Голубыми дорогами мира

Оба выскочили на улицу. Сразу за подъездом дома начинался большой пустырь, заставленный новостройками, а после него, в метрах пятистах, начинался жилой квартал. Лариса мчалась по пустырю как ветер, оглядываясь и быстро-быстро двигая лопатками.

– Целься в голову, в голову! – раздался пьяный голос соседа из открытого окна второго этажа, шутника и балагура, работавшего на судах матросом и уважавшего Семеныча.

Семеныч взвел курок на левом стволе, взял направление метра на полтора в сторону, поднял повыше от бегущей Ларисы стволы и выстрелил. Резанка со страшным, душераздирающим воем разрезала воздух. Раздался дикий визг Ларисы. В жизни Семеныч не видел, чтобы так высоко подпрыгивал человек. Лариса подпрыгнула метра на два, не меньше. Оглянулась в прыжке, и вереща, с развевающимися длинными волосами, была в этот момент очень похожа на ведьму, как их рисуют художники. Видимо кто-то из этих художников тоже гонял с ружьем жену. Куда и красота делась.

– В голову бей, в голову, – еще раз раздался пьяный крик соседа и его разбойничий свист.

Семеныч выстрелил второй раз, подальше отведя от Ларисы стволы. Снова взвыла резанка. Лариса, как гимнастка на матах, с разбегу припала к земле, снова вскочила и помчалась еще быстрее. Донесся звук громко испускаемых ею испражнений.

– Га-га-га! Не нравится? Бей ее картечью! – орал сосед, – Ишь, об…сь! Улю-лю-лю! Га-га-га-га! Фюить!!!

Со скоростью ветра Лариса скрылась за углом строящейся десятиэтажки. Семеныч пошел домой. Вытащил из ружья патроны, положил все на стол, разобрал и почистил ружье. Тоже положил на стол. Взял милицейскую фуражку, повертел ее в руках и снова положил. Стал ждать милицию, но вместо милиции пришел сосед сверху, который кричал из окна. Поставил бутылку на стол, из кармана вытащил кусок копченной колбасы.

– Если хочешь есть, тащи из холодильника что-нибудь.

– Я домой только сегодня пришел и не знаю, есть ли что там.

Семеныч заглянул в холодильник, достал нарезанную нерку в масле и с луком, открыл банку сайры, поставил на стол. Налили, выпили.

– Здорово ты придумал, – сказал сосед, – резанкой ведь стрелял?

– Резанкой.

– Если она пожалуется своему менту, а я его хорошо знаю, я заложу его жене. Я уже позвонил ему и предупредил его.

– Спасибо. Разберусь…

Милиция так и не пришла. Ни в этот вечер, ни в последующие три дня, которые Семеныч сидел дома, никуда не выходя. Несколько раз звонил телефон, но Семеныч не брал трубку. Прошло две недели, никто никуда не вызывал Семеныча, не было и милиции. Семеныч собрал все вещи Ларисы, запаковал их в сумки, туда же положил все ее документы и бумаги, подумав, положил и початую пачку презервативов, а также взял милицейскую фуражку и тоже положил в одну из сумок.. Все это отнес подруге Ларисы. Больше Семеныч в своей жизни никогда не встречал Ларису. Месяца через полтора после этих событий пригласили его в паспортный стол, чтобы он поставил подпись: Лариса прислала заявление о желании выписаться из квартиры, откуда-то из Алма Аты. Семеныч поставил подпись.

Как-то позвонил Роман и пригласил зайти. Семеныч пошел. Позвонил и услышал звук частых шагов. Понял – Надя. Она и открыла дверь.

– А я вам звонила несколько раз, но никто трубку не брал. Так и ела пирожки сама. Заходите.

Семеныч зашел. Сел на диван.

– Знаете, сейчас почему-то мое любимое блюдо это пирожки с картошкой и печенкой. Прямо объедаюсь. Даже полнеть начала.

