Горбачевы. Чета президентов

– Ну, ты скажешь, фотографа. Не обижай члена Политбюро. – Он подошел к Андропову, и они обнялись.

– Юрий Владимирович, как вы насчет обеда. Я с дороги, проголодался.

– Охотно поддержу голодного путника, – отозвался Андропов, – да и дамы намекали, что пора бы за стол.

Обед подали на веранду. Обслуживала как всегда Неля, знающая все привычки и кулинарные пристрастия Андроповых и Горбачевых. Они мало чем отличались и это тоже их сближало. В этот день был борщ с пампушками и чесноком. Пельмени в курином бульоне. Салаты из овощей с сухариками и вареным языком. На десерт кофе с мороженным. И по бокалу красного сухого. Крепких напитков Андропов не употреблял. Не позволяли почки. Поэтому и Михаил с Раисой никогда при нем не пили ничего другого. Хотя без высоких гостей могли позволить себе одну-две рюмочки «Стрижамента» или «Прасковейского». По настроению.

После обеда Татьяна Филипповна взяла любимый сборник поэзии Степана Щипачева и ушла отдыхать. Андропов сказал, что приляжет позже, и пригласил Михаила в кабинет. При этом Раиса не могла скрыть явного желания составить им компанию. Почувствовав это, мужчины позвали ее с собой. Андропов даже пошутил: «Куда же вы друг без друга, да и философ нашему обществу не помешает». Он очень ценил ее цепкий ум и педантичный характер.

– Ну, что, Михаил, было тяжело? – посочувствовал Андропов.

– Да, приятного мало. Похороны человека, которого близко и столько лет знал, это нелегкое испытание. Он же из нашего края. Меня первым секретарем крайкома комсомола ставил. И обстановка была нервозной. Первые лица партии и государства на погребении члена Политбюро не участвовали. Неужели правда самоубийство? Слухи ходят всякие. Вы-то уж знаете.

– Председатель КГБ знает много, да мало чего может сказать. Придет время, узнаешь и ты. Власть такая штука, которая света и огласок не любит. Не заметил, в кремлевских коридорах даже окон нет. Вот так. Жалко Федора Давыдовича. Рано ушел. Но речь не об этом. Теперь нужен преемник. Я хочу предлагать тебя. Косыгин и Суслов согласны, что надо двигать молодых. В Правительстве и Политбюро одни старики. Что скажешь?

– Я же понимаю, что это вопрос Леонида Ильича. Говорят, он видит на этом месте Медунова.

– Так до недавнего времени и было. Но сейчас у него проблемы с урожайностью по рису, да и с кадрами не все в порядке. Арестовано или под следствием около двухсот человек, в том числе из партактива, а он твердит, что с кадрами в крае порядок. Явно потерял нюх Сергей Федорович.

Андропов поднялся и прошелся по кабинету. Михаил молчал. Как будто боялся спугнуть удачу. Столько лет двигался он с Раисой к такому моменту, и вот он наступил.

– Миша, ты что, не уверен? – не выдержав паузы, заволновалась Раиса. – Юрий Владимирович, вы же знаете, он справится. Если не Миша, то кто?

– Раиса Максимовна, я в Михаиле уверен. Поэтому и буду завтра в Минводах рекомендовать его Леониду Ильичу. Все, отдыхаем.

Кроме чисто человеческого желания помочь своим молодым друзьям вырваться из провинции, продвигая Михаила, да еще в тандеме с расчетливой Раисой, Андропов преследовал и тайный интерес: укрепление собственных позиций за счет кадров, обязанных ему своим выдвижением. В своей политической карьере он давно действовал в соответствии с правилом: «кто не думает о настоящем, тот не имеет будущего».

На другой день к приходу специального поезда в Минеральные Воды на перроне уже были Андропов, Горбачев с Раисой и начальник местного Управления КГБ Нордман. Когда состав остановился, Андропов с Михаилом направились к вагону Генсека.

– Мне позвонили в машину и сообщили, что в Кавказской к Медунову он не вышел. Поэтому не тушуйся. Бери инициативу в разговоре на себя. Леонид Ильич после болезни еще слаб и говорит с затруднением. Проблемами не грузи, его надо беречь. Кратко доложи о достижениях и планах. Следи за его состоянием. Увидишь, что устал, прощайся. Я зайду в вагон и там скажу о тебе, – продолжал по ходу наставлять Андропов.

