Гончаров и сатанисты

– Почему она не забрала собаку?
– первым заговорил я.

– Сказала, что есть своя, к тому же я заметил, что барбос ее недолюбливает.

– Странно, еще вчера он с удовольствием ее облизывал.

– Что ты хочешь сказать? Что она укокошила собственного папашу? Абсурд.

В это даже доверчивый Ефимов не поверил.

– Я, Алексей Николаевич, говорю то, что говорю. Но ее алиби я проверю в первую очередь. Не нравится мне она.

– У вас взаимная антипатия, поэтому нет основания верить той или иной стороне, дающей показания друг на друга. Ладно, поехали, время позднее. Ты завтра сюда пораньше заявись. Походи по соседям.

– Погодите, я спущусь в погреб, достану по паре бутылок фирменного напитка Глеба Андреевича. Дома помянем. Уже завтра с утра нужен будет Юра Шутов. Вы его еще не уволили?

– Нет, как договорились. Ну, иди в погреб, я пока машину погрею.

* * *

Ровно в восемь вместе с Юркой мы подъехали к гаражам, где должна была упокоиться моя машина. Выгнанная из бокса, она стояла на видном месте, возле нее кучковалось полтора десятка "гладиаторов". В ожидании предстоящей крови они были возбуждены, громко переговариваясь друг с другом, они грели мышцы и замораживали разум. Дверь одного из нужных боксов была открыта.

– Костя, я вызову подкрепление, что мы против целой толпы зомбированных идиотов, через пятнадцать минут от нас не останется воспоминаний.

– Юрка, не делай волны. Я предвидел подобный вариант и заготовил несколько замечательных подарков. Правда, всего три, но думаю, больше им не потребуется. Здесь три пузырька с удивительно удушливым дымом. Я однажды видел, как бесславно и жалко корчился злющий пес, отведав этой микстуры. Один ты бросишь со своей стороны, только так, чтобы разбился, два других бросаю я, один по толпе, другой в бокс. Сейчас ты разгоняешь машину и резко тормозишь возле них, потом так же резко едем дальше в глубь гаражей. Там разворачиваемся и смотрим на плоды своих рук. Все понятно?

– Понятно. Понятно то, что тебе в органах работать было нельзя. Бандитизм - вот твоя стихия. Поехали, что ли?

– С Богом, смотри не задень мою ласточку.

Увидев бешено мчащуюся на них машину, крутые несколько опешили, но, подумав, что это всего лишь психическая атака, заулюлюкали, засвистели, показывая интимные части тела. Все-таки нервы их не выдержали. Победила трусость. Оставив гонор, они всей толпой ломанулись в узкую дверь гаража. Как и было условлено, Юрка остановился точно напротив, только с его стороны уже никого не было. Все три склянки кинул я. Две прямо в проем, а третью снаружи, разбив о металл ворот.

Когда через минуту я садился в собственную машину, мне показалось, что я попал куда-то на север Америки на огромное ранчо, где одновременно кастрируют пару тысяч бизонов.

– Слушай, Кот, а ты их не угробил?
– уже возле чистовской дачи озабоченно спросил Юрка.
– Уж больно жалобно они выли.

– Ничего, к вечеру проблюются, а вообще не мешало бы почистить город от этих подонков, но не нам это решать, а власть такая обстановка в городе вполне устраивает. Как известно, в мутной воде легче ловить рыбку. Ладно, сиди отдыхай, наблюдай за этой дачей, только ненавязчиво. Может быть, кто-нибудь появится. И пожалуйста, без личных инициатив.

Проулок, где стояла дача Чистова, состоял из восемнадцати участков, по девять с каждой стороны. Свой обход я начал с самого начала, то есть с соседского дома, стоящего напротив владений покойника. Дверь открыл плотный рыжий верзила в грязной тельняшке и рваных носках. Я сразу же понял, что попал не по адресу, но на всякий случай спросил, что он может сказать о своем соседе.

После краткого ответа он попытался заехать мне в лоб, но получил сам. На этом наш содержательный диалог был окончен.

Вторая беседа была удачнее. Старик со старухой долго восхваляли деловые качества покойного и обещали наслать немыслимые кары на голову убийцы. Но ничего конкретного я не добился и от них. Только в пятом по счету доме мне чуточку повезло. Несмотря на ранний час, сопливая голенастая девчонка уже очищала двор от снега.

– Здравствуй, красавица, Бог в помощь.

– Здорово, коли не шутишь, - по-взрослому ответила девчонка.
– Но в долг я не даю, мать ругается.

– Ты что, дитя мое, - опешил я, - о чем ты, сколько тебе годков?

– Все о том же, мать говорит, если каждому в долг давать, без штанов останешься, бабки на кон и хоть залейся.

– А, ты об этом, - с облегчением вздохнул я, сообразив, что наш разговор ведется в двух различных плоскостях.
– Да нет, красавица, я по другому делу пришел. Разговор у меня конфиденциальный.

– А-а-а, - понятливо отозвалась девчонка.
– Тогда тебе к маме надо, только сейчас она как раз занимается таким разговором с дядей Володей. Ты подожди, он скоро кончит, потом ты пойдешь.

– Да мне просто поговорить надо, - чуть не плача от ее теоретической испорченности, простонал я.
– Понимаешь, просто поговорить. Можно и с тобой.

– Со мной нельзя, - твердо стояла на своем девчонка.
– Она сказала, что если заметит что-нибудь такое, то совсем меня убьет.

– И правильно сказала, - переменил я тактику.
– Ты дядю Глеба знала, вон из того дома? Он на "Волге" ездил.

– Топляка, что ли? Конечно знала. Он мне старые вещи своих дочек приносил. Видишь, шуба на мне - он принес. Мать с ним тоже кофициально у него в бане разговаривала. Но на него я не обижалась, по-соседски. Дяденька он был хороший.

– Ну и замечательно, а ты не можешь мне рассказать, кто у него вчера был?

– Нет, мать говорит, что подглядывать нехорошо.

– Конечно нехорошо, она права, но может быть, ты случайно заметила, как к нему кто-то пришел или ушел?

– Нет, вы лучше у Славки спросите, это он весь день из мансарды в бинокль зырит. Недавно меня высмотрел, когда я в бане мылась, теперь цаплей дразнит.

– Славик, говоришь, а где он живет?

– Да вон большой дом под зеленой черепицей. Сейчас он один, предки уже на работу укатили. Только вы не говорите, что я его вам сдала, а то он мне пасть порвет.

На мой звонок из конуры вылетела упитанная овчарка. Встав на задние лапы, она тут же у ворот выплеснула на меня порцию собачьего мата и удалилась назад, видимо посчитав свою миссию выполненной. На крыльцо вышел мальчик примерно двенадцати лет. Был он толст и самодоволен. Мне он сразу не понравился, потому что в его правой руке я заметил небольшой пистолет, кажется не игрушечный. Что-то в нем было от гайдаровского Плохиша.

– Чего тебе надо?
– не сходя с крыльца, пискливо, с напором спросил он.