Голубой Лабиринт
Шрифт:
И. П.
4 октября 1905 года.
Мне кажется, что я нашел причину недомогания Станзы. Хотя она изо всех сил старалась скрыть это, но во время моей ежемесячной инвентаризации я узнал – что почти три десятка бутылок эликсира исчезли из шкафов для хранения. Только у трех душ на земле есть ключи от этих шкафов: у меня, Станзы, и, конечно же, у моего помощника Эдмунда, который в данный момент находится за границей, собирая и анализируя новые растения. Как раз в это утро, незаметно наблюдая из эркерного окна библиотеки, я увидел, как Станза выскользнула за дверь, чтобы выбросить пустые бутылки в мусорку.
Взятый в правильных количествах, эликсир, без сомнения, лучшее из лекарств. Но, как и со всеми вещами, отсутствие умеренности может иметь серьезные последствия.
Что мне делать? Должен ли
И. П.
11 октября 1905 года.
Вчера – после того, как я обнаружил, что не хватает еще полтора десятка бутылок эликсира в тех же шкафах – я почувствовал себя обязанным противостоять Станзе в этом вопросе. Последовал скандал самого неприятного характера. Она высказала в мой адрес вещи ужаснее, чем я мог даже представить, что она способна произнести. Она сейчас в своих покоях и отказывается оттуда выходить.
Нападения на мою репутацию, и на мой эликсир в частности, продолжаются в желтых газетах. В нормальном состоянии, я бы – впрочем, как я и всегда делал – отрешился бы от них всеми фибрами моего существа. Однако я нахожусь в такой растерянности из-за моего собственного внутреннего состояния, что не могу сосредоточиться на подобных вопросах. Благодаря моим усилиям, финансовая стабильность семьи была восстановлена независимо от любых будущих превратностей судьбы - и все же я нахожу в этом слабое утешение, учитывая более личные трудности, в которых я оказался.
И. П.
13 октября 1905 года.
Она не отвечает на мои мольбы? Я слышу, как она плачет в ночи, за запертой дверью. Какие страдания она терпит, и почему она не принимает мою помощь?
И. П.
18 октября 1905 года.
Сегодня я, наконец, смог пробраться в комнаты моей жены. Это произошло только благодаря хорошей службе Нэтти, ее верной камеристке, которая очень подавлена из-за беспокойства о самочувствии Станзы.
Войдя в покои, я обнаружил, что страхи Нэтти оказались более чем обоснованны. Моя любимая выглядела ужасно бледной и истощенной. Она не хочет питаться, и не хочет покидать свою кровать. Ее мучает постоянная боль. У меня нет знакомых врачей - мои медицинские познания охватывают только тех новоорлеанских жуликов и шарлатанов, которые выдают себя за врачей – но я вижу в ней упадок сил и атрофию, почти шокирующую своей быстроходностью. Неужели всего два месяца назад мы совершили поезду в карете по дамбе, Станза улыбалась и пела, и смеялась, сияя румянцев здоровья, красоты и молодости? Меня утешает лишь то, что Антуан и Комсток, отосланы в школу и избавлены от вида плачевного состояния их матери. У Боэция есть медсестра и репетиторы, чтобы занять его время, и до сих пор мне удавалось отвлечь его от расспросов о состоянии матери. Морис, храни его Бог, слишком молод, чтобы понимать, что происходит.
И.
21 октября 1905 года.
Да простит меня Бог – сегодня, несмотря на все другие лекарства, я принес Станзе гидроксоний и эликсир, который она выпрашивала. Облегчение и почти животный голод, отразившиеся в ее взгляде, оказались, пожалуй, худшим потрясением для моего сердца. Я позволил ей только один глубокий вдох; ее крики и проклятия после моего ухода с бутылкой в руке слишком больно вспоминать. Я считаю, сейчас наша ситуация до боли изменилась – это она должна быть заперта, вместо того чтобы самой запираться от меня.
... Что же я натворил?
26 октября 1905 года.
Сейчас очень поздно, и я сижу здесь, за моим столом, передо мной чернильница и светильник для письма. Это ненастная ночь, воет ветер, и дождь хлещет о средник окна.
Станза плачет в ее спальне. Время от времени из-за надежно запертой двери, я слышу сдавленные стоны боли.
