Гончаров идет по следу

— Какая разница, все равно они найдут твоего отца по адресу уже через час.

— За этот час мы будем уже дома и заявим, что кто-то угнал тачку.

— Не поверят, — с трудом преодолевая одышку, возразил я.

— Пусть не верят, но и доказать ничего не смогут, а деньги тем временем будут надежно спрятаны. Смотрите, — показывая на прыгающий свет фар, засмеялась она, — явились не запылились. Долго же они ехали, за это время можно было родить. Давайте скорее, уже немного осталось, а там нас сам черт не найдет.

— Это где?

— Сейчас увидите.

Полузатопленный силуэт баржи одним боком лежал на берегу, зато другой бок был погружен в родную стихию, в него мощно и возмущенно била волна.

— Ты что же, предлагаешь прятаться на этой субмарине? Да ее же будут обыскивать в первую голову и снимут нас, как Мазаевых зайцев.

— Спокойно, Константин Иванович, говорите тише. Никто нас не найдет. Там есть такие места, о которых не подозревали даже матросы. В детстве мы излазали ее вдоль и поперек. Давайте руку и осторожно ступайте за мной.

Скрепя сердце я подчинился. В вонючем брюхе этой ржавой посудины мы отдыхали не меньше четверти часа. Именно столько времени понадобилось нашим преследователям для тотального прочесывания местности. После их отъезда, велев мне оставаться на месте, Джамиля вышла на поверхность и только после тщательной проверки разрешила мне подняться из трюма.

Кустарником, проселком, а потом и огородами мы наконец добрались до ее дома. Проводив меня в летнюю кухню, она отправилась будить отца.

В пять часов утра, сонный и взлохмаченный, он пришел и уселся напротив своей непутевой дочери, заранее готовый к ее очередной проказе.

— Ну что, дочка, как поработали? Где машина?

— Папа, поработали мы хорошо, а вот с машиной тебе придется распрощаться.

— Этого я и боялся, — сразу постарев, ссутулился Сатар. — Ты же знала, что она нас и кормила и поила. У меня нет денег купить новую. Вы разбили ее?

— Нет, она в целости и сохранности стоит в облепихе возле баржи, но ты говори всем, что ночью ее угнали, а мы с гостем спокойно спали дома.

— Слава Богу, что она целая, а там разберемся.

— Да забудь ты о ней. Теперь слушай внимательно. Вам здесь оставаться больше нельзя. С утра, как только откроется сельсовет, ты идешь и отсюда выписываешься.

— Что за еренду ты говоришь? Я здесь родился и хочу здесь умереть.

— Вас могут убить уже сегодня вечером, причем не только тебя, но и маму, и братишек, и сестренок. Мы здорово насолили одному вашему миллионеру, поэтому не перебивай и делай так, как я скажу. После того, как выпишешься, немедленно отправляй всю семью на вокзал, пусть они ждут тебя там. А сам тем временем в самолетных кассах купишь билеты на всех, и не важно, в каком направлении.

— Как это не важно?

— Очень просто, вы никуда не полетите, а поедете пригородным поездом до конца. И только там ты возьмешь билеты до Саратова. А там уж с дядей Садыком решите, как будете поступать дальше. Все, только делай так, как я тебе сказала. С собой ничего лишнего не берите, только самое необходимое, и не вздумай устраивать распродажу скотины и вещей. Попроси соседей, чтоб пока присмотрели, а там решим.

— Боже мой, ты же разорила меня на старости лет. И не только меня — всю семью.

— Не переживай, папа. — Развязав стригуновскую майку, она высыпала содержимое на стол, и Сатару стало нехорошо. — Здесь двести пятьдесят тысяч новых рублей, думаю, этого тебе хватит и на дом, и на машину, и на обзаведение хозяйством.

— Нет, я не возьму, это грязные деньги.

— Грязные, — спокойно согласилась Джамиля. — Но ты их возьмешь, потому что иначе вас убьют. Не надо, папа, пройдет несколько лет, и вы сможете вернуться назад. Ну вот и все, нам пора. Маму не буди, увидимся в Саратове через десять дней.

— Ну что же мне тебе сказать на дорогу? Все равно ты меня не послушаешь. Бог вам в помощь! Сорви ветку сирени, может быть, мы больше никогда сюда не вернемся.

До Алма-Аты мы добирались автостопом и только там позволили себе сесть на поезд. Дальше, вплоть до родного города, ничего экстраординарного с нами не произошло. Прямо с автовокзала по моей просьбе Джамиля позвонила Говорову на работу, а когда он взял трубку, я вежливо поздоровался.

— Константин Иванович, а где ты был целых пять дней? Я тебя обыскался.

— Зачем же меня искать? Я был в командировке по твоему же поручению.

— Неужели? А где ты сейчас находишься?

— На автовокзале. Если ты сейчас же за нами приедешь, то узнаешь много интересного. Но только у меня условие — никого с собой не брать.

— Нет вопросов, через десять минут буду.

Он приехал, вышел из машины, и весь его экстерьер был сплошной знак вопроса.

— Ну как там? — преданно глядя нам в глаза, наконец решился спросить он.

— Отлично. Сирень цветет, и волки воют, от Стригуна тебе пламенный привет!

— Чтоб он сдох, крыса дешевая!

— А Джамиля его назвала кротом, так, по крайней мере, он выглядел, когда она выкуривала его из норы.

— Так вы взяли его тепленьким?

— Здесь есть маленький ресторанчик, и мы с моим телохранителем ничего не имеем против, если Игорь Викторович нас туда отведет. Я правильно говорю, Жанна?

— Да, когда я перенервничаю, мне ужасно хочется есть, а перенервничала я на этот раз капитально, кажется, съела бы целого барана.

— Ну говорите же, не томите, — едва мы успели сделать заказ, заерзал Говоров.

— Анатолий Олегович живет хорошо, поставил на берегу озера средневековый замок и приглашает вас с женой и детьми провести в нем летний отпуск. Еще он просит у тебя прощения за доставленные неудобства.

— А деньги? Что он говорит насчет денег?

— Ах да, чуть было не забыл. Тут он передал тебе небольшую сумму и по получении просил выслать на его адрес уведомление. — Вспоров «молнию» сумки, я позволил Говорову сунуть туда кончик носа, с которого сразу же потекла влага. — Что с тобой? Или ты отказываешься принять его подарок?

— Боже мой! Неужели вы смогли…

— Мы с Жанной еще не то можем. Я правильно говорю?

— Нет вопросов, Константин Иванович, самого Мавроди можем потрясти.

— И вы еще шутите? — вытирая обильное потоотделение, то бледнел, то краснел Говоров.

— А почему бы нам не пошутить? У нас получилось отличное свадебное путешествие.

— Боже мой, — все не мог прийти в себя счастливый строитель. — Неужели он отдал все сполна? Я глазам своим не верю. Надо срочно ехать в офис и все пересчитать. Сами знаете — деньги счет любят.