Голубая луна

– Какие-то не пойми кто попытались сломать ворота, - пробасил Юэль, поправляя на себе амуницию.
– Охрана их копьями от решетки парка отогнала. Но кто такие и сколько, пока неизвестно. Сейчас стрелки на крышу поднимутся, оттуда будет виднее. На Славенском холме пожар. На Плотницком конце тоже виден огонь. Около детинца суета. Похоже на штурм.

– Что наши?
– Герда надела "сбрую" заплечных ножен для катаны и потянулась за перевязью с абордажным мечом.

– Через пять минут все будут готовы, - отрапортовал Юэль.
– Колдуньи оделись раньше всех. Они тебя услышали, я кстати тоже. Их будут сопровождать викинги. С тобой пойдем я и Тильда, остальные прикрывают. Действуем, как и договорились, сплоченной группой. Так мы сильнее.

– Я не против, - кивнула Герда, прилаживая на боку кобуру с метательными ножами.
– Возьми там флягу!
– показала на стол.
– Налей вина.

– Зачем?
– не понял Юэль.
– У меня своя есть.

– Это другое, - покачала она головой.
– Наливай!

Накинула плащ, натянула боевые перчатки, проверила карманы. Все было на месте. Осталось только "сдобрить" вино.

– Налил?

– Да, а...

– Подожди, - остановила она старшину.
– Не закрывай!

Достала из сундука флакончик с "живью", влила редчайший и сложнейший в производстве эликсир во флягу.

– Вот теперь все! Закрой и взболтай. Один малый глоток придаст сил, два сделают тебя берсеркером. От трех сойдешь с ума, а от четырех - сдохнешь. Все понял?

– По твоему слову, - с уважением взглянул наемник на флягу.

Она была большая, как говорят в Гардарике, на "четыре чарки". Как раз на их маленький отряд.

***

Ивана Герда нашла внизу, в приемном зале дворца. Он был все еще не полностью одет, но вооружен - мечом на перевязи, - и занят делом: отдавал приказы и выслушивал доклады. Увидел Герду и тяжело вздохнул.

– Извини, принцесса! Зря я тебе не поверил. Твои-то люди все готовы, а мои с голыми задницами бегают!

– Оставь, князь!
– Сейчас было не время считаться умом и меряться правотой. Даст бог, отобьются, тогда она с него спросит.
– Что известно?

– В детинце бой, - поморщился Иван.
– Там тоже кто-то открыл ворота. Предательство и измена!

– Ох, ты ж!
– не выдержала Герда.
– Да, как такое вообще могло случиться?!

– Не знаю, - хмуро ответил Иван и, отвернувшись от Герды, заговорил с кем-то из своих слуг:

– Вооружай людей, Кузьма. Топоры, вилы, рогатины - все, что есть.

– Принцесса!
– Окликнула Герду подошедшая к ней Неревина.
– На два слова.

Герда оглянулась на старуху, перевела взгляд на Алену:

– Слушаю тебя, милая.

– Я смотрела, - тихо сказала ей девушка, когда они отошли в сторону.
– Предатели были в городе. Открыты две проездные башни. Атакующих немного. Не армия. Пара дружин. Может быть, чуть больше. Есть наши, русские, а есть и чужие. По говору поляки, но может быть, и литовцы из Новогрудка. Точнее не скажу. С ними колдуны, прикрывают нападение мороком.

– Спасибо, - начала было Герда, но Алена ее остановила:

– Это не все. В кремле бой. И не только по всему детинцу, но и на Владычном дворе.

"А во владычном дворе князь Дмитрий и Шарлотта со своей свитой".

Честно сказать, ей было мало дела до Великого князя, хоть он ей и будущий тесть. Сам на себя накликал беду. Прошляпил предательство, значит виноват. А вот Шарлотту ей было по-настоящему жаль. Ни за что пропадет!

– Иван!
– шагнула она обратно к князю.

– Извини, Герда, - отмахнулся он, даже не оглянувшись, - но сейчас не до тебя!

– Именно сейчас до меня!
– подняла она голос.
– Ты продолжай спать, раз еще не проснулся, а я увожу своих людей на помощь твоему отцу.

– Что?!
– обернулся Иван, до которого только сейчас дошло, что Герда и ее люди действительно готовы к бою, а он своих еще только приводит в чувство.
– Ты?! Куда?

– В детинце бой, - сообщила она, начиная злиться на задержку.
– Предатели открыли ворота и в кремль, и на Владычный двор. Малой дружине одной не устоять. Так что мы пойдем прямо сейчас, каждая минута на счету. А ты собирай своих людей, князь, и двигайся за нами. Нам, скорее всего, тоже туго придется.

– Герда...
– Удивительно, сколько всего можно уместить в одном слове, в одном имени!

– Иван...

Они посмотрели друг другу в глаза, и, кажется, он понял, что останавливать ее нельзя. Ну, а Герда увидела, как борются в князе Полоцком отчаяние и любовь. Все это оказалось для него слишком неожиданно, всего этого было слишком много, но он смог взять себя в руки.

– Будь осторожна!
– попросил, смиряясь с неизбежным.
– Пожалуйста.

– Буду!
– кивнула она.
– Но ты тоже поберегись. Ты мне живой нужен... Прощай!

Герда отвернулась, чтобы никто не увидел блеснувшие в глазах слезы, и повела своих людей в ночь, через хозяйственный двор к дровяным воротам, на зады - узкие улочки между Духовым и Юрьевым монастырями. Здесь тоже шла какая-то невнятная возня, готовая вот-вот вылиться в открытую схватку. В свете нескольких факелов мотались из стороны в сторону несколько стражников с бердышами. Командира у них не было, и эти трое мужиков в тулупах находились, по-видимому, в полной растерянности, то вплотную подбегая к деревянным воротам, содрогавшимся от тяжелых ударов, то осматривая при неверном свете факелов верх стены, за обрезом которой то и дело возникали темные тени штурмующих. Впрочем, пока это был отнюдь не штурм. Противник, по-видимому, не слишком хорошо представлял себе, с кем имеет дело, и действовал с опаской. Будь враги хоть чуть-чуть настойчивее, ворота бы уже пали.

– Юэль!
– кивнула на них Герта, сосредотачиваясь, чтобы нанести короткий, но мощный удар "печным зевом".

Сама она кидала это заклятие всего один раз, в Ароне, на пустынном берегу моря. Швырнула вдаль, над поверхностью тихой воды, и сама обалдела, увидев, как вскипает, шипит и превращается в пар морская гладь.

Между тем Юэль вместе с другим наемником подошел к сторожам, переговорил с ними коротко, явно приведя их этим в чувство, и, обернувшись, кивнул Герде:

– Сейчас откроют!

"Ну, вот и посмотрим, как там и что..." - с неожиданным предвкушением подумала она.

Ее очевидным образом захватывал азарт предстоящего боя, - кровавое безумие схватки не на жизнь, а на смерть, - но Герда даже не пыталась этому противиться. Она уже знала это ощущение и хотела испытать его вновь. Сила желания была похожа на любовную страсть, но имела темную сущность. Впрочем, Герде, получившей благословение древней безымянной богини, зло, как таковое, никак не претило. Напротив, предвкушение кровавой жертвы оказалось столь сильным, что Герда не чувствовала даже усилившегося к ночи мороза.