Гомо акватикус

На компьютере под руководством кандидата физико-математических наук Анатолия Старшинова рассчитали режим декомпрессии на разные случаи жизни акванавтов.

И вновь дом готов только к осени.

Корреспондент «Комсомолки» Леонид Репин так описал подводный дом ленинградцев:

«Странная конструкция, которая лежала на берегу, не могла не привлечь к себе внимания. Два огромных шара диаметром по три метра каждый были соединены в одно целое и напоминали фантастический марсианский корабль, незаметно опустившийся на пустом берегу.

Потом этого «марсианина» на специальной тележке спустили, будто корабль, по рельсам в воду, прицепили к небольшому буксиру и оттащили от берега. В море конструкция стала торчком — так, что нижний шар оказался под водой, а верхний словно бы плыл, и все могли прочитать на его крутом боку яркую надпись: «Садко-2».

Пожалуй, главное достоинство дома — его полная независимость. Это маленький замкнутый и вполне самостоятельный мир. Специально разработанная система осушки и регенерации воздуха — все прекрасно понимают, что никакого воздуха в доме нет, а совершенно иная газовая смесь, — делает жизнь в доме немного похожей на жизнь в космическом корабле, летящем в спокойном и молчаливом пространстве…»

Дадим слово еще одному представителю прессы — спецкору «Известий» Станиславу Сергееву, который сам побывал в подводном доме. «…Зеркало воды подступает к нижнему люку. Последний всплеск ластами. Зеркало разбивается, осколками разлетается в разные стороны стайка ставриды, и ты — в первой сфере. Это прихожая, «бытовка». Здесь — вешалка («повесьте, пожалуйста, ваш акваланг на этот крючок»), умывальник, душ. Рабочий кабинет, спальня, столовая — все это одновременно — в верхней сфере. Здесь же электропечь. Пульт управления электроосветительной системой. Приборы. Установка для конденсирования влаги, сработанная из обычного холодильника. Телефон. Две койки, как в матросской каюте. Даже пылесос. Короче говоря, «Садко-2» — двухэтажная квартира со всеми удобствами. Последнее слово архитектуры».

К чести корреспондента, столь живо и кратко описавшего подводное жилище, Сергеев вместе с акванавтами принял участие в трудном и не совсем безопасном для такого посредственного подводного пловца — чего он сам не скрывал — погружении на глубину без малого пятьдесят метров. К тому же море в этот день штормило.

Дом, как и в прошлом году, поставили на траверзе Сухумского маяка, укрепив его на мертвых якорях и тросах, натянутых береговыми лебедками.

Первая стоянка — на глубине одиннадцать метров. Обжив подводный дом, акванавты запросились на намеченную глубину — двадцать пять метров. На такой глубине в нашей стране никто никогда еще долго не жил.

В экипаж «Садко-2» вошли инженер Вениамин Мерлин и океанолог Николай Немцев. Николай — опытный подводник, плавал на подводных лодках, а все же и он волнуется. Акванавты Владимир Бурнашев и Валентин Беззаботное — их дублеры.

На проводы явилось все население лагеря и многие сотрудники института. К Немцеву же по сему случаю из Ленинграда прилетела Таня, жена. Под воду Николай ушел с букетиком алых гвоздик в руках.

Встреча с термоклином

Час за часом незаметно потекли подводные будни.

Каждый день утром и вечером акванавты анализировали состав воздуха в своем доме. По нескольку раз в сутки измеряли температуру своего тела, артериальное давление. Испытывая друг друга, проводили психологические тесты.

Как и в прошлый раз, в экспедиции трудились три опытных врача: Евгений Александрович Коротаев, корабельный врач с «Нерея» Владимир Кужелко и отоларинголог из ленинградской больницы водников, любимец акванавтов Виктор Павлович Афанасьев.

