Голубые следы

1939

Марево

Весеннее марево, легкая дымка Над черною тенью недавних проталин, Взмыванье стрижей, голоса молодые Заманчивей делают синие дали. Бровей твоих взлеты, красивых и узких, И строгие плечи с наивной родинкой, Впервые надетая летняя блузка, — Весеннее марево, легкая дымка.

1939

Падает снег

Я тебе свои лучшие песни пропел… Улыбнулась печально, ушла по тропе. Безвозвратно ушла. Я смертельно устал. Лес огромен и пуст. И дорога пуста. Только снег. Только белые тени манят. Ни тебя, ни меня. Ни тебя, ни меня.

1939

К инфанте

1. «Бывает так: слегка-слегка…»

Бывает так: слегка-слегка Коснется март покровов снежных, Коснется трепетно и нежно, Как неумелая рука. И утро легкий снегопад На вечер делает похожим. И, как румянец осторожный, По вечерам висит закат. Не терпит красок франтоватых Такая ранняя весна — Она прекрасна и ясна, Как ты, печальная инфанта.

2. «Лучей допросы перекрестны…»

Лучей допросы перекрестны, И сад как на ладони весь. Когда в душе родится песнь, Она прозрачна и чудесна. Но песню в люди унесло. И вот уже сомненье мучит, Что спеть ее возможно лучше, Что только не хватает слов. Всю жизнь без отдыха и сна Искать слова судил нам фатум. Душа поэзии грустна, Как ты, печальная инфанта.

3. «Сначала встреча, позже — страсть…»

Сначала встреча, позже — страсть, Затем успех, потом привычка. За этим следует обычно Разрыв — в слезах или смеясь. Сначала друг, потом — жена, Затем измена иль измены, Так называемые сцены: Он ей или ему — она. И не отыщешь виноватых, И лишь тоска осталась нам. И в сущности любовь грустна, Как ты, печальная инфанта.

1939

Татарская степь

От автора (В лето 7448)

Где б ни сходились отважные воины, Сталью звеня, Где б ни кипели кровавые войны, — Всюду был я. Злоба ль на крыльях бойцов проносила, Или любовь, Я — это сила, которая силу Двигала в бой. Русь! Ты воскресла, все беды изведав, В вихре боев. Русь, я с тобой. Потому, что победа — Имя мое!

Дорога (Запев)

Какие копыта дорогу клевали, Не спеть никому ни в какой «Калевале». Да всех не запомнит, да всех не признает Прямая дорога, дорога степная. По ней проносили хоругвь Святослава, Осыпану пылью, овеяну славой. Князь Игорь бежал в полуденной истоме С широкого Дона к далекому дому. Здесь ржали сухие татарские кони, Скрипели телеги, пластались погони, Смолкали лихие казачьи походы. Пустынные степи, тяжелые годы. Но вешние ветры, но громы и грозы, Деникинцев шпоры, буденновцев звезды… Прямая дорога, как вихрь, пронесла их… И эту степную дорогу я славлю. Овеяна ветром, копытами взрыта Степная дорога, родная Таврида.

Куликовская битва

Рассечен сумрак тетивой звенящею, Во вражий стан крылатый вызов послан, Рассвет забрезжил над рекой молчащею — Что было до? Что будет после? Кроваво-желт степной тяжелый полудень, Под горло смерть покос богатый косит — Не сгинуть воронам в сей год от голоду, Что было до? Что будет после? Сломались пики, сабли затупилися… И вражьи стрелки что лихие осы, Но ждет засадный полк сигнал, чтоб вылететь. Что было до? Что будет после?

Калка (В лето 6733)

Всех сосчитать, что заснули мертвецки, Я не берусь. Станы татарские, тьмы половецкие, Храбрая Русь. Тем смельчакам, что остались живыми, Смерть на пиру. Утром под страшный настил положили Пленную Русь. С этими кончили. Завтра продолжат Злую игру. Завтра всю Русь под копыта положат, Гордую Русь.

Плач (В лето 6743)

Над степью недобрые тучи — недобрые люди… Ой, что ж это будет? Стрелою летучей по нашим дорогам Просвищет тревога. Недобрые люди — недобрые тучи над степью, Останется пепел. Ой, нет тебе, Русь, ни победы, ни клича, ни князя. В раздорах завязнешь. Недобрые люди — над степью недобрые тучи. За грех наказанье. Я плачу. Я плачу слезою горючей О Киеве стольном, о Суздале славном, о ярой Рязани.

Взятие Киева (В лето 6749)

За Диким полем множились костры их, Тянуло к городу тяжелым, смрадным чадом, Татары сабли у костров острили И наполняли стрелами колчаны. Потоп копыт и конских морд лавина. На саблю — сто. По двадцать пик на пику. И русский клич у церкви Десятинной Звучит последним лебединым кликом. Земля дрожит от страха и от зноя. Сражаться больше некому и нечем. Повис над окровавленной землею Широкоскулый желтый вечер.

Отступница (В лето 6809)

Наши избы — дымные конуры, И грустны чахоточные нивы. Край наш сирый, пасмурный и хмурый, Наши парни хилы и трусливы. Некому сказать здесь нежно: «Милый…» Над избою звоном звонят сосны, Непокорной девичьею силой Лишь они подруги мне и сестры. Не боясь людской и божьей кары, В степь уйду, где вольный ветер веет. Уноси меня, степняк-татарин, — Быть хочу наложницей твоею.