Горбуны2.Сны
Шрифт:
Американцы и продавали наших детей в рабство – так тоже зарабатывали. И поэтому очень не нравились нашим работорговцам, именно тогда интересы Эдама столкнулись с интересами Славы Оглоблина… – Это всегда деньги… То, что правит миром. Все всегда крутится вокруг денег… – как-то сказал Эдам Хейсонд Арине.
Детей в Литве летом 2003 года тоже воровали наши американцы во главе с Эдамом. И контакты доставили, и детей воровали, а золото к их Центробанку складывали. Но на высшем уровне в Литве не подписали…
Строящих лягушек и ослепляющих оленей давно запретили, но это деньги, и люди все равно нарушали правила и прибегали к их услугам.
Топаз золотистый
Летом 2003 года
Топаз был редким, огромного размера, четыре сантиметра в диаметре. Этот топаз был рекордного размера для этого вида полудрагоценных камней. И стоил немерено. Хотя эти камни по свойствам не очень отличались от драгоценных.
Келвин вывез топаз в правом кроссовке. Когда американцы выезжали, он носил сандалии, а на контроль переодел кроссовки. В одном из них, правом, в задней части подошвы был тайник, в который Келвин и спрятал камень. Он его мне в аэропорту показал. Я видела камень неограненным и не поняла, что он был ценным.
В аэропорту было несколько Спенсермэнов, отец и дед Келвина, его клон, переодетый полицейский. Преступники одной семьи делают пластические операции и выглядят все одинаково. Самые страшные преступники все на одно лицо… Русский клон прошел за Келвина один из контролей, а улетел сам Келвин. Наша полиция Келвину всячески содействовала. По крайней мере, сильно не мешала…
Келвину тогда было только шестнадцать, и он должен был еще доказать свою состоятельность в преступном мире, пройти определенные испытания, чтобы занять достойное место в своем клане… И кража топаза из другой страны была одним из его испытаний.
Стоимость неограненного топаза в России в 2003 году оценили в два миллиона, а Келвин продал его в пересчете на рубли за четыре. Этот топаз он отдал в частную коллекцию, а его новый владелец стал долгосрочным спонсором отца Келвина и в сех его «ружейных» операций.
Новый владелец долго думал, разделить ли топаз. При его огранке было бы много мелких желтых топазиков. Но все-таки решил камень не разделять, а огранить его очень тонко, найти хорошего специалиста и огранить так, чтобы он стал неузнаваем, у него как раз был такой редкий мастер. Топаз такой величины был слишком узнаваемым, о его пропаже уже заявили и хранить его целиком неограненным было слишком рискованно…
При огранке топаз необычно повернули, верх сделали низом, топазу придали квадратную форму, не обработали один скол – слишком много пришлось бы спиливать, было жалко камень. Но так сейчас не обрабатывали драгоценные камни, их делали только правильной формы, никаких сколотых углов не разрешалось. Но этот камень был краденый, его искал хозяин, и гранить его по правилам было опасно… Так сохранили камень, его максимальный размер, но немного пострадала форма, нехватку недостающей части до абсолютно правильной формы загримировали под скол… Этот золотистый топаз сам себя называл Машей. И после огранки Маша задумалась, нравится ли ей огранка или нет, как ее развернули и огранили…
И никто, глядя на ограненный топаз рекордной величины, не мог узнать в нем украденный в России неограненный камень, так хорошо и профессионально он был огранен. За исключением одного тонкого скола, одного заметного места, о котором знал только новый хозяин и огранщик. По этому сколу его мог узнать и хозяин… Камень остался в частной коллекции, не попал на аукцион или в профессиональные руки и узнаваем не стал…
Камень даже разыскивали и проводили оценку его же ограненного. У этого топаза был небольшой скол в верхнем левом углу. Оценщики решили, что этот скол получился при падении, а это был необработанный угол огранки. Величина этого камня была намного больше камня, который недавно пропал в России… И оценщики решили, что это не он… Они особо не вглядывались – им надо было проверить еще много камней…
Прочность желтых топазов равнялась бриллиантам, и у них не могло быть таких сколов, это
были природные особенности камня, но оценщики этого не знали… Кристаллическая решетка топазов различалась, но у желтых она была только твердая, как у алмазов. Оценщики особо не разбирались, и камень не был опознан…У каждого камня такого уровня есть свой паспорт. Потом владелец думал огранить свой топаз еще раз, как и собирался огранить обкраденный владелец в России, он хотел огранить камень потом, когда его перестанут искать и забудут или умрет владелец в России. «Пройдет лет двадцать», – решил Келвин Спенсермэн и накинул на камень свой плащ – сделал заговор.
