Голубое Сало
Шрифт:
– Солдатский кал на белом снегу! – хохотнул Бочвар.
– Твердый памятник ГС-3 – двадцать кило голубого сала, ради которых мы собрались здесь, – с тупой серьезностью проговорил полковник. – Двадцать кило ждет от нас наша измученная страна.
– Двадцать кило вы никогда не дождетесь, – заметил Агвидор, играя свободной рукой с ворсинками живородящих обоев. – Шестнадцать – в лучшем случае.
– Почему – вы, а не – мы? – тупо спросил его полковник.
– Stop it, рипс пиньфади тудин! – подпрыгнула и коснулась плавающего потолка Карпенкофф. – Если кто еще раз заговорит о проекте – я сделаю ему малый тип-тирип по трэйсу! Мы пьем ЖИДКИЙ ПАМЯТНИК! Кстати, а где музыка?
– Да,
– Где музыка? – заревел Бочвар.
– Музыка! Музыка! – требовал Романович.
– Я хочу 45-МООТ! 45-МООТ! – прыгала, расплескивая ПАМЯТНИК, Карпенкофф.
– Марта, только не ГЕРО-ТЕХНО! – завизжал Бочвар. – Я тер на это в десятилетнем возрасте!
– Тогда BEATREX! И ничего другого для начала! Сегодня я сосу и направляю, рипс нимада!
– Слово дамы! Бэнхуй! – ввернул полковник. Бочвар сочно плюнул в потолок, и вскоре мы уже терлись спинами, прихлебывая чудовищный ПАМЯТНИК, под «GNOY AND SOPLY». Карпенкофф пробовала подмахивать полем, но у нее получалось не в волне.
Когда через 19 минут это убожество закончилось, Бочвар подтолкнул Витте к стойке:
– Гюнтер, не стройте из себя Гитлера-45! Machen das fertig!
Витте долго и нудно гремел бутылками и предложил нам слоистую мечту русского немца середины века. CHI CHI:
1 vodka1 blue Curacao1 березовый сок2 coconut cream1 Kahlua1 ложка овечьих сливок1 Aventinos (оччччччччень темное пиво)плюс фиолетовый (??) лазерМы пили с трудом и молча. Витте радостно подмигивал. Дверь хлюпнула и вошел Фань Фэй. Его приветствовали облегченным визгом.
– Так! Все уже пьяные! – с шанхайской прямолинейностью заметил он.
– Фань, ваша очередь! – поцеловала его голое плечо Карпенкофф.
Он понял все сразу и смело взялся за шейкер:
5 томатный сок3 spiritus vini2 красные муравьи1 salty ice1 стручок красного перцаЭто сильно, рипс бэйцаньди. Как и все, чего бы в наше спазматическое время ни касалась рука китайца. Все теперь работает на них, как в XX веке на американцев, в XIX на французов, в XVIII на англичан, в XVII на немцев, в XVI на итальянцев, а XV на русских, в XIV на испанцев и в I (кажется) на евреев. Говорю без тени зависти. Хотя и не без раздражения.
Всем настолько понравилось, что забыли спросить название. Я бы назвал CHINA XXI. Ты не против, сморкач?
– А вот теперь – 45-МООТ! И готовится Борис Глогер! – захрустела красными муравьями Карпенкофф. Как бы не так, фынцыхуа:
– Марта, я трясу только после вас.
Я не раскрашу носорога. А ее выставлю на желание, как дважды два. Мы все уже были немного в футляре , оставалось принять еще 2-3 дозы, чтобы съехать в печь . Карпенкофф, как опытная апсара, почувствовала во мне конкурента, но давить не стала – рявкнул ее любимый 45-МООТ. Она согнулась и просунула мне руку между своих плотных шелковых ног. Делать нечего, я ответно наклонился, и наши руки встретились прямо под моей простатой. Мы отМООТили с ней три круга.
