Гончие Лилит

В течение трех следующих дней Лилит больше не заглядывала в кафе. Странно, но мне ее стало не хватать. Ее необычной жизненной философии, ее тонкого юмора, ее безумных пари и таких щедрых чаевых. Так что я чуть не заплясала от радости, когда она наконец появилась. И тут же сникла, когда увидела, что Лилит пришла не одна, а в компании хорошенькой девушки примерно моего возраста. Они заказали капучино, свежую выпечку и уединились в дальнем уголке. Я испытала нечто похожее на ревность.

А потом Лилит, подняв руку, подзывает меня и спрашивает:

– Можно нам сегодня чего-нибудь покрепче, Скай? На дорожку.

В тот момент я подумала, что слишком быстро к ней привязалась. Слишком быстро и сильно.

– Вы уезжаете? – бормочу я.

– Да. Возвращаюсь в Штаты. Мои поиски окончены. – Она ослепительно улыбается сидящей напротив девушке. – Познакомься, Скай, моя новая ассистентка Алиша, будет помогать мне в моей клинике в Бостоне.

– Вы подыскивали ассистента все это время? – выдыхаю я.

– Да, – кивает Лилит. – Сначала мне показалось, что ты, Скай, идеальная кандидатура, но…

– Но что?

– Честно говоря, ты слишком нерешительна, мне нужен кто-то понапористей и кто не боится радикальных перемен.

Сидящая рядом Алиша улыбается мне немного грустно, она поправляет локоны, и вдруг я замечаю, как ярко высветлены ее волосы у корней, – свежайшая покраска! Судя по темным волоскам у нее на руках и темно-карим глазам, эта девочка буквально на днях перекрасилась из брюнетки в радикальный, кричащий блонд.

– Я не подхожу, потому что не нарастила волосы? – озаряет меня.

Так и есть. Ответ не нужен, я читаю его в глазах Лилит. Она пожимает плечами, переводит удовлетворенный взгляд на Алишу и лениво откидывается на спинку стула. Не знаю, почему все это настолько меня потрясло. Даже если бы Лилит предложила именно мне бросить все и рвануть с ней в Америку – я бы вряд ли на это пошла. Моя работа, мой дом, расцветающие отношения с Терри, воспоминания детства, Хьюго и Кейт, мой жизненный уклад, мои победы и потери, мой разум и сердце – все было здесь, в Ирландии. На кой черт мне бросать все это и уезжать? Просто меня ослепил, сразил наповал тот факт, что мне в очередной раз нашли замену. Так уже бывало, причем не раз: находился кто-то, кто оказывался лучше меня и с удовольствием занимал мое место.

– Поздравляю, Алиша, – киваю я. Чего-чего, а выдержки и такта мне всегда было не занимать. – Если хотите чего-то покрепче, могу предложить отличный ирландский виски.

* * *

Когда Бог закрывает двери, он открывает окно. После нанесенной пощечины судьба может внезапно подарить улыбку. Джонни разрешил мне уйти домой пораньше – вот так удача! А как только я вышла из «Головы турка», мой телефон преподнес мне еще один сюрприз, после которого я минут пять потрясение стояла посреди улицы и туповато улыбалась прохожим. «Приезжай ко мне. Не звони, заходи без стука. Жду тебя. Терри». Дальше Терри напомнил свой адрес (как будто я могла его забыть!) и поставил в конце эсэмэски трогательные «ххх» и «ооо» [9] . Ох, неужели этот день настал?! У меня не побриты ноги, про зону бикини вообще молчу, белье такое, что его лучше бы никому не видеть. Успею ли смотаться домой и привести себя в аппетитный вид? Я набираю его, но Терри тут же сбрасывает. Ох, это даже заводит!

9

У ирландцев «х» в эсэмэсках означает «целую», «о» – «обнимаю».

«Я не совсем готова, сколько времени мне дашь?» – пишу ему я.

«Приезжай прямо сейчас, не могу ждать».

ЧЕРТ! Я потрачу кучу времени, если поеду домой прихорашиваться.

Ладно, план «Б»!

