Гончаров и сатанисты

– Клянусь матерью, ни я, ни мои пацаны ничего об этом не знаем! Двадцать седьмого ноября мы все обмывали новый гаражный бокс Эдика.

– Ну, сучонок, ты обнаглел! Сейчас ты будешь похож на цыпленка табака в собственном соку. Подонок!

Я опять сел за руль, на сей раз намереваясь слегка его помять. Он, очевидно, это понял, потому что завопил с удвоенной силой достопочтенного Карузо в момент деликатной операции:

– Не сме-ей! Я тебе все расскажу. Только не надо...

– Хорошо, я готов тебя выслушать, но это в последний раз.

– Да, конечно. Мы действительно вчера пользовались чужой машиной, но это не значит, что в четверг мы ее угнали.

– Вот как? Решил сменить тактику. Это старая песня, милок, говорить полуправду. Ну допустим, тогда где вы взяли тачку? Когда? Зачем? И самое главное: где она сейчас? Если твои ответы будут правдивы и меня они устроят, то у тебя появится шанс еще немножко потоптать землю и баб.

– Вас понял. Мы обнаружили ее еще в пятницу за автовокзалом. Пошли пиво отлить, а тут смотрим, стоит новенькая тачка, вся из себя без намордника. Тамошняя пацанва ее уже потихоньку обгладывает. Толян их шуганул, а я хотел ее тут же в свой гараж отогнать, но Толян на дыбы встал, говорит, последим, посмотрим еще денек-другой, а там уж видно будет. Закатили мы ее в ямку, подальше в лес, накидали веток и привалили трухлявым бревном. Отлично получилось. С десяти метров не распознать. Куча-кучей. Решили пару дней подождать. А тут в воскресенье нам предложили одно крупное дело, не совсем красивое, но довольно вкусное. В общем, на своих машинах туда соваться не стоило. В понедельник выкатили вашу тачку, протерли. Почистили и тут заметили на капоте характерную вмятину. Я говорю: пацаны, это наша тачка, она теперь хозяину и даром не нужна. В розыске она вряд ли числится. Сейчас делаем дело и с чистой совестью гоним ее на переплавку. Вот и все, что я могу рассказать.

– Похоже на правду. Теперь расскажи, по каким делам вы ездили?

– Мне кажется, для вас это не представляет интереса. К делу это не относится.

– А мне кажется, очень даже относится, как и ношение огнестрельного оружия без соответствующего разрешения. Я ясно выразился?

– Ясно. Ездили мы за какими-то документами, мент один попросил.

– Допустим, оставляю это на твоей совести, хотя у тебя она отсутствует.

– Кончай читать морали. Тоже мне, духовник выискался, чуть человека не раздавил. Отвязывай быстрей. У меня уже не задница, а кусок мороженого мяса. Я на тебя в суд подам. Ну чего стоишь?

– Думаю. Думаю, почему ты не обратился в суд, когда шел на ограбление. Почему не обратился в милицию, когда угонял ворованную машину. Стая. Вот в чем дело. Вы только и сильны, когда в банде. По одному превращаетесь в слезливых и законопослушных мальчиков. Дерьмо. Где сейчас моя "девятка"? Быстро!

– Хватился!.. От нее, наверное, только уши остались.

– Отдашь свою с выплатой разницы, а пока говори, где находятся эти самые уши.

– Да ты что? Если я его подставлю, мне же голову открутят.

– Это когда еще будет. А я тебе откручу ее сейчас. Выбирай, какой вариант тебя больше устраивает. Но если соврешь, то обещаю тебе серьезную встречу совсем без шуток, не в пример сегодняшней. Думай, Федя. Адрес твой я уже знаю. А если вздумаешь обратиться за помощью к киллерам, то учти, моя стая более организована и боеспособна. Твою гребаную фамилию уже сегодня я засуну в компьютер. Ты меня ясно понял, бычок?

– Понял. Говоришь, что твоя банда более организована? Уж не мент ли ты?

