Горбачевы. Чета президентов

В их внутренней личной жизни, когда произошло физическое сближение и они поженились, то, что они все делали вместе, только помогало. Недаром говорят, что ничто так не сближает мужа и жену, как совместное приготовление пищи. Но для окружающих и для дел, которыми они с этого времени занимались, нередко создавало проблемы. Особенно когда он формально один, а фактически они вдвоем стали управлять громадной страной. И этим еще раз подтвердили древнюю истину о гибельности властных тандемов. Сначала они потеряли страну. Позже он потеряет и ее, свою Раису, первую и последнюю любовь. Но это все потом, а между этим они долго на зависть окружающих, страны, а потом и всего света, будут купаться в, казалось, бесконечном семейном счастье. Вот уж верно сказано, что за все приходиться платить.

Поженились Михаил с Раисой через год после знакомства. Она перебралась к нему, а Зденек перешел в комнату к Анатолию Лукьянову. Их общему другу, поэту и «профессору», как его называли на юридическом факультете за очки, отличную учебу и страсть к сочинению стихов. В будущем он действительно станет профессором и доктором юридических наук. А в конце жизни возглавит парламент страны, и некоторое время будет слепо идти за Михаилом, ставшим главой государства, заплатив за свою доверчивость годом тюрьмы.

Так сложился дружеский квартет, в котором внешне доминировал Михаил. Но все, и он тоже, понимали, что они как спутники вращаются вокруг Раисы – яркой индивидуальности и человека твердых принципов, необычайно одухотворенной личности, умницы и круглой отличницы. Она притягивала, но умела и дистанцию держать. Учеба, походы по музеям и театрам привлекали ее больше всего. Раиса старалась приобщать к этим занятиям и мужа. Михаил гордился своей женой и не скрывал это от окружающих. А она ловко и почти незаметно им манипулировала, пытаясь удерживать его от чрезмерного увлечения в ущерб семье общественными делами. Против чего он особенно и не протестовал. Это ей удавалось и тогда и впоследствии на протяжении всей его жизни. И даже в самые решающие моменты, когда от него требовались предельное напряжение и самоотдача. В таких случаях ее доминирование вредило делу, а бумерангом и семье.

Зденек вел двойную жизнь студента-отличника и тайного информатора. Внешне жизнь почти не изменилась, разве только он стал чаще ходить под разными предлогами в посольство. Его «друзей-дипломатов» интересовали настроения среди чешского землячества в университете, характеристики на возможных кандидатов для вербовки. Несколько раз он писал письменные просьбы президенту о помиловании отца. Его посольские «друзья» обещали похлопотать. И даже они, с их профессиональной проницательностью, не предполагали, что через пятнадцать лет он станет одним из руководителей Коммунистической партии Чехословакии в самые драматические времена ее истории.

Михаил все больше времени отдавал работе в комитете комсомола, где он стал освобожденным секретарем с получением жалованья. Учился по свободному графику вне расписания. Это не могло не сказываться на качестве знаний. Раиса переживала и старалась ему помогать. Особенно в написании конспектов и подготовке докладов на семинары. Но комсомольская жизнь так отвлекала, что нередко бывшему отличнику приходилось после сессий зачищать «хвосты». В ответ на ее сетования, что с таким багажом ему не сделать юридической карьеры, он обычно говорил, что политическая карьера не хуже. Видимо уже тогда рутинная работа советского юриста его не привлекала. Такое настроение переросло в убеждение после преддипломной практики. Это видно из писем Раисе, в которых между строк, а то и прямо она читала о его нежелании возиться с протоколами допросов и очных ставок. Похоже, что профессиональная лень становилась ему преградой на пути к прокурорским или судейским занятиям. Не случайно однажды он высказался, что лучшим дипломом является партийный билет, а политическая работа – это его судьба. Женитьба не повлияла на его отношения с чешским другом. «Он был ближе, чем многие свои», – скажет как-то Михаил о Зденеке.

Клятва

Многим поколениям студентов-юристов известно, что учебная нагрузка на третьем курсе самая сложная. Особенно изматывает объемом материала и обилием новой терминологии «Гражданское право». Для студента третьего курса юридического факультета Михаила ситуация осложнилась еще и болезнью жены Раисы. В детстве она заболела ревматизмом, болезнь периодически обострялся и требовал стационарного лечения.

