Гончаров и кровная месть

– Да ладно тебе, перестань, - как мог отбивался закованный в гипс Иван, - перестань, тебе говорю. Что тебе здоровых коблов не хватает?

– Докатилась, Верка, уже и к покойничкам пристаешь?
– в открытую дверь кабинета кабаном заревел председатель и довольный своей шуткой продолжил, что у него шея осиной поломана я знаю, а ты глянь, может и внизу все перешибленно?

– Не, Федор Андреич, внизу осина целая.

– Ну тогда все в порядке, заходи, Гончаров.

– Да я на митнутку, Федор Андреич, не хочу. .

– Молчи, когда говорит начальство. А то сейчас силком затащу.

Из крашенной фанерной тумбочки председатель извлек бутылку, разлил по стаканам и, придвигая Ивану, приказал.

– Пей, парень, и я опрокину за твое воскресение и за ту девку, что тебя спасла. Нам Володя в общих чертах кое что рассказал, - вылив водку куда-то под язык, пред довольно зачмокал, - Подробности расскажешь позже, сейчас у меня заседание членов. А теперь иди к буху, выпиши аванс и долечивайся. В мае пойдешь на промывку песков, до мая, поди оклемаешься.

– Да я хоть сейчас. Федор Андреич, я нормально себя чувствую.

_Ванечка, когда дубом по балде, нормально не бывает никогда. Бери аванс и пошел вон, чтобы я тебя до Первого мая не видел. Чуешь? Сейчас дуй в город, в поликлиннику, там тебе все расскажут, я позвоню. Кстати сказать, братишка твой чудит. Мужики сбросились, денег ему собрали, правление добавило, решили помочь, а он с тех денег словно сдурел. Разберись. А теперь ступай на. . . На глаза мне не попадайся. . . Стой, в городе зайдешь в рудоуправление, я там тебе путевку на юг выклянчил. Ну покеда, ж. . . в горсть и поскорее.

Верка, праводи старателя-инвалида в бухгалтерию, согласно этикету а давай мне моих членов.

Артелевское правительство стекалось на съезд, а Верка плотоядно вцепившись в локоть ворковала ласково и хищно.

– Не бойся, голубь, я с тобой. Никто тебя не обидит, Верочка тебя сбережет. А ты Верочке шоколадку купишь?

– Конечно, куплю.

– А бутылочку шампанского?

– А где я тебе шампанского куплю.

– Темнота, пока ты у свих меведей был у нас много чего переменилось. В "Золотоскупочном" теперь есть все. Там и на бонны продают.

– Хорошо, куплю.

– А ты вечером прийдешь к верочке в гости?

– Конечно, - автоматически согласился, но тут же вспомнив, возразил, нет не могу, женатый я.

Деньги болтались в кармане штанов и приятно били по ляжкам, обещая ему удивительные юга, теплое море, горячий песок и солнце. Плевать что здесь, в Сибири снег. Юга они и есть юга. Там все по другому, а если Маша согласиться ехать с ним, то это будет вообще замечательно, это будет сказка Картинки одна красочней другой вставали перед ним и он не заметил как очутился на крыльце нужного ему дома.

Жмурясь от брызг скворчащего жира дед Володя жарил сочные пластины свиного мяса. В проеме дверей вопросительно застыла Мария, а за её спиной соловьем разливался Александр Вертинский.

– Вот, Ванька, совершенно она не интересуется достижениями немецкой техники.

– Да мне тоже наплевать на всю эту музыку. Маша, мне путевку к морю дают, может быть поедем?

Она отшатнулась, с мольбой глядя на деда отчаянно затрясла головой. Пытаясь сдержать слезы, закусила губы и резко отпрянула вглубь комнаты.

– Ты, парень, не торопись, дай девчонке в себя прийти. Она здесь-то всего боиться, а ты море. . . Погоди чуть-чуть. Пригляди за мясом, я дровишек принесу.

Укоризненно покачав головой дед вышел, А Иван дернулся туда, к ней, отрешенно сидящей на краю кровати. Вымученно улыбнувшись, она привстала.

– Ты бы хоть телогрейку да шапку снял.

– А я и не заметил, прости меня.

– Не за что, Ваня. Тут только моя вина. Страшна мне. Будто бросили меня в небо, а крылья развязать позабыли. И падаю я на землю, в ущелье, в темноту. Разобьюсь скоро насмерть.

– Не надо, Машенька, я не дам. Не плачь миленькая моя, родненькая. Все будет хорошо. Не дам я тебе убиться. Ты ведь у меня одна.

Он утирал её слезы губами, слизывал кончиком языка дурея от любви и жалости. И она успокоилась, усыпила свою тревогу. Прильнула к нему одевая золотыми лучами волос.

– Ванька, я ведь просил тебя, без глупостей!
– Сердито сопел дед позабывший выложить охапку дров.

– Дядя Володя, - усмехнулась Мария, - все глупости, как и положено мы сотворили сегодня ночью, а это просто, девичьи слезы о былом. Дайте папиросу.

– Да, это как же так? Как вы умудрились. . . У него же шея сломана. . . Зачем вы так. . .
– Дед не знал что говорить дальше. Растерянно бормоча он ссыпал поленья у печки, а вернувшись озадаченно засопел.

– Мы поженимся, - оправдываясь объявил Иван, - обязательно поженимся, вот только гипс снимут и поженимся.

– Поженимся, поженимся, - усмехнувшись успокоила Мария.

– А, ну это другое дело, если так то конечно!
– Проворчал довольный дед, Оно понятно, всякое бывает. Но если дело свадьбой кончается, то можно. Помолвку мы организуем сей момент. Ты Манька направляй стол, я полезу в погреб, а тебе Иван сидеть в Красном углу, буду вам обоим вроде свата.

Так вот и были помолвлены гражданин Иван Константинович Гончаров с беспартийной девицей Марией.

Выпив четвертый стаканчик, дед начал планировать предстоящую жизнь молодых, сокрушаясь только об одном, о несостоятельности Марии.

– Как это, замуж и без приданного? Не можно. Что нибудь придумаем. Не знал я, что так скоро, а то бы обязательно приготовил. Ну да ладно, немного у меня есть, наскребы еще.

Толи Мария начала привыкать, толи кагор подействовал, а может быть её захлестнула радость близкого счастья. Вдруг она расцвела, ярко и сразу. Брызнула искрами синих глаз, сверкнула манящей сладостью сахарных зубов и засмеялась легко будто выздоравливая.

– Не надо, отец, мне папка все приготовил, сейчас покажу.

Она умчалась в комнату к своим вещам. Толком ничего не понимая, хозяин все же подмигнул жениху, мол знай наших. Только и он открыл рот, когда увидел стоящую с бутылкой в руках Марию. Бутылка была обычной, темно-зеленого стекла, но держала она её как-то необычно.

– Ну, что же, ко времени, у нас кончается. Давай откушаем твоего из Бургундских подвалов, или оставим до свадьбы?

– Эх ты, до седых волос дожил, а ничего не понимаешь!
– С этими словами она опрокинула бутылку. Золотая россыпь песка полилась прямо на стол и ослабевшую психику мужикав. Первым очнулся дед. Что-то прикинув, что-то высчитав, он, наконец, выдал резюме.