Голубой молоточек

— Мне очень жаль, но этого я не помню.

— Как он выглядел?

— Обыкновенно. Был какой-то бледный и слабый, словно больной. Мне запомнилось, что говорил он с трудом, будто перенес удар или что-то в этом роде. У него был голос как у старого бродяги, хотя он, кажется не был стар.

— Сколько лет ему было?

— Лет тридцать. Во всяком случае, больше, чем мне...

— А как он был одет?

— Плохо. В какой-то коричневой одежде с чужого плеча. Я, помню, еще тогда подумал, что одежду ему дали в Армии Спасения...

— Ты проводил его к мистеру Хантри?

— Это сделала она. И все трое довольно долго говорили в мастерской.

— О чем они говорили? — спросил я.

— Я не слыхал. Они закрыли дверь, такую солидную, толстую дубовую дверь. Через некоторое время миссис Хантри вышла вместе с ним и проводила его до ворот.

Маккендрик злобно крякнул.

— Но ведь раньше ты нам сказал, что хоронил его! Ты отказываешься от своих показаний?

— Нет, сэр. Это случилось позже, в конце недели, когда он пришел с женщиной и маленьким мальчиком.

— С какой женщиной? С каким мальчиком?

— Наверное, ей было лет тридцать. Довольно ладная, но ничего особенного, такая бесцветная брюнетка. Мальчику было лет семь-восемь. Очень спокойный, не задавал никаких вопросов, как другие дети, кажется, он за все время не произнес ни слова. И это не удивительно, ведь он присутствовал при том, что случилось...

— А что случилось?

— Я точно не знаю, — задумчиво отвечал Рико. — Меня при этом не было. Но когда все кончилось, в оранжерее, в старом мешке, лежало его скрученное тело. Она сказала мне, что его хватил удар, он упал, ударился головой и умер на месте. И что я должен похоронить его, потому что она не желает иметь никаких хлопот. Она сказала, что если я буду милым с ней и закопаю его, она будет милой со мной...

— Значит, все последние двадцать пять лет ты не вылезал из ее постели? — презрительно сказал Маккендрик. — А этот бедняга лежал в земле и удобрял ее оранжерею, так?!

Рико опустил голову и всматривался в краешек паркета между своими ступнями.

— Может, и так... Но я не убивал его!

— Но ты прикрывал убийцу, кем бы он ни был. Кто его убил?

— Не знаю. Меня не было при этом.

— И лежа с ней в постели, ты за двадцать пять лет не додумался спросить, кто его убил?!

— Нет, сэр. Это было не мое дело.

— Но теперь это твое дело. Вы все замешаны в нем — ты, мистер Хантри, его жена и та брюнетка с маленьким мальчиком, — Маккендрик взял в руки череп и сунул его, будто «memento mori», в лицо Рико. — Ты уверен в том, что это не мистер Хантри?

— Нет, сэр... То есть, да, сэр... простите, сэр... я уверен, что это не он...

— Откуда ты знаешь? Ты же закопал его в мешке?

— Она говорила, что это тот другой, тот мужчина в коричневой одежде...

— Но ты опираешься только на ее слова?

— Да, сэр.

— На слова миссис Хантри?

— Да.

Маккендрик окинул череп долгим хмурым взглядом, потом посмотрел на меня.

— Вы хотите задать ему какие-нибудь вопросы?

— Спасибо, капитан, разумеется, хочу, — я снова повернулся к Рико. Если мы решаем, что этот череп принадлежит не Ричарду Хантри, то что, по-твоему, случилось с ним?

— Я всегда думал, что он просто ушел.

— Почему?

— Не знаю...

— Ты видел его с тех пор или получал от него какие-либо известия?

— Нет. Он оставил то письмо... вы наверное видели его в музее?

— Видел. Когда он написал его?

— Не знаю.

— После убийства этого мужчины, но перед уходом?

— Я не знаю, когда он его написал. С того самого дня я никогда не видел его и не говорил с ним.

— Миссис Хантри не говорила тебе, куда он ушел?

— Нет, сэр. Наверное, она и сама этого не знает.

— Он что-то взял с собой?

— Насколько мне известно, ничего. Его вещами занималась она, когда он исчез.

— Миссис Хантри горевала после его ухода?

— Не знаю. Со мной она об этом не говорила. — Даже в постели?

Рико покраснел.

— Нет, сэр.

— А что случилось с той брюнеткой и с мальчиком? Ты видел их с тех пор?

— Нет. Но я ведь их не искал, мне никто не приказывал...

— А что тебе приказали?

— Заниматься домом и теми, кто в нем живет. Я старался, как мог...

— В доме остался только один человек, так?

— Ну, да. Миссис Хантри.

— Как вы думаете, она захочет отвечать на вопросы? — обратился я к Маккендрику.

— Я еще не готов к ее допросу, — ответил он фальшивым тоном. — Я должен согласовать это с моими вышестоящими...

Мне хотелось согласовать несколько дел с его нижестоящими, но без него я это сделать не мог, а потому подождал, пока Рико препроводят в камеру. Когда мы с Маккендриком остались в кабинете наедине с черепом и костями, я рассказал ему, что, по моему мнению, могло приключиться с Бетти Сиддон.

Маккендрик нервно перелистывал какие-то бумаги на столе. Лицо его набрякло и покраснело, словно у него повысилось давление.

— Сегодня ночью я уже ничего не могу сделать по делу этой Сиддон, — прервал он меня в конце концов. — Я ничего не сделал бы даже если бы у меня были люди. Женщины вечно где-то исчезают по своим делам. Она симпатичная девушка... наверняка задремала у какого-нибудь друга...

Я чуть не врезал ему по роже. Вжавшись в кресло, я старался побороть ярость, поднимающуюся во мне, будто холодный летучий газ. Но решил сохранять спокойствие, ибо понимал: если я потеряю над собой контроль, что мне грозило весь вечер, то могу быть отстранен от следствия и даже, подобно Рико, оказаться в камере.

Сосредоточив свое внимание на черепе, я напоминал себе, что с возрастом надлежит становиться все спокойнее. Слегка справившись с собой, я сообщил:

— Собственно, ее другом являюсь я...

— Так я и думал. Но у меня нет столько людей, чтобы я мог приказать им ходить по домам и стучать во все двери. Честное слово, вы слишком волнуетесь за нее. Она разумная девушка и хорошо знает свой город. Если в течение ночи она не появится, то с утра поразмыслим над этой ситуацией.

Он начал говорить таким тоном, словно уже занял место шефа полиции. Я вдруг понял, что горячо желаю ему никогда не стать таковым. Но, судя по всему, именно я был призван помогать ему в достижении этой цели.