Голубка

— Я жду от него ребенка, — перебила Светлана.

Все притихли. Возразить было нечего.

— Я могу идти?

— Да, конечно, идите, — ответила Калерия. — До свидания.

Светлана поднялась и простучала каблучками к выходу. Прянишникова покачала вслед головой.

— Калерия Петровна, вы что же? Так нельзя! Мы даже совсем никак не наказали ее! — не могла успокоиться учительница.

Людмила отложила протоколы и устремила свой взгляд на Калерию. Кудрявцева ерзала на стуле и то и дело посматривала на часы. Заседание длилось второй час. Всех ждали дома.

— А может, она в чем-то и права, — наконец проговорила Калерия. — Нельзя же человека держать! Пусть он сам выбирает, с кем остаться…

— Золотые слова! — торжествующе воскликнула Людмила. — Насильно мил не будешь!

— Да! А как же семья, ячейка нашего общества? — не сдавалась учительница. — Мы не сами по себе, мы среди людей.

— В данном случае, — подвела итог Калерия, — мы сделали все, что смогли.

— Вот именно, — поддержала Прянишникова. — Пострадавшую сторону выслушали? Выслушали. Внушение обидчице сделали? Сделали. По домам, девочки! Нам с Калерией Петровной еще спевки предстоят. Хор сегодня.

Женсовет как ветром сдуло. Всех, кроме Людмилы. Дождавшись, когда все уйдут, Людмила сказала:

— Калерия Петровна, в военторг поступили сапоги австрийские на натуральном меху. Вам прошлый раз не хватило… Оставить? Ваш подъем.

— Оставь, Люда. Если мне не подойдут, маме отправлю. Она у меня модница.

— Пока от нас до Москвы посылка дойдет, зима кончится, — улыбнулась Людмила. — Так вы зайдите.

— Зайду обязательно.

Калерия Петровна поняла, что своим предложением Людмила невольно благодарит ее за такое демократичное отношение к любовникам. Ведь Людмила сама находилась в похожей ситуации. Выходит, Калерия невольно поддержала разлучницу? Со стороны это выглядит так. Выходит, так. А как правильно? И вообще, имеет ли право кто-то со стороны судить — как надо?

Женсовет оставил сегодня тяжелый осадок на душе у его председателя. А ведь сколько вопросов ей приходилось решать прежде, и довольно сложных. Но никогда она не чувствовала такой личной боли и такого сомнения. Душа была не на месте.

Заперев кабинет, она отправилась в зал, где уже слышались звуки баяна и начинали распеваться солисты.

Перед репетицией Калерия все же зашла в буфет и заказала себе крепкого чая — поднять свое низкое давление.

К этому часу обычно в Доме офицеров становилось людно. Наверху в кружковых комнатах шли курсы кройки и шитья для жен военнослужащих. У младшего офицерского состава проходили занятия инженерно-технического университета. Казалось, больше половины городка собирается вечерами в Доме офицеров.

Когда она вернулась в зал, на сцене уже установили скамейки для хора. Первые два ряда, состоящие из женщин, были уже почти полностью заняты. Калерия нашла свое место. Когда вошел концертмейстер, коллектив уже был готов к репетиции, начали распевку. Сегодня как никогда Калерии показалось трудно стоять. Скамья казалась узкой, а зал — душным. Репетиция продлится не меньше часа, нужно набраться терпения. Но где же его взять, если в животе что-то тянет вниз, ноет, ноги затекли и хочется лечь и вытянуться?

Она даже обрадовалась в первую секунду, когда в зал вбежал посыльный матрос и, доложив по форме хормейстеру, стал что-то тихо говорить тому. Она услышала только слово «начальник госпиталя» и еще — свою фамилию.

Это значило, что сейчас она сможет покинуть душный зал, выйти на воздух. Только в фойе ей пришло в голову, что неожиданный вызов мог быть как-то связан с Кириллом, который находился в море. И испугалась.

— Что-то случилось? — спросила у посыльного, но тот только бесцветно ответил:

— Не могу знать!

Возле крыльца на площадке стоял все тот же госпитальный «газик».

— Велено доставить вас на причал, — отрапортовал посыльный и помог ей забраться внутрь.

Еще издали она увидела над ангаром развевающуюся бело-красную кишку, показывающую силу и направление ветра. А когда вышла сама, этот ветер сразу почувствовала — он задирал подол плаща, рвал с шеи косынку. На причале стоял начальник госпиталя, хирург Кураев. Увидев ее, кинулся навстречу, чуть ли не поволок за собой.

— Калерия Петровна, как хорошо, что вас быстро нашли! Бегом!

— Да что случилось-то? — едва поспевая за ним, прокричала ему в спину Калерия.

— Потом объясню, голубушка! У нас ЧП. Как же я рад вас видеть!

Калерия была в полном замешательстве. Обычно неразговорчивый грозный Кураев вдруг рассыпался бисером, тащил ее куда-то… Он рад ее видеть! Только сегодня утром виделись на пятиминутке. Она ничего не понимала, до нее дошло только, что ЧП не с Кириллом. Иначе тон у начальника был бы другой.

У причала стоял катер с крейсера «Минск». Катер был грязно-серого цвета, который на флоте почему-то называется «шаровый».

Калерия и пикнуть не успела, как сильные руки двух матросов подхватили ее и перенесли на катер.

— Куда мы? — не унималась она, пытаясь добиться от взвинченного начальника хоть какой-либо информации. Но тот насупленно молчал, пока рядом возились матросы. Потом все-таки он вкратце обрисовал ситуацию.

Оказывается, в море, на крейсере, у кого-то случился приступ аппендицита. Операция длилась несколько часов, а хирургу все не удавалось завершить ее, поскольку там возникли кое-какие осложнения. Выбившийся из сил хирург запросил помощи на берегу.

— Но я-то при чем, Платон Наумыч? — ужаснулась Калерия, начиная соображать, чем чревато появление посыльного на репетиции хора. — Я терапевт!

— Вот и отлично! — подхватил Кураев. — Хирургию в рамках своей специализации изучали. Ассистировать вы мне сумеете. Чего вы так испугались?

Калерия почувствовала, что покрывается красными пятнами. Она была в ярости. Начальник сделал из нее крайнюю! Знает, что она после смены, что она не хирург! Можно учесть, что она женщина, в конце концов!

— Ну, так получилось, — вздохнул он, понимая, что теперь она никуда не денется и можно особо не миндальничать. — Лаптев отпросился в аэропорт тещу встречать. Вы сами слышали на планерке.

— А Абрамян? У нас в госпитале три хирурга!

— Вот именно! Ваш покорный слуга и еще двое. И оба отпросились на сегодня. Абрамян на свадьбе во Владивостоке, приедет только завтра. Ну что, прикажете мне окулиста в ассистенты брать? Да не тушуйтесь вы, Калерия Петровна! Я вас буду беречь, как хрустальную вазу!