В сущности, без отоларинголога немыслима ни одна сколько-нибудь серьезная подводная экспедиция, потому что дыхательные органы акванавтов, не только легкие, должны быть идеально исправны. Ибо самый пустяковый насморк — барьер для аквалангиста, и часто неприступный.

Один раз в сутки, подчиняясь приказу сверху, акванавты сдавали кровь. Анализами ее занимался Володя Кужелко, за что заслужил прозвище «этот кровопивец Кужелко».

— Получены весьма интересные данные о жизни акванавтов в подводном доме. В частности, был определен период приспособления организма акванавтов к окружающей среде. Он длится трое суток. За это время происходит ряд физиологических отклонений в организме: в крови изменяется содержание белых и красных кровяных шариков, понижается артериальное давление… Но на четвертые сутки равновесие в организме полностью восстанавливается, улучшается и общее самочувствие, которое в первое время было несколько подавленным. К исходу этого же дня почти бесследно исчезли все те незначительные физиологические сдвиги и апатия, — говорит Евгений Александрович.

Акванавты много трудились. Кроме помощи, оказываемой медикам, надо было выполнить довольно-таки обширную и трудную для двух человек программу гидрологических исследований под водой. Испытывали опытную партию часов «Амфибия», предназначенных специально для водолазов и аквалангистов. Это поручил им Чистопольский часовой завод.

Любопытными оказались наблюдения над так называемым слоем скачка в море. Вот что о нем рассказывает Владимир Бурнашев:

— Этот слой иначе называется термоклином — здесь резко меняется температура, соленость и плотность воды. Он очень хорошо ощущается погружающимся под воду пловцом, когда из теплой попадаешь неожиданно в холодную, словно в колодезную, воду. Иногда этот слой выражен настолько резко, что его можно осязать, окунув палец. Его можно и увидеть. Обычно на слой скачка оседают планктон, медузы, отмершие водоросли.

Акванавты применили красящие индикаторы. Краситель, оседая на термоклине, повторял все его контуры движения, делая зримой динамическую структуру слоя и, в частности, внутренние волны. Например, наблюдались удивительные явления, когда в слое толщиной всего полтора метра — на его верхней и нижней границах — течения воды имели противоположное направление… Если на море долгое время нет ветра, нет волнения, то термоклин поднимается все выше. Напротив, при сильном шторме слой скачка размывается…

Гнев и милость царя морского

Эта необычная история приключилась в Стокгольме. Однажды аквалангист швед Свен Налин гулял по берегу реки со своим терьером Лавли. Что-то заинтересовало собаку, она неожиданно прыгнула в воду и нырнула. Это ей очень понравилось. С тех пор Лавли стал сопровождать Свена и в его подводных странствиях.

Но Свен боялся, что Лавли при его неумеренной страсти к плаванью, переоценив свои возможности, захлебнется. И Свен Налин отправился в магазин. Но, увы, аквалангов для собак еще никто не делал. Тогда он решил восполнить этот пробел и сам сконструировал однобаллонный аппарат — все как полагается, с легочным автоматом и маской. Был сделан и гидрокостюм, ведь собаки, как и люди, быстро мерзнут в прохладной воде. Вскоре Лавли настолько привык к аквалангу что не обращал на него ровно никакого внимания.

Лавли стал снобом: он уже совсем не плавает по поверхности, а только ныряет. Слава акванавта Лавли растет. О нем пишут в газетах, его фотографии печатают в журналах. А как-то раз Лавли даже «выступал» по стокгольмскому телевидению…

В отличие от Лавли Чика, как видно, не помышляет о карьере подводного пловца. Да и молод он еще — всего месяца четыре. Хотя, впрочем, наша пресса тоже не обошла его вниманием.

Чике больше нравится водить дружбу с акванавтами на берегу, нежели лазать с ними в море — в собачьем ли акваланге или без такового. Этот веселый, смешной щенок, кстати, тоже терьер, появился в лагере неизвестно откуда и вскоре стал баловнем акванавтов.