказал вампир.
Я глядела в эти хрустально-синие глаза и давала мысли расцвести у меня в мозгу страшным цветком. Многие из тех, кто спокойно смотрят
— Я думаю, помощник шерифа нам в ближайший час все расскажет, если мы будем беспощадны, — сказал Ашер. — Я сделаю эту грязную работу. Тебе надо только это разрешить.
Томпсон встревожился:
— Что еще за херню вы задумали?
— Джейсон! — позвала я.
Он подошел ко мне и поглядел на то, что лежало на столе. Он ничего не сказал, но по его лицу медленно покатились слезы. Он не раз бывал у Зееманов на воскресных обедах.
— Помоги подержать Томпсона, — попросила я. Джейсон подошел и прижал руку Томпсона к столу.
Ашер по-прежнему держал его за плечи. Я поглядела на Ашера и кивнула:
— Делай.
— Дамиан, не будешь ли ты так добр принести мне нож? Желательно с зазубренным лезвием, оно лучше проходит через кость.
Дамиан повернулся и вместе с Зейном стал открывать ящики.
— Что вы хотите делать? — спросил Томпсон.
— Угадай, — ответила я.
— Я не резал эту суку! Я их не трогал! Это тот жуткий тип, который с Найли приехал, Лайнус Бек! Это он палец отрезал, он! Я ничего не делал!
— Ты не волнуйся, Томпсон, мы и до Лайнуса доберемся. Но пока что у нас есть только ты.
Дамиан выбрал большой зазубренный мясницкий нож и шел к столу кошачьей походкой.
Томпсон теперь отбивался, его трудно было удержать на стуле.
— Вы его лучше положите на пол, — посоветовала я.
На помощь пришел Натэниел. Томпсона положили лицом вниз, Джейсон и Ашер держали его за руку, Натэниел прижал ноги. Томпсон был большой и сильный, но с ними драться не мог. Они были сильнее. Куда сильнее.
— Мать вашу так! — вопил Томпсон.
Дамиан протянул нож Ашеру:
— Я его подержу.
Я тронула Дамиана за руку и покачала головой:
— Я сама.
Дамиан поглядел на меня.
— Есть такое правило: не проси никого сделать то, чего не можешь сделать сама. Если я не смогу, мы вообще не будем этого делать. Найдем другой способ.
Джейсон посмотрел на меня, продолжая держать рвущегося Томпсона:
— Другого способа нет.
Никогда я не видела в его глазах такой ярости.
— А ты мог бы? — спросила я. — Мог бы его кромсать?
Джейсон медленно кивнул:
— Я бы его блядские пальцы откусил все по одному за тот, что в этой коробке.
Он говорил серьезно, и я поняла, что совсем не знаю Джейсона.
— Мы это можем сделать, Анита, — сказал Ашер, — и это нам ничего стоить не будет.
— Должно стоить, Ашер. Если мы собираемся совершить нечто столь злое, то оно должно
нам чего-то стоить.— Не злое, — возразил Ашер. — Просто практичное. И даже справедливое.
Я протянула руку за ножом.
— Злое, и мы все это знаем. А теперь дан мне нож. Либо я смогу это сделать, либо сделаем что-нибудь другое.
Дамиан стоял, держа нож:
— Анита, пожалуйста, дай я.
— Дай мне этот проклятый нож!
Он дал, потому что ничего другого сделать не мог. Я склонилась рядом с Томпсоном:
— Где они, Томпсон?
— Нет, нет! Найли мне сказал, что со мной сделает, если я буду вам помогать. Он на фиг психованный!
— Погоди, — сказал Зейн. Он нашел мясницкий нож поменьше. — Эта штука больше подойдет.
— Спасибо.
Я взяла нож, проверила, как он уравновешен. И не знала, смогу ли я это сделать. И даже не знала, хочу ли я, чтобы я смогла. Но если мы действительно на это пойдем, то это я должна буду исполнить сама. В коробке лежал палец Шарлотты Зееман. Не пройдет и двух часов, как от нее отрежут еще что-нибудь. Я убила вампира, заляпала Томпсона мозгами и кровью, но он не заговорил. Злобный гад, но и упорный. У Дэниела и Шарлотты нет времени на его упорство. Мы должны его сломать, и сломать быстро.
Я выложила себе все причины. Отличные причины, настоящие. И все равно я не знала, смогу ли.
— Начнем с пальца, Томпсон. Как Лайнус начал, — сказала я.
— Не надо, пожалуйста, не надо! — вопил он. — Господи, не надо!
Ашер всем весом налег ему на руку, силой раздвинув пальцы.
— Скажи мне, где они, и этого не будет.
— Найли обещал вспороть мне брюхо и заставить жрать собственные внутренности. Он сказал, что такое уже было в Майами. Я ему поверил.
— Я тоже верю, Томпсон. Но ты не веришь, что мы тебе отрежем палец, правда, Томпсон? Ты не веришь, что мы психованные не меньше Найли.
— Таких психованных, как Найли, больше нет.
Я подняла тесак:
— Вот тут ты ошибаешься.
И я на долгий момент застыла. Не могла заставить себя начать резать. Не могла. Дэниел, Шарлотта.
— Найли уже изнасиловал Дэниела? — спросила я голосом таким пустым, будто меня здесь и не было.
Томпсон перестал вырываться и лежал неподвижно. Глаза он завел кверху.
— Не надо, пожалуйста!
Глядя прямо ему в глаза, я задала следующий вопрос:
— Ты насиловал Шарлотту Зееман?
И в глазах его мелькнул страх. Вспышка страха, которая сказала мне, что да. И этого хватило. Я смогу. Да простит меня Господь.
Я отхватила мизинец и кончик безымянного, потому что Томпсон дернулся. Но ребята освоились и стали держать его лучше, а я освоилась и стала лучше резать. Томпсон нам сказал, где держат Дэниела и Шарлотту Зееман. Не прошло и пятнадцати минут, как он готов был нам выдать тайные ингредиенты семейного соуса и вообще все, что угодно. Он сознался бы в убийстве Гоффы или в танцах с дьяволом. В чем угодно, лишь бы мы перестали.