Чистый Космос, неужели так танцевали наши родители?! На Карпенкофф было страшно
смотреть – физиономия ее после третьего круга была похожа на лицо несчастного Толстого-4, только вместо слез во все стороны летели солидные капли пота.Одна из них попала в глаз(!) Агвидору(!!). Ругаясь, он схватил со стойки пирамиду минеральной и вылил себе налицо.
– Ну, не стоит так откровенно брезговать моими естественными отправлениями! – Карпенкофф отпустила мою руку и, задыхаясь, легла на пол. – Ой! Я сейчасприобрету !
– У вас пот едкий, как моча репликанта, – Агвидор вытер лицо салфеткой. – Ведите себя прилично, рипс нимада.
– Не в бровь, а в глаз, Была такая русская поговорка? – спросил Романович.
– Была и другая, – заметил я. – Чужой пот картины мира не застит.
– Не понимаю, – улыбался Фань Фэй. – Это старрус?
– Правда, а что это значит, Глогер? – спросила Бок.
– Это значит, что следующим трясет Агвидор Харитон. Все зааплодировали. Агвидор угрожающе встал с тумбы:
– Сейчас я вам тряхну. Мало не покажется.
– Только без няо! – предупредила Карпенкофф. – И первым пьете вы!
Агвидор взял в левую руку бутылку дубового аквавита, в правую куб «Кати Бобринской» и подмигнул мне.
Энергия направленного взрыва разнесла полутонную дверь, ворвалась внутрь бункера.
– Круши их, братья! – закричал Иван, выдергивая обрез из-за пояса и первым бросаясь вперед.
Шестеро смельчаков кинулись за ним.
Внутри бункера было дымно, но не темно: взрыв не повредил проводку. Из тамбура вглубь вел коридор. В конце его показалась охрана – трое беложетонников. Сергей, Мустафа и Карпо метнули гранаты.
– Ложись! – скомандовал Иван, и братья кинулись на пол.
Три взрыва слились в один. Осколки впились в бетонные стены, куски тел полетели по коридору
– Вперед! – вскочил Иван. – Не дадим им продыху! Они побежали по коридору. Вглубине бункера раздался сигнал тревоги. Солдаты стали выскакивать в холл из столовой, где только что начался обед. Братья встретили их шквальным огнем из обрезов. Дым от самодельного пороха заволок холл.
Солдаты падали, живые пытались прорваться к оружейной. Но снова полетели три гранаты и через пять минут со взводом беложетонников было покончено. Мустафа и Николай закололи раненых, Иван смахнул со своего обветренного лица каплю чужой крови:
– Ищите!
Семеро двинулись по бункеру, заглядывая в блоки и добивая персонал. Остановились возле водяной двери. Сквозь неподвижный пласт воды светилась желтая надпись SOLARIUM.
– Это что, Иван? – непонимающе спросил Карпо.
– Это… блядские обморачивания, – Иван сунул дуло обреза в дверь, вода послушно расступилась. Он шагнул сквозь воду и оказался в баре. Оглушительно ревела музыка, стены и потолок шевелились, как живые, переливаясь всеми цветами радуги, небольшая группа ярко одетых людей танцевала посередине. Худой человек в красном костюме что-то делал за стойкой бара. Вслед за Иваном вошли Сергей и Коля Маленький.
– О! Рипс, наши храбрые шаоняни с охоты вернулись! – закричал один из танцующих. – Кого убили, рипс пеньтань?
– Сяочжу! Они убили сяочжу! – завизжала женщина в переливающемся костюме, подпрыгивая и делая сложные движения.
– Присоединяйтесь, сержанты! – закричал человек с полуметаллическим лицом.
Стоящий за стойкой молча смотрел на вошедших. Вдруг он сделал движение рукой и музыка стихла.
– What's the fuck?! Агвидор, я убью вас, рипс! – завизжала женщина, хватая пальцами воздух.