Голубой Ютон

– Наверное, у него самого денег нет.

– Есть. Свинца он предложил сколько угодно. В смысле, хоть двадцать тонн: у него корабль больше поднять не может. Я решила, что свинец надо брать пока дают.

– Откуда купец-то, выяснила?

– У него контора в Танаисе, а сам он из Херсонеса… родом из Херсонеса, а сейчас у него в Пантикапее дом. В прошлом году сюда приехал потому что ему кто-то пообещал очень дорогой товар: двадцать сороков соболей. А тут ему наши мечи подвернулись… По тамошним ценам мы ему их очень дешево, кстати, отдаем: я на волне его жадности смогла кое-что уточнить про римские цены. Свинец вообще чуть ли не дешевле железа стоит, а за один наш меч можно два-два с половиной таланта свинца взять: он же железный римский гладиус перерубает. Конечно, еще и транспортные услуги, но если сильно поторговаться…

– Нас пока и такие цены устраивают. Но ты права, нужно как-то к Черному морю выбираться. Кстати, а он-то как в Рязань на корабле доплыл? Впрочем, это сейчас не особо важно, нужно выяснить, сможем ли мы к следующему лету хотя бы сто метров нашего «поплина» покрасить.

– Мам, я же не совсем дура, связалась с Наташей по рации, насчет краски поинтересовалась: у них химикаты еще есть, на сто метров поплина краску точно сделают. А Кира сказала, что ее девочки сто метров к октябрю уже соткут: урожаи и конопли, и льна ожидаются хорошие, а как Вовка с Маркусом сделали крутильный станок, в день пять-шесть килограмм ниток девицы прядут. А второй ткацкий станок только заправлять долго, но заправленный он вообще почти метр в час выдает, так что пока ждем пока лен с коноплей соберем и обработаем.

– Насчет соткать я и не сомневаюсь. Мне про краску интересно: если он готов купить больше…

Ни Зоя, ни Наташа на этот простой вопрос ответить не смогли. Вера Сергеевна немного подумала, а затем как-то не очень уверенно сообщила Кате:

– Девочки уже работе с ядами обучились, так что просто сделать пару-тройку килограмм краски они легко смогут. Если с химикатами проблем не будет.

– И?

– А проблемы будут, но тут уж ты, Катюша, с мужем нам поможешь. И Ксения, если ее матушка твоя другими работами не перегрузила. Но я думаю, что вы и вдвоем справитесь. Значит так, бери бумажку и записывай…

– Я вообще не понимаю, что здесь от меня требуется, – сообщила мужу Катя, выйдя от Веры Сергеевны. – Тебе работы, как я понимаю, она на пару лет надиктовала, а мне чем заниматься?

– Это ей Михалыч мозги проканифолил, сказал что если на Верхней речке поставить шесть плотин, то с нее можно будет получать киловатт сто двадцать. То есть теоретически и двести можно, но если как раз ты эти шесть плотин и выстроишь как собиралась, а я из чего бог послал, сотворю генераторы. Вере Сергеевне же очень много электричества потребуется.

– Я собиралась плотины строить?!

– Михалыч ей так сказал. А ты их построить в принципе-то сможешь?

– А ты генераторы сделать?

– Хреновенькие смогу. Пока пусть хоть такие будут, а когда Света научится правильную сталь варить, заменю на нормальные.

– Тебе же для генераторов трубы специальные нужны…

– Перебьюсь. В смысле турбины пока сделаю не поворотно-лопастные, а простые – а регулировать нагрузку будем просто включая и выключая часть турбин. Так себе регулировка, конечно, но пока сойдет. Вот смотри: на каждой плотине поначалу две вот таких турбины по пять киловатт поставим, а остальные, кроме самой верхней станции, будут по десять…

По нынешним «наивно-патриархальным» временам само понятие «коммерческой тайны» ни у кого в голове не укладывалось, так что в Рязани практически все знали, что «богини» договорились о поставках товаров с ромеями аж на двести килограмм серебра. Или даже на полтонны – а куда деваться-то, договора нынче заключались «при свидетелях», и чем серьезнее была сумма, тем больше таких свидетелей и привлекалось. С одной стороны это было не очень хорошо, ведь перевозимые по малонаселенной местности богатства привлекают массу лиц, богатствами такими обделенных. Но с другой стороны…

Дабы не вводить ширнармассы во искушение, с Тихоном Катя договорилась встретиться там, где он перебирался обычно с Дона на Волгу (где-то в районе будущего Волгограда, очевидно). Для уточнения места встречи лодью Тихона (которую он вообще-то брал напрокат у другого купца, с Поволжья, который «встречным курсом» со своим добром ездил в Танаис) взял на буксир теплоход, отправляющийся в третью уже в текущем году экспедицию за солью. Так что Юля, окончательно ставшая «главным судоводителем», будет в курсе, где забирать обещанный товар.

