Гора Мборгали
Шрифт:
– Здравствуйте, Ольга!
– поздоровался Митиленич, поравнявшись с ней.
Цезарева вздрогнула, хотела пройти мимо - не получилось.
– Я, Ольга, к вам обращаюсь! Не узнали? Мирослав...
Цезарева, внимательно оглядев его с головы до ног, неприязненно заметила:
– Вы не Мирослав, а я не Ольга. Тут какое-то недоразумение...
– Вы правы, я не ваш шеф, но тоже Мирослав, а вы - Ольга.
– Митиленич протянул фотографию размером три на четыре.
Покосившись на снимок, Цезарева ахнула:
– Господи, как я изменилась! На что стала похожа!..
– Нет, Ольга, вы по-прежнему прекрасны...
– Спасибо за комплимент, а как быть с тем, что вы не Мирослав?
– Пароль есть пароль. Если я назвал вас Ольгой и представился
– Кофе?
– удивилась Цезарева.
– Кофе, да?.. С удовольствием! Выпьем здесь, в "Авроре"... Такая дороговизна, что ресторан пустует.
"Легко согласилась", - отметил про себя Митиленич, предлагая даме стул. В ресторане посетителей было немного, и шум в зале стоял точно такой, какой нужен был для конфиденциальной беседы. Митиленич и Цезарева хорошо слышали друг друга, а посторонний, сядь он даже поблизости, все равно ничего не разобрал бы.
– Мирослав интересуется, почему нет больше информации о первом объекте?
– Первый объект попал в тюрьму за хулиганство и нанесение телесных повреждений.
– Это вы упрятали его за решетку. Зачем?
– Я?
– Да, Полина Цезарева, вы!
– Это неправда!
– Мирославу все известно, за исключением одного: почему вы избавились от объекта?
Цезарева пустила слезу и, помолчав, призналась:
– Я не нуждалась в нем больше... Он мешал мне!.. Мешал устроить личную жизнь.
– Активно мешал?
Женщина задумалась.
– Нет. Просто стоял между мной и вторым объектом.
– Вы что-то скрываете, Полина Алексеевна.
– Угадали. Мне казалось, что если я избавлюсь от объекта, то больше не буду с вами сотрудничать, отпадет необходимость. Судите сами: любить человека и следить за ним... Разве я не права?
– Правы, но ведь ваши надежды не оправдались, Мирослав поручил вам другой объект.
– Увы! Новый объект для меня лишь материал, я не испытываю к нему любви. Того человека я действительно любила, во всяком случае первые несколько лет...
– Понятно!
– Митиленич, помолчав, спросил: - А почему, собственно, Мирослав, а не кто-нибудь другой? Как вы попали к нему?
– Давайте все же для точности назовем ее Мирославой. Видите ли, в первый раз я получила задание от женщины, она работала у нас заместителем начальника отдела. Тогда моим подопечным стал главный инженер на нашем предприятии, у нас была интимная связь. Любовные отношения, как известно, нужно хранить в тайне. А для этого лучше всего говорить о своем любовнике гадости. Такая уловка вводит окружающих в заблуждение: если это любовник, зачем шельмовать его за глаза? Я знала, что Мирослава - из бывших оперативников. Мы с ней и раньше были знакомы, а потом сблизились. Первое задание дала мне она. Потом она вернулась на работу в органы, у них была напряженка с кадрами. Отношений мы не прерывали, иметь подругу в таком учреждении всегда не лишнее... В конце концов вышло так, что я стала агентом, она поручила мне второй объект.
– Занятный способ маскировать свою любовь!
– прервал ее Митиленич. Впервые слышу. Выходит, женщина должна поливать грязью своего интимного друга, для того чтобы сбить с толку окружающих. Так, что ли?
– Да, но это - один из способов. Есть и другие. Допустим, любовник человек именитый, известный в обществе, тогда, конечно, лучше воздержаться от брани и помолчать, пусть все знают, кто за тобой стоит!
– Вы передавали информацию письменно?
– Когда как. Чаще я рассказывала Мирославе с глазу на глаз то, что ее интересовало. Может, наши беседы и записывались на пленку, не знаю. Со временем органы утратили интерес к первому объекту. Вероятно, сочли, что достаточно изучили его. Тут и мой интерес к нему ослабел. Ничего не поделаешь, я женщина, мне нужно было растить детей, значит, завести друга посостоятельнее. Я и завела, но между нами стоял первый. Кончилось тем, что первый угодил в тюрьму. Я со вторым перебралась сюда, поскольку
была с ним связана старыми обязательствами. Здесь меня нашла уже не Мирослава, а Мирослав. Теперь вы объявились.– Да, так часто бывает. Должность остается, люди на ней меняются, но общая ситуация все та же. Так ведь?
