Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)

Он почти не изменился с тех пор, как они виделись последний раз в Спас-Заулке и, Несмотря на бороду и облачение, выглядел не намного старше Пастуха.

Пастух и Док оглядели храм. У иконы Георгия-Победоносца, побивающего змия, измотанные волнением, с незнакомыми строгими лицами, стояли их друзья -- молча молились со свечами в руках перед ликом своего святого покровителя. Издали встретились глазами, сошлись, молча обнялись. Помолчали. Тут не нужны были слова. Главное -- остались живы, снова встретились.

Знали: жизнь каждого отныне снова была лишь в руце Божией.

Отпустив грехи какой-то крохотной старушке, исповедник оглядел храм и увидел их всех. Вгляделся и... узнал. Поманил их, и они медленно приблизились к аналою.

– - Здравствуйте, батюшка, -- поклонился Пастух.

– - Здравствуй, Сергий. Вот и встретились. Отец Андрей подвел его к аналою.

– - Слушаю тебя. Говори. Раб Божий Сергий молчал.

– - Писано, Сергий, "уклонись от зла и совершишь благо".

– - Я бы уклонился, -- сказал Пастух.
– - Но я солдат, я присягал. Как быть, если приходят враги, чтобы убивать?

Отец Андрей молчал, опустив голову, и глядел в пол. Потом поднял глаза.

– - Нет вопроса трудней. Уверен ли, Сергий, что не служишь злу? Умеешь ли различить?

– - Война всегда зло, -- сказал Пастухов.

– - Молись и веруй. Если веруешь всем сердцем, что не служишь злу, -ступай с миром. И повернулся к остальным.

– - Подойдите ко мне и склоните свои главы... Отец Андрей осенил их наперсным священническим крестом.

– - Помоги вам Бог.

Они поклонились, молча поставили свечи и тихо вышли из храма.

Шесть горящих свечей остались на подсвечнике у иконы. И одна -- на кануне, за упокой их седьмого, который не придет сюда уже никогда.

* * *

– - Я уж думал, больше не увидимся, -- с облегчением сказал Артист, когда они вышли из храма и приостановились во дворе у строеньица с надписью "Просфоры".
– - Мы получили приказ срочно уходить, но сумеют ли предупредить вас -- кто же знал? Думал, сердце разорвется.

– - Дядя Костя дозвонился?
– - спросил Пастух.

– - Да нет, не он. Кто-то другой.

– - Не понял...
– - повернулся к нему Док.
– - А ну, Семен, давай поточней. Кто, что и когда...

– - Погодите вы!
– - оборвал Пастух.
– - Все потом. Сейчас нам перво-наперво надо от палачей удрать. У нас свой приказ, у них -- свой.

– - Так, значит, все-таки приходили?
– - спросил Семен.

– - Еще как приходили!
– - ответил Док.
– - Мы их видели. И ушли только чудом.

– - Все было на острие ножа, -- подтвердил Пастух.
– - Нас сейчас наверняка по всей Москве ищут-рыщут. Если они наши головы хозяину не принесут -- им не жить. Тут игра всерьез. Да и ставка немалая. Сваливать надо -- туда, где нас точно не найдут.

– - Может, в метро?
– - предложил Док.

– - Отпадает, -- покачал головой Артист.
– - Вы же еще не знаете. Колькину рожу сегодня ночью в "Дорожном патруле" демонстрировали. Как беглого психа. Наверняка фотки у каждого мента.

– - А я-то думаю, чего это он имидж сменил, -- засмеялся Пастух.
– Просто неузнаваем!

– - А с чего вы взяли, что они все-таки шли нас гробить?
– - спросил Хохлов.

– - Знаешь, Митя, -- прищурил глаз Док, -- чем ты всегда был мне дорог? Неистребимым оптимизмом. Только, дорогой мой оптимист, вот с такими инструментами, по-моему, на мирные переговоры не ходят. Лично я не пошел бы.
– - И Иван распахнул куртку, показав друзьям висящую под мышкой плоскую черную коробочку.

– - А это что ж такое?
– - удивился Муха.

– - Прошу заметить, -- сказал Док, -- лейтенант российского спецназа Олег Мухин понятия не имеет, что это за штучка. Симптоматично, не так ли? Показываю! Демонстрация для несведущих...

Одним движением Перегудов перевел защелку на черной стальной коробочке, и в доли секунды она раскрылась и распалась надвое буквой "г", открыв потайной ствол и превратившись в маленький пистолет-пулемет.

– - Оружие двадцать первого века, -- сказал Пастух.
– - Бесшумный автомат. Оружие сугубо секретное. Состоит на табеле только в спецслужбах.

– - Так куда нам теперь деваться-то?
– - спросил Муха.

– - Предложение такое, -- сказал Боцман, -- на первой же пристани садимся на любой прогулочный броненосец, отчаливаем и плывем куда волна прибьет. На судне все и обсудим. На реке они нас искать не станут. "Джип" припаркуем и оставим в любом дворе. Если и наткнутся -- так не сегодня. Да и номера мы сменили.

– - Ну ладно, -- усмехнулся Артист, -- по морям, по волнам. Поехали!

Не обнаружив ничего опасного или подозрительного вокруг церкви, они сели в машину и покатили в сторону Кремля. Ехали по Москве и мысленно прощались с ней.

Обе рации, захваченные Пастухом ранним утром, были включены на постоянный прием, но, кроме шипения и потрескивания эфира, из них теперь не раздавалось ни звука -- видимо, перешли на запасную волну.

Через час они уже плыли по реке на нижней палубе прогулочного теплохода "Москва-17".

* * *

Для Германа Григорьевича Клокова не составило труда выяснить, что после того драматичного совещания в кабинете генерального конструктора НПО "Апогей", когда Черемисин ушел, хлопнув дверью, удрученный старик скрылся у себя на даче в академическом поселке и сидит там как сыч, прервав все связи с внешним миром.

Клоков поехал к нему сам, без шума и помпы, без большого кортежа, лишь с одной машиной охраны, в неприметной черной "Волге".

Он прихватил с собой только самого близкого помощника -- старшего секретаря-референта аппарата Бориса Владимировича Лапичева, чрезвычайно способного тридцатидвухлетнего человека, который давно и прочно связал свою жизнь с делами и тайнами своего грозного шефа.

Водитель вел машину спокойно. Лапичев сидел сзади, рядом с шефом. Они работали вместе давно, почти десять лет. Плечом к плечу прошли через многие тяготы и испытания. Борис показал себя человеком не просто полезным, но действительно преданным и надежным, и Клоков часто советовался с ним по самым тонким, деликатным вопросам и ни разу не пожалел об этом. Лапичев всегда оказывался во всеоружии знаний, всегда находил нетривиальные решения, всегда был умнее и проницательнее врагов своего патрона, и его точные своевременные подсказки сыграли немалую роль в стремительном возвышении Германа Григорьевича.

– - На наше счастье, -- потягивая тонкую американскую сигарету, говорил Клоков, искоса поглядывая на своего собеседника, -- старик мудр, но бесхитростен. Да, этакий мамонт канувших времен...

– - Классик!
– - откликнулся Борис.
– - С ним надо очень тонко, очень бережно... Главное -- не пережать.

– - Будь спокоен, Боря, или, как говорили наши учтивые предки, будьте благонадежны-с.

На загородное шоссе спускался вечер, и машин было мало. Вот и знакомый поворот. Сколько раз приходилось Клокову проезжать здесь... За последние годы он перезнакомился едва ли не со всей академической элитой, так или иначе связанной с военно-промышленным комплексом, со всеми ведущими учеными и инженерами, работавшими на оборону.