Голубая мечта(Юмористическая повесть в эпизодах)

Дробанюк и Кармен, взявшись за руки, словно молодожены, идут вдоль реки. Берега здесь в густых зарослях, вокруг ни души. Даже возле виднеющихся за километр хат будто все вымерло, несмотря на субботний день.

Довольный этим, Дробанюк уже было собирается предложить Кармен вернуться, как вдруг со стороны речки раздается сильный всплеск.

— Эксплуататор! Капиталист! Отбивные тебе цеплять, что ли?!

— Ой, кто это?! — испуганно вскрикивает Кармен.

— Спокойно, — привлекает ее за плечи Дробанюк и, выгибая грудь колесом, как бы защищает этим от возможной опасности. — Пока я с тобой, тебе ничего не грозит.

Но Кармен вдруг, отметая представление о ней, как о представительнице слабого пола, стряхивает с плеча его руку и смело устремляется туда, где за лозняком раздались гневные слова в адрес классовых врагов. Дробанюку ничего не остается, как засеменить следом. Из осторожности он то и дело оглядывается: не с женой ведь приехал позагорать, а с собственной секретаршей.

За лозняком, густо облепившим небольшую бухточку, на клочке песчаного бережка под обрывом сидит рыболов— живописный старикашка в смешном берете, из-под которого торчат завитушки седых волос.

Не обращая внимания на спустившуюся к нему Кармен, он продолжает кого-то отчитывать последними словами.

— Поджигатель ты мирового пожара! — с сердцем восклицает старикан, накручивая леску на одной из удочек, которых возле него несколько. — Агент ЦРУ ты!

«Газеты, наверное, любит читать, — делает вывод Дробанюк. — Вот и нахватался…»

— Дедушка, что вы здесь делаете? — уставляется на него очками-блюдцами Кармен.

— Отойдите, дама! — не глядя на нее, отмахивается старикан. — Тут дело сурьезное, воспитательный час…

— Как это? — в своей обычной манере интересуется та.

— А чтоб знал, с кем имеет дело, — объясняет старикан. — Милитарист разнузданный! Он ишо будет водить меня за нос!

— Кого вы так, дедушка? — настойчиво допытывается Кармен.

— Кого ж? — хмыкает тот. — Этого рыцаря плаща и кинжала!

— Дедушка, очевидно, имеет в виду какого-нибудь окуня? — с иронией подсказывает Дробанюк.

Услышав мужской голос, старикан наконец-то удосуживается обернуться. Выцветшими белесыми глазенками он оглядывает сначала Дробанюка, потом Кармен, причем ту значительно дольше. «Купальник оценивает», — усмехается про себя Дробанюк, который наблюдает за происходящим стоя над обрывом.

— Ой, правда, окуня? — манерно всплескивает ладошками Кармен.

— Неправда! — сухо отвечает старикан. — Буду я из-за каких-то марионеток голову морочить!

— Китов, значит, ловим? — поддевает его Дробанюк.

— Чего — китов?

— А кого ж тогда? Акулу империализма?

— Во-во! — клюет на знакомую терминологию рыболов. — Почти… — Голос его сразу же теплеет — оттого, наверное, что Дробанюк в его вкусе высказался. — Сома ловлю!

— Бро-ось, дедушка, — подзадоривает его Дробанюк. — Откуда тут может взяться сом?

— Как откудова? — не соглашается старикан. — Вот тут и сидит, гангстер, в этом омуте! И ишо как сидит, проклятущий!

— Поймайте его! — просит Кармен. — Хочу посмотреть на сома.

«Это ты хочешь сому себя показать», — сердито думает Дробанюк, опасаясь, как бы из-за ее капризов они не застряли возле этого колоритного старикана.

— Как же — посмотришь на него, дочка, — с сожалением качает головой рыболов. — Ежели он как апологет звездных войн! Сожрал приманку да ишо и хвостом досвиданьице показал, слуга монополий.

И вдруг старикан, поднявшись, уставляется взглядом куда-то на середину реки.

— Неужели клюет? — взвизгивает Кармен и снимает очки, чтобы получше всмотреться туда.

— Сейчас клюнет, — с разочарованием в голосе произносит старикан.

— Ой, завал! — чуть ли не подпрыгивает от радости Кармен. — Это так интересно!

— Ишо как клюнет! — мрачно продолжает тот. — Жареный петушок только!

— Как это? — округляются глазищи у Кармен до такой степени, что становятся похожими по размерам на очки.

Дробанюк тоже с любопытством смотрит на речку, но ничего особого не видит, кроме небольшой радужной пленки. Но вот эта пленка все больше расширяется, и становится ясно, что это пустили какой-то краситель. «Вот и покупались!» — разочарованно думает Дробанюк.

— Что это там? — жеманно тянется вперед и Кармен, заметившая пленку.

— Опять хана рыбе! — в сердцах сплевывает старикан.

— Что это, Дробанюк? — обиженно спрашивает Кармен. Видимо, ее уязвила неучтивость рыбака, не оценившего ее интереса.

— Новая река прокладывает себе русло. Мазутная, кажется, — мрачно острит Дробанюк. Ему так хотелось искупаться, день-то жаркий какой.

— В третий раз ужо, — отзывается старикан, все еще не сводя глаз с реки. — Все это с кожевенного завода запускают.

— Безобразие! — качает головой Дробанюк.

— Зато как красиво! — возражает Кармен. Голос ее звучит обиженно.

Безутешно махнув рукой, рыболов вытаскивает папиросу и закуривает. Затем обращается к Дробанюку:

— Как ты думаешь, мил человек, а что, если я сигнальчик от группы товарищей шарахну куда следовает? Вот про это безобразие, — кивает он на реку. — Это ж все равно как враждебные происки…

— От группы товарищей? — удивляется тот.

— Так дело ж неотложное, — объясняет старикан. — Пока есть шанс изловить этих сапожников с поличным.

— Да при чем тут от группы товарищей, папаша?

— А как же? — в свою очередь удивлен этим непониманием тот. — Для ускорения. Ежели ты в одиночестве подпись учинил, то — пока раскачаются, а ежели от группы товарищей — бегом бегут, аж спотыкаются!

— Ну, если так… — соглашается Дробанюк.

— Проверено, — гордо говорит старикан. — Я этаким макаром благоустройство в наших Кленцах обеспечил. А то, понимаете, один несолидные заверения… Вот и нынче киномеханик Пинька по вопросу киноустановки обратился: «Выручи, — говорит, — дед Кузьма, непробиваемость имеется. Пробовал, — говорит, — всеми возможными средствами — не помогает. Так ты, значит, черкни от имени группы товарищей. Сам бы просигнализировал, да неудобно — при исполнении…» Вот какой коленкор!.. Я, конечно, только по особо важным причинам, а так — не-е… Грозное оружие расчехлять требуется в решающие моменты!.. Был, значится, случай…

Старикан, судя по всему, собирается более детально развить эту жгучую тему, но перебивает Кармен.

— Мне скучно, Дробанюк, — хнычет она. — Пойдем поищем, где можно покупаться.

— Бывай, папаша! — уходя, бросает рыболову Дробанюк. — Лови акул империализма, больших и маленьких!

— Да вот, посижу еще маленько, может, уцепится-таки представитель оголтелой реакции, — снова наклоняется к своим снастям старикан. — Ежели, конечно, красота эта сойдет…

— Вдруг поймаете, зовите и нас! — уже из-за лозняка кричит ему Кармен.