Через минуту-две из ближнего вагона на перрон вышел Черненко. Одет был по-дорожному, в спортивный костюм. Обнявшись с Андроповым и пожав руку Михаилу, поинтересовался, как отдыхается.

– Хорошо, да быстро заканчивается. Ну, бог с ним, с отдыхом. Как настрой, здоровье у шефа?

– Сейчас сами увидите. Обещал, что выйдет.

– А по преемнику Кулакова есть информация?

– Да, Леонид Ильич склонен к вашему предложению. Я тоже поддерживаю. Пошли встречать.

При помощи охранника из своего вагона на перрон спустился Брежнев. Когда встречающие подошли, всех обнял и расцеловал. Потом Леонид Ильич огляделся и спросил, что это за пара, указав на стоявших поодаль Раису и Нордмана. По жесту Андропова они подошли и представились. Узнав, что Раиса жена Горбачева, Брежнев по-отечески стал его журить за попытку спрятать от Генсека такую милую женщину. Вспомнив наставление, Михаил попросил разрешения на доклад и кратко выдал домашнюю заготовку. Брежнев молча выслушал. Потом, кивнув в сторону Михаила, спросил у Андропова.

– Это и есть твой южный самородок?

– Да, он самый, – кратко подтвердил Юрий Владимирович.

Больше вопросов не последовало. Леонид Ильич поблагодарил за доклад, вяло помахал рукой на прощание и стал подниматься в вагон. Андропов и Черненко последовали за ним. Минут через пять Андропов вышел и состав отправился.

– Вопрос решен. Готовься, Михаил, к новой работе и переезду в Москву. Раиса, вы довольны? Знаю, как давно мечтали о Москве. Теперь все музеи и театры ваши. Но, конечно, не это главное. Вы оба достойны большого будущего. В этом я уверен.

Так, буквально на ходу, действующий глава СССР с подачи двух будущих руководителей страны, в вагоне, за считанные минуты принял решение, которое выводило соавторов грядущих разрушительных реформ Михаила и Раису на высшую политическую орбиту. Это решение стало смертным приговором для одной из сверхдержав, который и будет исполнен спустя тринадцать лет.

И снова Москва. Уезжали неудачниками, а возвратились сразу на самый политический Олимп. В советские времена переезд в Москву для любого был равен получению дворянского звания. Попадание при этом в высший эшелон партийной номенклатуры тянуло не меньше, чем на графский титул. Привилегии посыпались на них как из рога изобилия. Шикарные и бесплатные квартира и загородная дача; прислуга, охрана и спецтранспорт; продовольственные заказы по цене ниже себестоимости; лучшая в Москве поликлиника; лучшие дома мод, ателье и парикмахерские; приглашения в театры и на выставки; приемы в иностранных посольствах; бесплатный проезд и пребывание на лучших советских и зарубежных курортах. И масса других приятных мелочей, которые в прежней провинциальной жизни и не снились.

Пицунда

На территории СССР это абхазское курортное поселение в зимнюю пору было одним из немногих, где можно было «укрыться» от московских холодов. Температура ниже нуля здесь такая же редкость, как выше нуля зимой в Москве. Согласно неписаному правилу, секретарь ЦК, курирующий сельское хозяйство, брал отпуск после окончания на селе полевых работ. Южанин Михаил после переезда в Москву зимой постоянно мерз. А в этот год уже в ноябре морозы были ниже нормы. Так что звонок из Тбилиси был кстати. Чета Шеварднадзе обычно также отдыхала зимой и приглашала провести отпуск вместе в Пицунде на государственно-партийной даче.

Эдуард Шеварднадзе уже седьмой год возглавлял Компартию Грузии. Около года как стал кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Имел репутацию крепкого партийного руководителя и верного ленинца, умелого борца с коррупцией. Раисе и Михаилу очень нравились теплота и взаимное уважение в семейных отношениях этой уже немолодой, но энергичной пары. Отношения Горбачевых и Шеварднадзе можно было назвать не просто дружескими, а очень доверительными. Особенно на отдыхе. Между ними давно не было закрытых для обсуждения тем. До этого они уже трижды совместно проводили отпуск в Пицунде.