– Конечно!
– кивнула Цезарева.
Митиленичу надо было обдумать, как себя вести дальше. После такого разговора сразу к делу не перейдешь. Он предложил собеседнице поужинать.
Цезарева вежливо отказалась, Митиленич настоял. Подошел официант, принял заказ.
– Мирослав Иванович! Я вот чему удивляюсь. Всего десять дней назад у меня была встреча с настоящим Мирославом Ивановичем. Вы что, вчера заступили на должность?..
– Справедливо. Я все объясню за ужином.
– Митиленич ушел от ответа, поскольку никак не мог решить, стоит ли сказать правду сейчас или лучше отложить ее на потом, и как быть со сбитым пешеходом - припереть Цезареву или воздержаться. Промучившись, он махнул мысленно рукой и приступил к делу: - Я должен вам кое-что сообщить. Надеюсь, это не испортит вам аппетита. А вот и наш заказ. За ужином мне легче будет сообщить новость, да и вам легче будет ее выслушать.
Полина Цезарева, наверное, впервые в жизни была растеряна и в мучительном нетерпении ждала, пока официант накроет стол и уйдет. Кроме них, в ресторане почти никого не было.
– Полина Алексеевна, я думаю, второй объект уже сообщил вам о том, что первый бежал из Заполярья, шел пять месяцев и теперь направляется к "Отраде".
– Это и есть неожиданность? Конечно, сообщил. Феликс звонил мне. Но Каргаретели не из тех, кто мстит. Я не вижу тут никакой опасности.
– Мне известно, что Каргаретели попал в Заполярье не без вашего участия. Он должен был отбывать срок в лагере общего режима.
– Да, Санцов говорил мне о том, что к нему заходил некий Митиленич, начальник розыска, и предъявил ему это чудовищное обвинение... Какая чушь!
– Брата Санцова понизили в должности, он служит где-то начальником режима. Может, и это чушь? Его разжаловали за то, что он дал задание убрать Каргаретели профессиональному убийце по кличке Жук.
– Неправда! Санцов стал жертвой интриг сослуживцев!
– Допустим. А что вы скажете об Ашне? Алибек Селимов отсидел за вас срок. Пешехода сбили вы, не он! Это, по-вашему, тоже ложь? Как вам удалось его уговорить? Сколько вы заплатили ему до ареста и после?.. Вы с Феликсом Санцовым упекли Ашну в Заполярье, потом вдруг забеспокоились, как бы он вас не выдал, и забегали, лишь бы освободить его условно, до срока. Вам это удалось! В бытность свою в Уренгое Санцов через Ашну брал взятки и долю за незаконные сделки. Это что, тоже ложь?.. Поскольку вам должно быть известно все о своем объекте, для вас не тайна, что за нынешнюю свою должность он заплатил большие деньги. Вы это знаете и утаиваете. Более того, вы характеризуете его как человека честного, незапятнанного. Да знаете, что вас за это ждет?! Ваша песенка спета, можете распрощаться со своими драгоценностями, мехами и благополучной жизнью. Вы ведете двойную игру - и вашим, и нашим. Шутить изволите?!
Цезарева побледнела, замерла и пустилась в слезы - надежный, проверенный способ...
Митиленич, глядя на нее, думал:
"Здорово вышло! Ты еще сомневаешься в своей гениальности, Митиленич?.. Вероятно, на Цезаревой как осведомителе поставили крест, иначе Заглобин не передал бы мне ее с такой легкостью... Вот это да! Как они до Ашны добрались, а? Выходит, им хана? Кому "им"? Как кому, Цезаревой и Санцову! Мне до них дела нет, пропади они пропадом; меня интересует Каргаретели... Как же перевести разговор на моего беглеца, а? Признаться, что никакой я не Мирослав?.. Так все гладко шло... А, была не была! Возьму и выложу правду! Куда она денется?.. Нет, не годится! А оставаться Мирославом годится? Предъявил обвинение в тяжком преступлении, а теперь перейду на какого-то беглеца... Разве поверит, что ей все простится, если выполнит небольшое поручение?.. Глупости!.."