Gone

На одном из таких дней рождений, уже ближе к концу, когда танцы в темноте были в разгаре, один мальчик пригласил одну девочку. Дело было где-то в мае '78 года, точно не помню. Мальчика звали Славик, а девочку - Катя. Славик как раз обратил на Катю внимание - они учились в одной школе - и осторожно пригласил ее потанцевать, коль скоро оказались они на одном дне рождения; после танца они разошлись, потом вечеринка окончилась и они не виделись после этого три месяца.

Но почему-то случилось так, что девочке этот танец запомнился. Просто так вышло - приятная музыка, и очень длинная песня (четырнадцать минут!), и слова Славика во время танца... Светятся фонари за окном, и свеча в дальнем углу комнаты; очень красиво, приятно, интимно... В общем, ей понравились эти четырнадцать минут; и даже после долгого разнообразного лета они остались отчетливым воспоминанием. Однако ни к чему началом они бы не послужили, если бы Катя не встретилась со Славиком еще раз в начале сентября; примерно в такой же обстановке. Случилось так, что за лето она еще немножко повзрослела, и этот импульс, полученный в мае, вырос вместе с ней - он только прятался в глубине. Славик вспомнил девочку Катю, и она ему еще больше понравилась; его нескольких знаков внимания оказалось достаточно. Катя впервые почувствовала, что такое любовь... Дамы и господа, послушайте, тринадцать лет - это много, уверяю вас, это - более чем достаточно для любви; впрочем, я вижу, половина из вас и не нуждается в моих уверениях?..

...Отношения развивались бурно. За сентябрь они исходили все парки и кинотеатры вокруг и прочитали сотни разворотов звездных небес... Катя возвращалась домой как из другого мира, принося на губах сладкие оттенки нового мировосприятия, и на руках нежные воспоминания того, что они ощущали... Но все кончилось столь же быстро, как и началось. Славик просто охладел к Кате - по сути, у него никаких чувств и не было, он был просто горд, что так легко сумел приобрести "свою девчонку". Вообще, он был достаточно глуп, и не слишком высокоморален... но что делать. Катя его идеализировала. Еще месяц прошел в волшебном полусне, хотя они почти перестали встречаться под теми или иными предлогами, и в ноябре наконец возникло беспокойство: в чем дело? Когда же мы, наконец, встретимся?!

В начале декабря Катя устроила, на этот раз сама, еще один "сейшн". Здесь все решилось: Славик был просто фальшив. Он делал вид, ему уже не было до Кати никакого дела: все стало ясно.

Любовь угасала долго: всю зиму, всю весну, и даже лето... Были сотни иллюзий, надежд, планов - как заинтересовать его снова, и они рушились, рушились, рушились, мир казался мрачным и безвыходным; она пыталась заставить его ревновать, общалась с другими мальчиками, но ничего не получалось, легче не становилось. Сколько раз Катя говорила себе, что "я его больше не люблю... я его ненавижу", и снова мечтала, и снова была рада любой надежде оказаться опять с ним рядом.

Все это отразилось и на ее характере: она и так была девочкой гордой, резкой, не признающей никаких авторитетов, и теперь это стало выражаться еще ярче. Она ссорилась с учителями, подругами, пыталась связаться с какой-то "сомнительной" компанией, правда, ничего не вышло; мир казался несовершенным. Катя слушала магнитофон (Pink Floyd, "Shine On You Crazy Diamond", та самая песня...), и снова вспоминала свой первый танец...

К июню она уже ненавидела Славика с одной стороны, он был противен; с другой стороны, не было спасения от воспоминаний... Катя удивлялась: кого же она любит?.. Скорее, это была не любовь, а желание любить, вылившееся из оборванного чувства, тоски и ненависти ко всему, и наконец, ненависти к нему самому...

В таком вот состоянии Катя поехала на дачу летом, а затем внезапно в августе родители отправили ее на смену в пионерлагерь. И тут произошло следующее.

В самый первый вечер, когда в засыпающей палате прочерчивались первые траектории симпатий и антипатий, намечалась вся будущая схема контактов между ее обитателями, в нее вошел какой-то новый вожатый - не их, Андрей, которого они уже знали, а другой. "Ну? Почему не спим?" - спросил он. Кто-то из девочек попытался "поймать" его; парочка дурацких вопросов под смех окружающих... Однако он как-то легко отвертелся и вообще приобрел всеобщее расположение; даже предложил закрыть дверь, когда уходил. Позже Катя узнала, что это вожатый третьего отряда. Видела она его часто, благо Серж навещал второй отряд более, чем регулярно.