– Вам идет небольшая полнота.

Из кухни вышла Лена, за ними Вовочка и Роман. С Романом обнялись, Леночку Семеныч поцеловал в щеку, Вовочке, как взрослому, пожал руку, потом подкинул его и посадил себе на плечо.

– Дядя Вова, здорово! А выше можете?

Пришлось посадить его на голову. Из кухни появилась Надя с тарелкой пирожков.

– Ничего себе, – сказал Роман, – меня и то так не встречают.

– Ты свой, а это гость, ему лучшее, – отбилась Надя.

Сели обедать. За обедом Роман заговорил о деле, по которому он звал Семеныча.

– Володя, мы с Леной и Вовой собрались съездить в Хабаровск. Поезд сегодня вечером. А у Нади завтра самолет на Москву. Не сможешь ли ты отвезти ее в аэропорт?

– Отвезу, какие проблемы. Я казак свободный сейчас, никто и ничего не держит меня.

Он повернулся к Наде.

– Во сколько самолет?

– В четырнадцать десять.

– В десять утра выедем, чтобы с запасом.

– Хорошо, я буду готова.

– И чтобы пирожки были, будем их в машине есть.

– И пирожки будут.

Лена засмеялась.

– У тебя, Володя, на первом месте пирожки. Посмотри, какая женщина поедет с тобой! Она тебе не только пирожков напечет, она для тебя все сделает. Бедненькая, иссохлась вся!

Сказав это, Лена порскнула из-за стола: покрасневшая Надя схватилась за половник и замахнулась на сестру. Семеныч встал, пошел к своим вещам, достал купленный в Сингапуре ковер.

– Надя, идите сюда.

Подошла не только Надя, подошли все.

– Это вам за пирожки. И не вздумайте отказываться. Отказов не принимаю.

Роман что-то шепнул Наде, потом Лене.

– Хорошо, подарок принимаю. Люблю читать, лежа на полу. Теперь буду читать на ковре и вас вспоминать.

– Итак, до завтра. Ром, вызови такси, отвезу домой вещи. А то мешают вам здесь.

Роман пошел вызывать такси. Лена обняла Надю и что-то тихонько говорила ей на ухо. Надя, соглашаясь, кивала головой. Семеныч с Мишей вытащили вещи, погрузили их в такси и Семеныч уехал.

На другой день Семеныч в десять подъехал к дому, где жил Роман, на своей машине, погрузил вещи Нади, забрал ее и они поехали в аэропорт. До аэропорта было около двух часов езды. В аэропорту Семеныч помог Наде во всем: перенес вещи, зарегистрировал ее билет. На ее «я сама» только отмахивался рукой. Объявили посадку. Встали в очередь на посадку. Вот и место пропуска на контроле.

– Давайте я вас поцелую на прощанье? За вашу душу хорошую, за пирожки?

– Стесняюсь, людей много…

– А кто что знает? Может быть мы муж и жена?

Надя приподнялась на цыпочки и поцеловала Семеныча в щеку, затем обняла его за шею и мягко и нежно поцеловала в губы. На Семеныча это подействовало как удар молнии. Даже ноги ватными стали.

– Надя, здорово! Я этого никогда не забуду. Пишите, адрес вам вот, – вытащил Семеныч заранее приготовленный адрес.

– Не нужно, он у меня давно записан, и телефон тоже, – покраснела та.

Надя прошла контроль и уже с той стороны помахала рукой. Семеныч подождал, пока взлетел самолет и только потом поехал домой. Всю дорогу из головы не выходила Надя и ее поцелуй. Хорошая девушка, вот только лет на двенадцать младше. Ну и что? Мама тоже была на пятнадцать лет младше отца, а вон семерых родила и всех вырастили, спасибо им великое.

Через неделю он получил письмо от Нади. Она писала, что долетела хорошо, что родители не нарадуются на ковер и передают Семенычу привет и спасибо…