Гончаров и империя негодяев (Часть 1)

– Понятно, не забудьте диктофон.

Злобно глядя друг на друга Милка и связанная Валентина сидели в креслах. Оба охранникали лежали на полу и громко храпели, причем у Рустама рожа была обезображена до неузнаваемости. Наверное Милка постаралась, когда он уже был в отключке. Исходя из этого обстоятельства я понял, что мои подозрения не лешены основания. Почему - то стало тоскливо и немного больно. Совершенно не отдавая себе отчета я со всей силушки заехал ему ногой по почкам, но он даже не отреагировал.

– Какой код у гаражного замка?
– Срывая скотч спросил я Валентину.

– Да пошел бы ты вместе со своей шлюхой куда подальше.

– Хищно оскалилась она.
– Не думайте, просто так вам это с рук не сойдет. Наши пацаны позаботятся. Можете уже завтра считать себя трупами.

– Откуда же они обо всем об этом узнают?
– Искренне удивился я.

– Я лично им обо всем расскажу!

– А вот чтобы этого не произошло я и вынужден...
– Поднося ей к носу ствол многозначительно оборвал я фразу.

– Не надо. Я ничего им не скажу.
– На одной ноте, безо всяких интонаций выдала Валентина.
– Код гаража Шестьдесят восемь сорок три. Ключи всегда находятся в замке зажигания. Я никому и ничего про вас не скажу.

– Свежо предание!
– Вновь лишая её права голоса усомнился я.
– Милка, готовься к отезду.
– Осматривая комнату предупредил я.
– По возможности убери следы своего пребывания здесь. Телефон не срезай, он с отответчиком, вот пусть себе и отвечает. А этой шлюхе дай хорошую порцию своего снадобья, чтоб она продрыхла ещё сутки до следующего утра, пока мы не доведем это дело до конца.

Открыв гараж я залез в джип и пугаясь численности кнопок попробовал его завести. С таким же успехом дикий папуас может пытаться поднять в небо космический корабль. Взбесившись я начал нажимать на все кнопки подряд, но результат оставался прежним. Это дорогое корыто безмолвствовало. Совершенно отчаявшись я вылез из машины и плюнув ей в лобовое стекло уже хотел идти за помощью, когда к гаражу подошел господин Глушков и вся сопровождающая его свита.

– Чего ты телишься?
– Недовольно спросил полковник.

– Не заводится.
– Коротко ответил я.
– У неё наверное электронная секретка.

– Сейчас заведется.
– Заверил меня тесть и пнув Глушкова спросил.
– В чем дело?

– Наберите на табло код триста двадцать один плюс семь.

– Рассаживайтесь.
– Устраиваясь за рулем распорядился полковник.

Возле бабкиного домика где Милка оставила машину мы остановились и дождались пока она благополучно выедет со двора. Только потом мы двинулись дальше. Что задумал полковник я не знал, но не сомневался, что штучку он задумал каверзную и господину Глушкову будет над чем подумать.

– Куда вы меня везете?
– Уже заранее подергиваясь от страха спросил он.

– Не торопись, скоро все сам узнаешь.
– Недобро ответил Макс.
– Тебе в твоем положении торопится некуда. Наоборот постарайся чтобы эта ночь была в твоей жизни самой счастливой. Попробуй вспомнить самые приятные минуты своей биографии.
– Пространно успокаивал его Макс.
– В твоей машине найдется что - нибудь выпить?

– Да, в баре есть виски, коньяк и ликеры.

– А ты сам-то хочешь вмазать?
– Вытягивая бутылку коньяка и бокал спросил Ухов.

– Нет.

– Жаль, а вот мы с Иванычем обязательно выпьем.
– Протягивая мне коньяк хохотнул Макс.

– Выпьем за грешную жизнь Александра Ивановича Глушкова.

– Перестаньте надо мной издеватся. Куда мы едем?
– Со страхом глядя как замель кал, зашипел и зашептал по сторонам лес, почти не владея собой, взвизгнул он.

– Сейчас узнаешь, - Сворачивая на "грибную поляну", ответил полковник.
– Нам уже немного осталось. Сейчас приедем.

– Я не хочу!
– Завопил Глушков.
– Слышите, я не хочу туда.

– Нина Реутова тоже не хотела.
– Осадил его Макс.
– И Бородулин не хотел. Но ты почему - то к их желаниям прислушиваться не стал.

– Не убивали мы Нину!

– Все, приехали.
– Останавливаясь объявил Ефимов.
– Выпрыгивайте. Алексанр Иванович, хочу вас сразу предупредить, если вам вздумается бежать, то мы пристрелим вас на месте. Наверное вам знакома эта полянка?
– Подходя к трясущемуся Глушкову спросил полковник.

– Нет, я впервые её вижу. Это правда.

– Я вам верю. Вам не было никакого смысла являться сюда самому. Успокоил его Ефимов и вытащив из сумки моток толстого капронового шнура подошел к ветвистому дубу. Обойдя его вокруг он остановил свой выбор на тостом кривом суке дальше других отходящим в сторону. Приноровившись он перекинул один конец шнура с вывязанной уже петлей. Попробовав её скольжение он видимо остался доволен.

– Что он делает?
– С тихим ужасом спросил Глушков.

– Наверное решил повеситься.
– Ухмыльнулся Макс.

– Нет, вы лжете!
– Скукоженными губами прошептал кандидат.
– Вы обманываете. Вы хотите повесить меня.

– А если знаешь, зачем спрашиваешь. Алексей Николаевич у вас все готово?

– Все отлично. Все как на диком западе в начале девятнадцатого века. Можно начинать суд Линча. Ведите подсудимого.

Подхватив под руки воющего, но совершенно покорного Глышкова мы подтащили его к дубу, где полковник торжественно накинул ему на шею петлю.

– Итак сейчас совершится казнь над над Глушковым Алексанром Ивановичем обвиняемым нами в убийстве Андрея Бородулина и Нины Реутовой. Кто согласен с таким суровым, но справедливым возмездием за его тяжкое преступление прошу поднять руки. Единогласно. Постановляю. Приговор привести в исполнение немедленно.

– А-а-а - Тоненько запищал обвиняемый и потеряв сознание, падая завис в петле.

– Да растуды твою мать.
– Выругался полковник и отпустил противоположенный конец веревки. Освобожденное тело кандидата мягко шлепнулось на жухлую листву.
– Не мужик, а бестужевская курсистка! Чуть что и сразу в обморок.

– И не только в обморок он ещё и описался.
– Показывая на мокрую полу халата констатировал я.

– И не только описался.
– Брезгливо принюхиваясь заметил Макс.
– Он успел даже обгадиться. Дерьмо, а не мужик. Что вот теперь прикажите с ним делать?

– Костя, принеси из машины бутылку минералки.
– Отходя от смердящего тела попросил Ефимов.
– Польем на него, а то неровен час загнется он у нас. Какой впечатлительный убийца. Поганец.

– Алексей Николаевич, а может так и оставим его здесь?
– Предложил Ухов.
– Пусть себе лежит, может и в самом деле загнется?