Я забегаю в ближайший магазинчик и требую мыло и бритву. Потом возвращаюсь в «Голову турка», на десять минут запираюсь в кабинке туалета и наспех соскабливаю с себя пух.

Терри чокнутый, просто чокнутый – и мне это нравится!

По дороге я залетаю в магазин нижнего белья, покупаю красный кружевной комплект, бегу в примерочную и переодеваюсь в обновку быстрее, чем одеваются солдаты по сигналу тревоги.

Если сегодня вечером я не получу достойное вознаграждение за свои мучения, то мои яичники просто взорвутся. Ох, ведь он не на пиццу с пивом меня позвал, правда? Пожалуйста, только не пицца…

Пятнадцать минут езды по улицам Дублина впервые показались мне вечностью. Я с трудом помню, как вбежала в подъезд многоквартирного дома, взлетела по лестнице и приоткрыла дверь.

* * *

Откуда-то лилась мягкая грустная мелодия. Под эти меланхоличные звуки я не смогу заняться любовью; плакать и перебирать в памяти все свои личные драмы – вот что у меня получится. Ладно, с музыкой разделаюсь позже, как только глаза привыкнут к полумраку. Я сбрасываю туфли и с колотящимся сердцем иду в спальню – туда, где на прошлой неделе мы с Терри бросались попкорном и смотрели «Железного человека». Дверь, угол стены и…

Мое сердце останавливается.

Безмолвный ужас всаживает мне в живот кулак и сжимает все внутренности в тугой ком.

Связанный Терри лежит на полу. Рот залеплен скотчем, в глазах паника и отчаяние. В комнате царит хаос и витает легкий дым, как будто где-то плавится проводка. Я делаю шаг вперед и чувствую, что вступаю во что-то мокрое. Роняю взгляд: я стою в луже какой-то черно-красной жидкости.

– Терри, – выдыхаю я и бросаюсь к нему. – Кто это сделал, что произошло? Давай убираться отсюда.

Я опускаюсь перед ним на колени и, нервно оглядываясь, начинаю дергать стягивающие его веревки. Он беспомощен, испуган, потрясен, но, к счастью, связан не слишком крепко – мне без особого труда удается ослабить его путы. И тут…

В комнате появляется кто-то третий. Я слышу шаги и громкий выдох – чуть ли не стон. Оглядываюсь и… Не могу сказать наверняка, но, кажется, именно в тот момент я закусила губу до крови. Я почувствую во рту вкус крови, когда буду бежать по улице, забыв даже про туфли.

В проеме двери возникла фигура. Нет, не головорез, не вор, не маньяк. Там стоит обнаженная девушка. Тонкая талия, светлая розоватая кожа, порочно выбритая промежность, стройные длинные ноги. На ней только чулки и черная бархатная маска. В одной руке она держит повязку для глаз, в другой – наручники.

Увидев меня, она инстинктивно прикрывает рукой грудь. Бесполезно. Такую большую грудь не так-то просто спрятать. Девушка испуганно роняет на пол наручники, и вместе со звяканьем я полностью осознаю суть происходящего: это не похищение и не ограбление, я – свидетель чужой сексуальной игры! Терри тут же без посторонней помощи избавляется от веревок, красная лужа, в которую я наступила, это разлившееся вино: бокал валяется тут же. Дым в воздухе не от плавящейся проводки, это курятся какие-то индийские благовония. И наконец – я не могу не посмотреть туда, хотя мое лицо пылает огнем, – тонкие штаны Терри топорщатся от эрекции. Он все еще возбужден.

Не могу говорить, не могу дышать, разливающаяся в спальне мелодия добивает меня: голос, который так похож на голос Терри, выводит ноту за нотой, слово за словом:

Если нам суждено умереть этой ночью, тогда мы умрем вместе. Смотри, как багряное пламя полыхает на склоне горы. Небо обращается в пустыню [10] .

Мне нужно уносить ноги отсюда, пока не стошнило от этой музыки и… всего остального. Я бросаюсь к выходу, отталкиваю стоящую на пути девку, но Терри догоняет меня, хватает за руку и что-то говорит. Я не различаю его слов. Я слышу только песню:

10

Здесь и далее цитируется в переводе автора текст песни Эда Ширана «Я вижу пламя».