Гонцы смерти

Мысль о том, что он убил человека, то пригасала, то вспыхивала с новой силой и терзала его. Спасала работа, возможность заниматься конструированием, разработкой новых «игрушек». Конечно, они тоже были небезобидные, но хотя бы впрямую не убивали, как «фантом Володина». Тюменин давно уже пришел к мысли, что «фантом» должен исчезнуть. Володин был также честолюбив, но, несмотря на это, решился своими руками уничтожить свое детище, ибо понял, что оно страшнее любой пули и яда.

Аппарат лежал в сейфе у Станкевича, ключ он постоянно носил с собой, и нужно было найти подходящий повод, чтобы взять на время «фантом». Можно придумать, что Тюменин нашел одно приспособление, которое позволяло увеличивать дальность действия волн. Миша знал, как можно обмануть Хозяина. Таким способом он обманул даже Володина: вынул внутренности, все снова закрыл, а внутрь вставил магнитик, который сохранял прежний вес. Он сделает и сейчас точно так же, а детали распаяет, сожжет платы, и больше этого электронного монстра не будет. Хотя если жив Володин, то он в состоянии сделать такой же, но новый аппарат будет уже на его совести.

Тюменина привела к Станкевичу нужда в деньгах. Он хотел вернуть если не жену, то дочку, которой он купил бы отдельную квартиру, машину или послал бы учиться за границу. Этим он бы искупил свою вину перед ней. Но когда он получил первую крупную сумму за убийство Шелиша, то понял, что деньги его больше не интересуют. Он даже не хотел их брать. Доллары пахли кровью и жуткими страданиями вице-премьера. Тюменин мог себе представить, какой жуткий страх испытал он, когда стали лопаться сосуды на его лице и в мозгу. Шелиш не мог пошевелить даже пальцем, но сознание работало, и он не понимал, какая дикая сила его убивает. Наверняка он поверил в дьявола, а последнему только этого и надо.

У Тюменина в запасе три дня. Остаток субботы, воскресенье и понедельник. Три дня не так мало. Последние дни его несостоявшейся жизни.

35

Станкевич был удивлен, узнав, что приходил сантехник.

— Сегодня суббота, а по субботам такие организации не работают, — сказал он.

— Я звонил в РЭУ, Губина была на месте, она подтвердила, что им дали неделю на подготовку и установку счетчиков, вот они и вкалывают по субботам. Какой-то экспериментальный участок из них делают, где проверяют эффективность нововведения, — доложил Кузьма. — Да и парень-сантехник не липовый, я за ним понаблюдал, краны на кухне и в ванной он починил. Со своими прокладками пришел. Немецкими. Пришлось полтинник отдать.

— Разбалуешь, — нахмурился Станкевич.

— Парень — важное лицо, он будет сидеть на компьютере и считать перерасход газа и воды, — заметил Кузьма. — Я с ним законтачил, поэтому больших проблем с перерасходом не будет.

Станкевич поморщился.

— Я не обеднею оттого, что перерасходую пару литров воды. Через час должен приехать Санин. Он попросил переговорить наедине. Люда поедет домой, а потом вернется. Ей надо взять кое-какие вещи. Съездишь с ней. А мы с Саниным обсудим спорные проблемы.

Кузьма сузил свои рысьи глаза.

— Я понял, все будет тип-топ! — не дав охраннику открыть рот, произнес Станкевич.

* * *

Санин нервничал, направляясь на встречу с Геником. Пузырек с ядом лежал в кармашке жилетки, бутылка токая рядом с ним на сиденье. Все может случиться. Станкевич заметит его нервозность, будет настороже и раскроет его уловку. Яд может оказаться мгновенным, и Санин сядет в тюрьму за убийство. Стоит ли?

Виталика весьма обнадежили слова Белова, который, как и Президент, просил еще раз проанализировать проект Шелиша по деприватизации. Санин вместе со Станкевичем могли бы подыскать парочку известных, с мировым именем экономистов, а те бы камня на камне не оставили от этого проекта, всерьез поколебав высшую власть в своем намерении его осуществить.

А решив этот вопрос, можно было бы не опасаться Станкевича, с кем с этой поры отношения и без того изменятся. Санин вообще не будет больше прислушиваться к его советам и следовать мудрым рекомендациям. Пусть живет, но эта ничтожная жизнь не будет пудовой гирей висеть на его совести. Он не станет, подобно ему, убийцей.

Уже подъезжая к даче, Виталик обратил внимание на черный «мерседес», пронесшийся мимо, за рулем которого сидел Кузьма. Тот помахал рукой, мигнул фарой Санину. Рядом с охранником сидела Людочка Апухтина. Раньше она работала секретаршей у Шелиша, а пока место вице-премьера пустовало, подменяла ушедшую в отпуск Клавдию Андреевну, постоянно сопровождавшую Белова на всех его постах. Когда-то Апухтина начинала под руководством Станкевича в аппарате Президента. «Выходит, что их связь с тех пор не прерывалась, и Геник всегда был осведомлен о том, что делается в «Белом доме»? Что ж, в таком случае от Людочки надо будет избавиться», — подумал Санин. И он сделает это, несмотря на все просьбы Станкевича.