Из больничной пищи она почти ничего не принимала. И он каждый день после занятий готовил для нее еду. Иногда помогали ее подружки. Чаще всего готовились суп или борщ и жареная картошка с говяжьей тушенкой. Из столовой добавлялся лишь винегрет. Пока она ела, сообщал самые главные новости. Поскольку он всегда спешил, для ее личных сообщений времени не оставалось. Тогда нашли выход: она заранее подробно все излагала в письме и при прощании вручала его с небольшим комментарием. Письмо читалось в транспорте по пути в университет, так как кроме учебы его ждала работа в комитете комсомола. Потом занятия в библиотеке до закрытия и в общежитии до двух ночи. Так продолжалось почти месяц. Когда в конце февраля он пришел в больницу забирать Раису, у него был такой вид, о котором говорят, что «краше в гроб кладут».

После выписки из больницы Раису освободили от занятий еще на неделю, и она взялась откармливать своего Мишу. Из дома, как нельзя кстати, подоспела посылка с мукой и салом. Прикупив яиц, каждый день готовила его любимую яичницу со шкварками и круглые, как солнышко, пышные оладьи со сметаной. К концу недели от его истощения не осталось и следа. Жизнь входила в обычное русло. Но тут случилось неожиданное и от того еще более страшное событие. Умер высший руководитель партии и страны, вождь всех народов Иосиф Сталин! Ушел из жизни человек, который более тридцати лет держал в страхе внутренних и внешних недругов государства, а в сознании простого народа был его главной опорой и надеждой.

Секретарь парткома вызвал Михаила и сообщил, что завтра в актовом зале университета состоится траурное собрание и ему поручается выступить от имени студентов юридического факультета.

– На собрании будут товарищи из горкома и Центрального комитета партии. Набросай тезисы выступления и покажи мне. Не забудь о главном – заверить ЦК, что молодежь будет всегда верна заветам товарищей Ленина и Сталина. Ответственность большая, постарайся. И еще. Скажешь, что мы, юристы, щит и меч пролетарского государства, не позволим его внутренним и внешним врагам воспользоваться такой утратой в своих целях. Что мы будем, не жалея себя, защищать дело усопшего вождя.

– Хорошо, я все подготовлю, – заверил секретаря Михаил.

Почти до утра с Раисой сочиняли его речь. После недолгого сна он отправился в университет на свое первое в политической карьере траурное собрание. Потом их будет немало. Но это первое, связанное со смертью вождя, останется в памяти навсегда. Секретарь парткома, бегло просмотрев текст, в основном одобрил его, но приказал убрать тезис о необходимости укрепления демократии, назвав это положение буржуазным и чуждым марксизму. Потом наказал идти в зал и ждать вызова на трибуну.

У выхода из парткома его ждал Зденек. Он знал о поручении и переживал за друга.

– Ну, что? Утвердил?

– Да, все в порядке. Правда, заставил вычеркнуть тезис о демократии. Сказал, что это попахивает социал-демократией. Пойдем в актовый зал. Ты в посольстве был, там какая реакция?

– Соболезнуют вам, но не все. Есть и те, кто откровенно ожидают перемен.

– Каких перемен?

– В сторону как раз демократии и меньшей зависимости от Москвы.

В зале все места и даже проходы были заполнены студентами и преподавателями. Несмотря на такое скопление, тишина стояла в полном смысле гробовая. У многих в глазах слезы. Раиса смогла занять для Михаила место, но с трудом удерживала от желающих его захватить. Пока решали, как обойтись двумя стульями на троих, Михаила позвали на сцену. Здесь под огромным, обвитым черной лентой портретом вождя в форме генералиссимуса, уже собрались те, кому доверили произнести траурные речи. Ждали ректора, секретаря парткома университета, представителей московского горкома и Центрального комитета партии. Наконец появились и они. Впереди шел академик Иван Петровский. Выдающийся математик с мировым именем уже два года возглавлял МГУ. Ходила легенда о том, что когда его избрали ректором, заведующий отделом науки ЦК несколько дней не решался доложить об этом Сталину. Петровский не был членом партии. А когда решился, был не меньше прежнего озадачен реакцией вождя: «Математика не философия. Это вещь беспартийная. Поэтому математикам в партиях делать нечего. Пусть руководит, посмотрим. Думаю, у него получится». Двадцать два года до самой смерти он весьма успешно работал на посту ректора. И в этом случае вождь не ошибся.

Михаил выступал последним. Перед ним девушка с исторического не смогла договорить до конца. Видимо помешали спазмы. Боялся и он, что не справится с волнением. Но обошлось. Говорил так уверенно, как будто не в первый раз. С особым чувством и нажимом произнес ту часть, где заверял ЦК быть верным заветам товарища Сталина. После окончания мероприятия секретарь парткома крепко пожав руку, сказал, что с такими последователями делу Ленина – Сталина ничто не угрожает. И сообщил, что Михаил, Зденек и еще три студента-юриста включены в состав делегации для прощания с вождем.