Я больше не могу отрицать то, что я так долго отказывался принимать. Я говорил себе, что работаю только во благо, во имя всеобщего блага. Я верил в это со всей возможной искренностью. Разговоры о моем эликсире, вызывающем зависимость, безумие и даже врожденные дефекты – я приписывал вымыслам невежд, или тех химиков и фармацевтов, которые хотели извлечь выгоду из провала моего эликсира. Но даже мое лицемерие имеет свои пределы. Именно он несет ответственность за плачевное, даже можно сказать
тяжелое, состояние моей жены – шоры сорваны с моих глаз. Это я виновен. Мой эликсир – это не лекарство от всех болезней. Он лечит симптомы, а не основную проблему. Он вызывает зависимость, и его первоначальные положительные результаты, в конце концов, подавлены загадочными и смертельно опасными побочными эффектами. А теперь Станза, и я сам, расплачиваемся за мою недальновидность.1 ноября 1905 года.
Самый мрачный из всех ноябрей. Станза, кажется, слабеет с каждым днем. Сейчас ее мучают галлюцинации, и даже периодические приступы. Против своего здравого смысла, я пытаюсь облегчить ее боль морфием и дополнительными ингаляциями эликсира, но даже они приносят мало пользы; если уж на то пошло, они, кажется, ускоряют ее угасание. Боже мой, Боже мой, что же мне делать?
5 ноября 1905 года.
В темноте, что представляет собой моя нынешняя жизнь, теперь мерцает луч света. Я вижу отчаянную возможность – небольшую, но все же существующую – что я могу разработать лекарство, так сказать противоядие, от эликсира. Идея пришла ко мне позавчера, и с тех пор я не могу больше ничем заниматься.
Из моих наблюдений за Станзой, создается впечатление, что пагубные последствия эликсира вызваны своеобразным сочетанием ингредиентов, в котором неизменное влияние отличных и проверенных средств, таких как кокаин гидрохлорид и ацетанилид соединилось с противоположным и непредсказуемым эффектом редких растений.
Растения, вот что производит пагубные последствия. Логично предположить, что эти эффекты могут быть обращены другими растениями. Если бы я мог блокировать действие растительных экстрактов, то это могло бы обратить вспять изнурительные физические и психические повреждения, подобно тому, как экстракт из Калабарских бобов нейтрализует отравление растением Белла Донна.
С этим противоядием, я, возможно, смогу помочь не только моей бедной больной Станзе, но тем другим, кто, благодаря моей жадности и недальновидности, тоже пострадал.
... Если бы только Эдмунд вернулся! У него заканчивается трехлетнее путешествие, в ходе которого он собирал целебные травы и растения в экваториальных джунглях. Я ежедневно жду прибытия его почтово-пассажирского парохода. В отличие от многих моих якобы ученых братьев, я твердо верю, что аборигены этой планеты могут научить нас многим вещам о природных средствах. Мои собственные путешествия среди равнинных индейцев научили меня так многому. Я делаю успехи, но растения, которые я тестировал до сих пор – за исключением американской тисмии, на которую я возлагаю большие надежды – не кажутся эффективными в борьбе с побочными эффектами моего проклятого тоника.
8 ноября 1905 года.
Наконец-то вернулся Эдмунд! Он привез с собой десятки самых интересных растений, которым туземцы приписывают чудодейственные целебные свойства. Искра надежды, которую я едва осмелился зародить несколько дней назад, сейчас ярко горит во мне. Работа поглощает все мое время; я не могу спать, я не могу есть – я не могу думать ни о чем другом. В противовес к списку растений, входящих в состав эликсира, у меня есть перечень эффективных компонентов нейтрализующих их, в том числе кора каскары, каломель, масло из киноа, экстракт печали Ходжсона; и экстракт американской тисмии.
Но нет времени писать – еще столько всего предстоит сделать. И очень мало времени, чтобы успеть сделать это всё – с каждым днем Станза все больше угасает. Сейчас она не более чем бледная тень самой себя. Если мне не повезет – и не повезет очень быстро – она ускользнет в царство теней.
12 ноября 1905 года.
Я потерпел неудачу.
До последнего момента я был уверен в своем успехе. Химический синтез имел прекрасно продуманный здравый смысл. Я был уверен, что разработал точный ряд и пропорцию из компонентов - перечисленных на внутренней стороне задней обложки данного журнала, - что при кипячении, будут производить настойку, способную противостоять воздействию эликсира. Я дал Станзе серию доз – бедное страдающее существо ничего не может удержать в животе – но безрезультатно. Этим очень раним утром ее страдания стали настолько нестерпимыми, что я помог ей перейти в загробный мир.