Дело было в том, что он чем-то напоминал Славика - только был гораздо лучше. Его манера разговора была просто великолепна, и внешне он был симпатичен. Катя чувствовала, что этот вожатый ей нравится; она ощущала злую радость в адрес Славы: "Ну на тебе!.. Я тебя теперь совсем не люблю, ни капельки!! Он гораздо лучше!..." С другой стороны, она боялась, что это приведет ее к еще большему огорчению. Она смотрела на Сержа и думала: "Нет, не надо... Это мне ни к чему... Лучше никого не любить!!", и все же... ничего не могла с собой сделать. Уже дня за три начавшейся смены она безнадежно проиграла борьбу с самой собой, и... при виде Сержа ей хотелось только убежать, или без сил пройти мимо, не оборачиваясь... а через секунду его снова увидеть. "Это же ужасно, ужасно..." - думала Катя, - "Что же делать?"...

Собственно, жизнь в лагере как таковая не представлялась ей особенно веселой - теперь у нее появился источник волнений; не то, чтобы это радовало, но как-то разнообразило все. "Какое мне до него дело?" - думала Катя, и вновь ее бросало то в жар, то в холод, стоило ему появиться...

Еще одно занятие, всецело поглощавшее ее мысли: конкуренция с Наташей. Конечно, она увидела очень скоро, что привлекало Сержа в их отряде. Наташа была красива, и Катя никак не могла это вытерпеть. "Конечно, ей девятнадцать лет... а мне только четырнадцать", - думала она - "Какое ему до меня дело... Но я ничуть не хуже нее... если не лучше!".. И размышления о достоинствах и недостатках Наташи теперь постоянно занимали ее мысли.

Ну, во-первых, таких длинных и абсолютно прямых волос, как у Кати, Наташе и не снилось! У нее тоже, конечно, ничего, но как-то так - покороче, вьются местами... Ерунда, в общем. Во-вторых, Наташа совершенно не стремится продемонстрировать свою фигуру, ей, наверное, штаны ушивать лень; конечно, вельветовые бордовые на ней вполне ничего так, сносно но что может сравниться с Катиными джинсами, выверенными до миллиметра (на это ушла неделя в январе!)?.. К ним - рубашку узлом на животе, и пожалуйста, все мальчики из первого отряда оглядываются!.. Да... Еще: Наташа умеет как-то сделать себе лицо, очень неплохо смотрится, у нее, кажется, нос очень правильной формы, лицо аккуратное, ничего не скажешь, но у Кати глаза точно больше... Наверняка больше... или не больше?.. Нет, больше!!! И ресницы длиннее!!..

...Сравнив себя с Наташей достаточное число раз и окончательно убедившись, что она (Катя) значительно лучше, наша девочка гордо и насмешливо обращалась со своей вожатой, и снова ей хотелось убежать или провалиться под землю под одним только взглядом Сержа...

В таком вот виде и пребывали дела, когда на четвертый день после своей пробной беседы Серж снова появился на веранде второго отряда.

9.

Андрюша сидел и рисовал стенгазету - очередное малопонятное веяние руководства. Разумеется, рисовать ее должны были пионеры - но осуществление сего было бы сюжетом для научной фантастики. Можно было бы и не рисовать, а только изо дня в день говорить, что "скоро сделаем"; однако Андрюша решил проявить героизм, дабы потом под видом крайней утомленности дня два ничего не делать.

Вдохновение стукнуло во время тихого часа. Андрюша поднял двух пионеров, заставил их подмести угол веранды, расстелил большой белый лист и принес коробку с кисточками и гуашью...

Далее следовал перерыв в работе - вдохновение слегка иссякло; однако после полдника он решительно взялся за дело. Итак, Андрюша рисовал, и никто ему не мешал: во-первых, футбольный матч "первый-второй отряды" являл собой зрелищное мероприятие, во-вторых, погода была хорошая, и детям, по велению руководства, в такое время ненавязчиво рекомендовалось быть на свежем воздухе.

В последние пять минут прошел только какой-то мальчик туда-обратно; потом прошли из корпуса наружу Журавлева Света и Апакова Лена, потом Света без Лены прошла обратно.... Свету Андрюша узнавал спиной, не поворачивая головы. Как разговаривать со Светой, он знал детально. Сейчас, по-видимому, предстоит небольшая беседа...

Вот она проходит в третий раз - возвращается; взгляд на Андрюшу и фраза в пространство: "Все рисует..."

Медленный поворот головы и пристальный взгляд на Свету; Света смотрит на лист ватмана... Андрюша встал, отряхнул руки.