– Я сказал только то, что тебе можно знать, и больше не хочу говорить на эту тему. Быстро говори адрес.

– Я тащусь. Вор у вора дубинку отнял.

– Заткнись. Последний раз прошу, говори адрес своего подельника.

– Хорошо, я скажу, только при условии, что я останусь в стороне.

– Это можно, но и ты меня в этом случае не знаешь.

– Заметано. За автошколой пустырь, на нем гаражи. Шестнадцатый, семнадцатый и восемнадцатый боксы его.

– Имя, фамилия, возраст?

– Санек Силин. Возраст неопределенный. Думаю, лет сорок. Плюс-минус десять лет.

– Отлично, будь здоров, - пожелал я ему, садясь в машину.

– Эй, мужик, а как же я?
– спросил он растерянно.
– Меня-то как...

– Не знаю, Артур, что с тобой делать, - уже развернувшись, посетовал я, - не могу тебя с собой взять. Глупости по дороге вытворять начнешь, а у меня больная жена и печень. Нельзя мне волноваться. Прощай.

– Да ты что, рехнулся?!
– Связанным каплуном он забился в силках.
– Ты что делаешь, убийца? Ведь околею я, мать не переживет.

– Ничего не могу для тебя поделать, дружок, ты мне всю обедню можешь испортить. Знаешь, что я придумал? Ты тут посиди, подожди, а я за тобой через час приеду. Деньги у тебя есть, я ни копеечки не взял. А за пушку извини, нельзя тебе ее доверять. Подстрелишь кого ненароком.

Все это время он сидел, ошарашенно на меня глядя, еще не веря, что я могу его оставить в зимнем вечереющем лесу. Но иного выхода у меня просто не было. Не было уверенности в его честности, как не было уверенности в своих физических силах. Не справиться мне одному с этим качком-"медвежатником", оставить его здесь до моего возвращения единственно верное решение. Я оставил ему одну руку и вложил в нее чистовскую фляжку самогона, а под задницу подоткнул автомобильные чехлы. И это все, что я мог для него сделать.

Заметно похолодало, я с удовольствием залез в теплый салон, ободряюще помахал хозяину и сразу же взял хороший темп. До нужной точки я добрался за какие-то пятнадцать минут. Оставив машину не доезжая ста метров до гаражей, дальше отправился пешком. В нужном мне боксе горел свет. Я стукнул три раза условным паролем великих дураков и конспираторов. Возня внутри прекратилась, и маленькая дверца испуганно, осторожно приоткрылась, не торопясь впустить позднего гостя.

– Тебе чего?
– подозрительно спросила меня уникально вытянутая дыней голова.

– Откройте, я из налоговой инспекции.

Дверь резко, едва не оторвав мне уши, захлопнулась, и из-за нее злобно затявкали:

– Пошел отсюда, пошел отсюда, не знаем никакой инспекции. Пошел отсюда!

– Я-то уйду, да вот только вас, гражданин Силин, завтра же с милицией доставят ко мне в кабинет. И там вы будете не такой смелый. До свидания.

Отойдя на несколько шагов, я остановился прислушиваясь. Короткая конференция за дверью вынесла решение - продолжить переговоры.

– Эй, мужик, ты где?
– в роли парламентера выступил уже знакомый мне голос.
– Ты еще не ушел?

– Нет, смотрю, сколько гаражей имеет гражданин Силин.

– А тебе-то какая разница? Сегодня у нас демократия. Хоть сто штук заимей.

– Конечно, только плати государству налоги, если ты занимаешься частным ремонтом неисправных автомобилей.

– А кто тебе сказал, чем я занимаюсь? Кто сказал? Ерунда это!

– Может быть, вы впустите меня внутрь?

– Ага, раскатал губенки. Поцелуй мою ж...

– Это мы увидим завтра, кто кого и куда будет целовать. До встречи, дурак. Хотел с тобой по-хорошему договориться, как в цивилизованном обществе.