Крупные топазы очень часто путают с сапфирами, и некоторые ювелиры крупные синие топазы так и называют сапфирами и продают по стоимости сапфиров.
Когда Келвин оценивал ограненный камень у другого оценшика, ему сказали, что камень огранили нечисто, остался скол. Эдам даже показал нам, стерев стену в доме Келвина, как Спенсермэн бросился на огранщика, когда ему сказали, что камень «нечистый», виня огранщика в нечистоте камня. Но краденые камни так и гранят, нечисто, чтобы они были неузнаваемы…
Если гранить со сколами, то есть много вариантов огранки, а если без – то всегда один, зачастую и верх-низ тоже только один вариант, хотя и тут есть нюансы. Так можно бороться с фальшивками, кражами, камень однозначно узнаваем. Разные школы огранки гранят и решают, где верх и низ камня по-разному. Но размер камня у всех одинаковый с разницей в доли миллиметра.
Если гранить камень чисто, то возможен только один вариант огранки, и глядя на неграненый камень, профессионал, изучив камень, может сказать, какой у него будет размер после огранки и выдать паспорт. Можно спорить по поводу верха и низа камня, но только не по поводу размеров. И владелец в России искал свой ограненный камень определенных размеров, а этот камень был значительно больше, но со сколом… Он уже взял паспорт до огранки, а паспорт надо было не брать. Но как не делать паспорт на вещь? Так спокойнее… А украдут ограненный, так его потом можно на несколько разных камней разбить, тоже не найти… Так что новый владелец тоже рисковал, не разделяя украденный камень, так камень все-таки можно было узнать… И Келвин знал, как важно делать огранку, чтобы она не соответствовала паспорту камня, и как сложно россыпь одинаковых желтых топазов продать, когда ищут что-то похожее… И лучше красть неограненный, с ним проблем меньше, но можно при огранке получить пустышку, для этого их смотрят под разными просвечивающими аппаратами, чтобы камень не был пустым. Келвин свой камень так проверил. Воровал наверняка.
Келвин в сапогах скороходах несколько раз шагал в американский центр университета из своего дома в Америке. Показывал ограненный камень и скол сбоку. Камень оценили в Америке, а потом в России. Камень-Маша просто пела в руках у Арины, сверкала и переливалась, так ей нравились будущие писатели…
Медянка
Лента! Пестрая лента!
А. Конан-Дойль «Приключения Шерлока Холмса»
– Ты думаешь, уж – это ядовитая змея или нет? – спросила у меня Элен.
– Нет, – уверенно ответила я.
– Вот видишь, а она сказала, что ядовитая…
Элен имела в виду, что сейчас дочка судьи Даша скрывалась в загородном доме у знакомых матери. Она часто отдыхала в большом саду. Она не боялась мелких юрких змей – считала их неопасными и неядовитыми. В загородном доме Даша хранила компромат и готовилась давать показания. В этом деле были заинтересованы Спенсермэны…
С матерью-судьей у Даши сейчас был конфликт.
Спенсермэны подбросили в этот сад золотистую медянку из семейства ужеобразных. Они нанимали специального дрессировщика змей, чтобы он озлобил медянку, и та стала кидаться на людей. Медяки в принципе неядовиты, но если человек на специальных препаратах, то яд золотистой медянки может привести к быстрой смерти. Даша сейчас принимала лекарства, на которых яд медянки был смертелен. Этот яд становился смертелен даже на определенном парацетамоле.