Голубая Луна

– Уже лет двести меня никто так не называл.

Его рука под моими пальцами расслабилась, потеплела и снова стала казаться живой.

– Я нечасто о чем-то прошу, но об этом я умоляю.

– Он так много для тебя значит? – спросил Ашер.

– Он жертва для всех, Ашер. Хоть кому-то не должно быть на него наплевать. Пожалуйста, mon…

Он накрыл мои губы пальцами.

– Не повторяй, Анита. Не говори так, пока это не будет идти от сердца. Я спасу его, Анита. Для тебя.

У меня возникло ощущение, что я что-то пропустила. Я помнила прозвище, которое дал Ашеру Жан-Клод, но не могла вспомнить, почему Ашер так боялся попытаться исцелить Натаниеля. И пока я любовалась, как он идет к кровати, как его золотые волосы будто роскошная сверкающая вуаль струятся по плечам, эта мысль не давала мне покоя.

Ашер протянул руку Дамиану.

– Давай, брат мой, или знаменитая храбрость викингов тебя подвела?

– Я рвал на части твоих предков еще до того, как ты стал проблеском в глазах своего пра– прадеда.

– Черт, а это ведь опасно, да? – очень вовремя спросила я.

Ашер опустился на колени рядом с кроватью. Он оглянулся на меня, и, скрывая ее, на обезображенную часть лица скользнули золотые волосы. Само золотое совершенство, стоящее на коленях, горько улыбнулось.

– Мы можем вобрать разложение в себя, но если у нас не хватит сил, оно охватит нас, и тогда умрем мы, но твой драгоценный верлеопард будет жив в любом случае.

Дамиан опустился на пол с другой стороны кровати, оттеснив Зейна с места у изголовья Натаниеля. Натаниель перестал кричать. Только лежал неподвижно, кожа побледнела и блестела от пота. Дыхание было неровным и поверхностным. Раны на груди сочились гноем. По комнате плыл пока слабый, но усиливающийся запах. Укус на шее был целым, но кожа приобрела темно-зеленый цвет, словно на ней был огромный и глубокий кровоподтек.

– Ашер, – позвала я.

Скользя рукой по обнаженному бедру Натаниеля, он посмотрел на меня.

– Дамиан не мастер.

– Я не смогу спасти твоего леопарда один, Анита. Кого ты выбираешь? Кем готова пожертвовать?

Я посмотрела на Дамиана. Зеленые глаза снова были совсем человеческими. Свернувшись рядом с Натаниелем, он выглядел очень смертным.

– Не заставляй меня выбирать.

– Но это выбор, Анита. Это выбор.

Я покачала головой.

– Ты хочешь, чтобы я его спас? – спросил Дамиан.

Я встретила его взгляд, и не знала, что ответить.

– У него совсем слабый пульс, – вмешалась Шерри. – Если вы собираетесь что-то делать, то вам лучше поторопиться.

– Ты хочешь, чтобы я его спас? – повторил Дамиан.

В наступившей тишине раздавалось только быстрое прерывистое дыхание Натаниеля. Все смотрели на меня. Ждали, что я решу. А я решить не могла. Я почувствовала, как моя голова кивнула, словно это была вовсе и не моя голова. Но я кивнула.

Вампиры начали пить.

13

На самом деле насыщаются вампиры значительно дольше, чем это показывают в кино. Мы разбрелись по комнате и наблюдали. В комнате царила такая тишина, что пока вампиры пили, были слышны тихие влажные звуки.

Шерри стояла на коленях у изголовья кровати и регулярно проверяла пульс Натаниеля. Остальные держались на расстоянии. Я ушла на другой конец комнаты и присела на стол, изо всех сил стараясь не смотреть на кровать. Остальные слонялись по комнате, на мой взгляд, порядком растерянные и смущенные.

Ко мне подошел Джейсон и присел рядом на стол.

– Я бы ревновал, если бы не знал, что на кону его жизнь.

Я посмотрела на него, чтобы определить, не издевается ли он. Но выражение его глаз говорило об обратном. Это заставило меня все-таки взглянуть на происходящее.

Дамиан обхватил Натаниеля руками и коленями, словно баюкая его всем телом. Обнаженное тело Натаниеля частично скрывало Дамиана, рука которого прижимала грудь верлеопарда к зеленому шелку рубашки. Гной впитывался в ткань, оставляя темные разводы. Лицо Натаниеля было прижато бледной рукой к плечу вампира. Дамиан нанес укус в шею. Было видно его кроваво-красные волосы и сомкнувшиеся на ране губы. Даже с моего места можно было разглядеть, как он глотает.

Ашер стоял на полу на коленях, одна нога у Натаниеля была отведена так, что ступня ни на что не опиралась. Лицо Ашера было прижато к внутренности бедра Натаниеля, так близко к паху, что касалось его гениталий. Ашер чуть пошевелился, и пах Натаниеля накрыла волна золотистых волос. Многого она не скрыла, скорее наоборот – подчеркнула.

Мне в лицо бросился жар, да так сильно, что чуть не закружилась голова. Отвернувшись, я поймала собственное отражение в единственном зеркале в комнате. Мое лицо пылало. Глаза были большими и удивленными. Как будто я опять старшеклассница, натолкнувшаяся на парочку под трибуной стадиона, чей смех преследовал меня по ночам.

Я уставилась на себя в зеркало и попыталась сосредоточиться. Мне уже не четырнадцать. Я не ребенок. Я не девственница. Я могу наблюдать без неловкости. Разве нет?

Джамиль удалился в самый дальний конец комнаты. Он сидел, обняв колени, черты лица заострились злыми линиями. Ему тоже это шоу не доставляло особого удовольствия.

Зейн стоял, прислонившись к стене и скрестив руки. Он разглядывал пол так, словно там было что-то чрезвычайно интересное.

Наблюдая за представлением, Джейсон так и сидел на столе. Я покосилась на него.

– Ты хоть понимаешь, что ты единственный, кому все это нравится?

Он, ухмыляясь, пожал плечами.

– А что, мило.

Я подняла брови.

– Только не говори мне, что ты гей.

– Только не говори мне, что тебя это волнует, – отозвался он.

Брови поползли еще выше.

– Ты мне разбиваешь сердце. Придется сжечь все эротическое белье.

Я продолжала наблюдать за его лицом. Он улыбался, но не так, словно это была шутка.

– Хочешь сказать, все эти поддразнивания были спектаклем? – спросила я.

– О, нет, женщины меня привлекают. Но, Анита, среди вампиров из ближайшего окружения Жан-Клода их почти нет. А я pomme de sang уже два года. В меня много раз погружали клыки.

– Это действительно настолько близко к сексу?

Веселье исчезло с его лица, и он просто смотрел на меня.

– Тебя правда ни разу полностью не захватывал вамп, да? Я знаю, у тебя и до меток был частичный иммунитет, но я думал, что хоть кто-то где-то до тебя добрался.

– Не-а, – сказала я.

– Иногда мне кажется, что это может быть лучше секса, и почти все, кто делает это со мной – парни.