Выйдя из машины уже во дворе, Санин заметил у раскрытого окна Геника. Хозяин приветливо помахал ему рукой, и этот жест свидетельствовал о том, что Хозяин готов идти на мировую. «А куда ему деваться!» — усмехнулся Виталик.

Стол уже был сервирован на двоих: икорка, севрюжка горячего и холодного копчения, маслины, маринованные опята, пузатый, из холодильника графинчик водочки, в стороне коньяк и мартини. Санин протянул бутылку токайского.

— Когда-то ты любил его, — напомнил ему Виталик.

— Да, спасибо тебе! Я действительно забыл свое любимое токайское, — искренне обрадовался он. — Но это чуть позже, а сейчас, по русскому обычаю, я предлагаю по рюмке холодной водки под икорку, рыбку и грибочки. Как ты?

— Неплохая идея!

— Тогда прошу! — Станкевич указал на кресло напротив, налил по первой рюмке и поднялся, собираясь произнести тост. — Я думаю, наша перебранка прошлый раз и твое назначение, с которым я тебя поздравляю, — это большой успех, не отвратили тебя от старого, больного Станкевича хотя бы потому, что годы нашего дружеского общения, взаимовыручки весьма серьезный гарант и от дурного настроения, какое преобладало в тот твой приезд, и от медных труб, зазвучавших в твой адрес. Честно могу сказать, что, когда ты приехал, я уже знал о настроении Белова взять тебя и отчасти из-за этого обозлился. Сам понимаешь, найти такого грамотного и понимающего банкира весьма сложно. Скажу откровенно: другого такого просто нет, и это в тот период, когда у нас начинаются серьезные дела. Но я понимаю: дважды и тебе такую должность не предложат. Хотя сам знаешь, что тебе как-то предлагали войти в состав кабинета, я тебя удержал и правильно сделал. Но не буду долго разглагольствовать, я согласен: стоит все пробовать самому, а не слушать советы мудрецов. За тебя, дорогой!

Они чокнулись и выпили. Тотчас закусили икоркой. От былой ссоры и следа не осталось. Геник хорошо умел круглить острые углы. Яд лежал в карманчике яркой жилетки Санина и влить каплю в водку было проще простого, тем более что Станкевич, махнув рюмашку и увидев, что нет салфеток, извинился и вышел за ними в другую комнату. Прыснуть каплю в запотевшую рюмку, разлить по второй и предложить тост за дружбу никаких трудностей не составляло, но Санин лишь нервно постучал пальцами по столику. Один шаг — и назад пути уже не будет. Как объяснил Проборцев: противоядие придумать забыли.

Вернулся Хозяин, предложил льняную салфетку, и Виталик, взяв ее, вытер руки. Они вспотели.

Нет, Санин не строил иллюзий относительно того, что этот теплый прием лишь привычный тактический ход Станкевича, чтобы снова прибрать Виталика к рукам и заставить его работать на себя. Но Санин больше не будет рабом. Во всяком случае, дармовым рабом. Если он и пойдет на какие-то уступки, то не бесплатно. Его услуги теперь дорого будут стоить.

Виталик не ошибся. Геник заговорил о программе деприватизации, которую надо похерить. Он уже все продумал, предложил ту самую парочку экономистов с мировыми именами, которые превратят в пыль все построения Шелиша и Кромина. Белов и Президент — люди осторожные, им по сути-то нужны лишние деньги для бюджета, а здесь есть простор для маневра.

— Выход один: нужно продолжать приватизацию. Россвязь, Норильский никелевый комбинат, Роснефть, продажа пакетов акций этих трех компаний принесет немалые деньги, которые премьер и Президент ищут для реформирования армии и заполнения дефицита бюджета, — заговорил Станкевич. — Кстати, наш банк готов поучаствовать в этих торгах, и не просто поучаствовать, а купить эти пакеты. Я говорил с Билли, он очень в этом заинтересован, и деньги мы найдем. И предложим такие суммы, что конкурентов у нас не будет, а ОНОКСбанк станет в основе мощной финансовой компании, которая будет со временем править Россией. И это сделаем мы с тобой. Перспективы, как видишь, самые приятные во всех отношениях, и твоя доля во всех трех проектах будет такой солидной, что сразу выведет лично тебя в число крепких миллионеров уже мирового уровня и позволит твоим внукам не думать о будущем. Дедушка об их процветании уже позаботился. Как тебе такие перспективы? — лакомясь рыбкой, улыбнулся Геник.