Глава 2

Вовка, пару дней ходивший с абсолютно ошарашенным (из-за огромного объема предстоящих работ) видом смог уговорить Ангелику Франке подменить его на постройке дороги. И это оказалось, пожалуй, лучшим из принятых им решений. С точки зрения полезности в текущей реальности образование преподававшей ранее английский немки составляло величину разве что не отрицательную: до того, как ее муж переехал на завод в Россию, она работала переводчицей с английского и японского. Так что вот уже четыре почти года основной ее работой было выращивание разных овощей. Успешное, впрочем, выращивание: благодаря ей народ вдоволь обеспечивался кабачками, баклажанами, тыквами, дынями и арбузами. Огурцами и помидорами она не занималась – с этим Марина с Лизой прекрасно справлялись, да и все прочие культуры ее интересовали крайне мало. А вот «бахчевые»… Ангелика изучила всю доступную литературу, лично опробовала множество различных агрономических приемов – и результаты у нее буквально поражали воображение. И желудки: вот уже два года начиная с середины мая и до конца ноября кабачки или (уже с начала августа) баклажаны по крайней мере раз в день оказывались в меню каждого жителя Школы. А в остальное время их заменяли тыквы (которые, впрочем, в основном с удовольствием поглощались школьниками). И это при том, что в помощниках у фрау Ангелики было лишь четыре человека… два парня и две девчонки лет двенадцати.

Сама фрау Ангелика объясняла свои успехи просто: «Во время войны мой прадед был начальником лагеря и он научил меня как обеспечивать дисциплину среди подведомственного контингента». Это же она говорила еще и будучи учителем в школе, каждый раз встречая новых учеников. А когда до них доходило, что, собственно, говорит эта странная учительница, она поясняла, что прадед был начальником в лагере с немецкими военнопленными: он – инженер по профессии и коммунист по убеждению – руководил строительством разных объектов на Урале и в Сибири. Но с дисциплиной у Ангелики всегда все было в порядке. Что же до тараканов в голове, то они у каждого человека водятся.

Только вот у Ангелики тараканы водились отборные, и водилось их как бы не больше, чем во всех остальных учительских головах, вместе взятых. Причем то, что в восьмидневную поездку она взяла двенадцать комплектов белья, вряд ли можно было отнести к деятельности этих тараканов: может, дама просто очень чистоплотная? Дюжина шелковых блузок – тоже туда же, а что все они были белые (кроме двух черных), так это было привычно: фрау Ангелика и в школу всегда в таком виде ходила. Двенадцать галстуков (десять черных и два белых) к этим блузкам (более напоминавшие какие-то форменные рубашки) – это уже наверное к тараканам ближе. Три кожаных пиджака (покроем не отличающихся от немецких парадных мундиров) можно было бы тоже отнести к «излишествам», но они хотя бы были разных цветов: черный, вишнево-красный и ослепительно белый, как и прилагающиеся в пиджакам кожаные же брюки. А вот три пары аналогичных сапог – и это при том, что немка с собой тащила и две пары каких-то «армейских» ботинок – было точно слишком. То есть раньше казалось, что «слишком», а когда все «попали», то оказалось что все это очень даже кстати…

Еще могло оказаться «кстати» и то, что кожаные пиджаки Ангелики отличались от эсэсовских мундиров погоном и петлицами: шитые серебром погоны были красного цвета (на белом – черно-красно-желтый, то есть цвета германского флага, с вышитой звездой), а в петлицах размещались большие (и на каждом мундире разные) звезды. Как выяснилось после уточнения даты «попадания», золотые: Ангелика с ними пришла в Ларисе и, вздохнув, сказала:

– Если придумаем, как торговать с римлянами, то здесь золота больше ста грамм. Не чистое золото, но… Это ордена дедушек и бабушки, а это я заказала точные копии. Копии все восемьсот семьдесят пятой пробы, вот этот орден триста тридцать третьей, а эти два – девятисотой. И, если возможно, то я бы попросила оригиналы сохранить, но уж как получится…