Голубоглазый дьявол

Я знала, Харди заботится о моей безопасности. По сравнению с ним, я, вероятно, была избалованной и неприспособленной. Путешествуя за границей со своими университетскими друзьями, я останавливалась в хороших отелях и расплачивалась кредитной карточкой своего отца. Когда Харди был за границей, он работал на буровых установках в таких странах, как Мексика, Саудовская Аравия и Нигерия. Две недели здесь, две недели там. Он учился быстро приспосабливаться к чужим культурам и обычаям. И меня поразило, что таким же способом Харди приспособился к хьюстонскому обществу. Изучил обычаи. Адаптировался. Нашел свой путь.

Мы разговаривали ночами, обмениваясь историями о нашем взрослении, о прошлых отношениях, о вещах, которые изменили нас. Харди открыто говорил практически обо всем, но было несколько тем, которые он категорически не хотел затрагивать. Например, его отец и то, как тот попал в тюрьму. И Харди предпочитал молчать также о своей прошлой любви, послушать о которой мне было так любопытно.

– Я не понимаю, почему ты никогда не спал с Либерти, -сказала я ему однажды ночью.-Разве она тебя не соблазняла? Ты должен был бы.

Харди устроил меня поудобнее у себя на груди. Мы лежали в его огромной кровати среди множества подушек, набитых скандинавским пухом. Все это было покрыто акрами шелковых простыней.

– Сладкая, любой мужчина старше двенадцати соблазнился бы Либерти.

– Почему же ты этого не сделал?

Харди провел рукой вдоль моего позвоночника, нежно исследуя маленькие впадины.

– Я ждал тебя.

– Ха! По слухам, ты был занят многими леди Хьюстона.

– Я ничего не помню об этом,-сказал он ласково.

– Биби Уитни. Что тебе говорит это имя?

Харди бросил на меня тревожный взгляд.

– Почему ты упомянула ее?

– Она хвасталась Тодду, что спала с тобой.

Он притих на мгновение, его руки перебирали мои волосы.

– Ревнуешь?

Черт, да, я ревновала. Фактически, я была поражена тем эмоциональным всплеском, который был вызван мыслью о Биби в его кровати во всем ее загорелом великолепии. Я снова прислонилась к его груди. Харди прижался к моей спине и смотрел на меня сверху вниз. Свет играл на жестких чертах его лица, блуждающий луч выхватил слабую улыбку на его губах.

– Я мог бы извиниться за всех женщин, которых знал до тебя. Но я не собираюсь этого делать.

– Так я и не просила.-угрюмо сказала я.

Его рука двигалась под простыней, нежно прикасаясь ко мне.

– Я понемного учился у каждой женщины, с которой был. Мне необходимо было много узнать, чтобы быть готовым ко встрече с собой.

Я нахмурилась.

– Почему? Неужели я настолько сложная и трудная?

Я пыталась сохранять дыхание спокойным, но мне это плохо удавалось.

Он покачал головой.

– Потому что мне хочется сделать для тебя много всего. Многими способами доставить удовольствие.

Он начал целовать меня, а потом потерся кончиком носа о впадинку на моем локте.

– Те женщины были нужны только как практика перед отношениями с тобой.

– Хм…интересная трактовка,- неохотно сказала я.

Его рука легко и нежно касалась моей груди.

– С тех пор, как я себя помню, я всегда хотел добиться чего-то, стать кем-то. Я видел других сукиных детей, у которых все это было: дорогие автомобили, большие дома, красивые женщины. И я сказал себе: «Пошли вы! Когда-нибудь и у меня все это будет, и я буду счастлив». Его рот искривился. Но прошли годы, я, наконец, получил все, что хотел, но этого оказалось недостаточно. Я был все тем же несчастным ублюдком. Но когда я с тобой…

– Что?-спросила я.

– Когда я с тобой, я чувствую, что имею все, в чем нуждаюсь. Я могу расслабиться и быть счастливым.-Он чертил круги на моей груди.-Ты успокаиваешь меня.

– Ты думаешь, это хорошо?

– Это хорошо.

– Я никогда никого не успокаиваю,-сказала я.- Я сама неспокойный человек.

Он лениво усмехнулся.

– Что бы ты не делала, это помогает мне.

Он склонился надо мной, целую мою шею, шепча, что я красива, и что он хочет меня. Я задрожала, когда он коснулся кожей моей груди.

– Харди?

– Мммм?

Я прикоснулась рукой к его шее.

– Иногда у меня такое чувство, что ты сдерживаешься в постели.

Он отодвинулся, чтобы взглянуть на меня, его взгляд ласкал меня.

– С тобой я хочу это делать медленно,-согласился он.

– Ты не обязан так поступать,-сказала я искренне.-Я доверяю тебе. Если ты покажешь мне, чего бы тебе хотелось, я сделаю это. Я имею в виду, независимо от того, делали вы это с Биби или нет…

Его губы дернулись в грустной усмешке.

– Тьфу, пропасть! Забудь ее, сладкая. Я провел с ней всего одну ночь и никогда не возвращался даже мысленно.

– Хорошо, забыла,-сказала я, наполненная духом конкуренции.-Ты не должен осторожничать со мной. Я выдержу это.

Намек на усмешку превратился в улыбку.

– Отлично.

Я потянула его голову вниз. Дотянувшись до губ, я пылко поцеловала его. Он ответил без колебаний, исследуя глубины моего рта, пока мы оба не начали задыхаться. Харди опустил меня на колени перед собой, его руки сжали мои в сильном, но заботливом захвате. Его пристальный взгляд был обжигающим, но голос был нежен.

– Ты хочешь попробовать что-нибудь новое, Хэвен?

Я проглотила комок в горле и кивнула, мои бедра подались вперед в едва уловимом движении. Однако он заметил. Я видела, насколько возбужденным он был, и у меня от желания закружилась голова. Его руки скользнули к моим запястьям. Он поднял мои руки и чуть-чуть подтянул меня, чтобы захватить высокую спинку кровати. Мои груди приподнялись с этим движением.

Харди смотрел не в глаза, пока я не утонула в их синеве. Его дыхание обжигало мои губы.

– Держись,-шепнул он, прижимая мои пальцы к спинке кровати.

И за этим последовали минуты обжигающей близости, сладкой муки, ведущей к лихорадке. Лихорадки, ведущей к экстазу. Он был всюду: вокруг меня, во мне. Как-то я выжила, но едва дышала. К тому времени, как Харди остановился, мои ногти оставили следы на спинке кровати, и я едва ли могла вспомнить свое имя. Я в изнеможении лежала у него на груди, вся сотрясаемая дрожью.

– Только ты,-сказал Харди, когда к нему вернулась способность говорить.-Все, что я хочу, это ты.