Горбуны2.Сны
Шрифт:
Но парик не держался. И Спенсермэны приклеили парик на суперклей, потом на степлер.
Спенсермэн девушка-трансвестит, тоже по документам Келвин, а в прошлом Симона, сказала мне:
– Еще пять лет назад мой оракл сказал, что в это день я должна растворить таблетку с опухолью девушке Наде из России и под это мне дали денег, улучшили оценки… – И она дала раковую таблетку «кошке» Наде…
Идя к американцам, все надеялись на хороший исход, американцы производили такое впечатление, но у них все заканчивалось плохо… Они над Надей издевались… Редко кто будет так унижать и
Кто-то из братьев принес огромную иголку, чтобы выколоть Наде глаз – иголка должна была доставать до конца глазного дня, и они принесли огромную швейную… Один из Спенсермэнов зажал ее в комнате на кровати и всадил эту иголку ей в левый зрачок, полностью проткнув ей глазное яблоко, достав до сетчатки, проткнув глаз насквозь… Дед Спенсермэн долго ковырялся иголкой в ее глазу… Ее глаз медленно вытекал… Потом она бегала с платком и искала, просила опять живую воду… Как раз в этот момент она подошла к окну и ее увидел ее хозяин, добрый старичок. «Если бы они ее не нашли», – подумал он. – «Но теперь»… Его тоже повесили и пытали у общежития, его избивали Спенсермэны…
Глаз Нади как будто посинел – зарос бельмом. Спенсермэны в этих комнатах общежитий растягивали время – в коридоре стоял черный раскрытый чемоданчик с черным камнем внутри…
Надю мучили несколько дней, пытали, глумились, дали яд, чтобы у нее выпали все волосы, выбили все зубы. Ее насиловали трое, хотя она была девственницей до. Келвин даже пригласил знакомого американского полицейского, друга семьи для этого и двух сутенеров. Ее насиловали пенисами с колючей щетиной до ран, до опущения вагины…
Один из Келвинов занес в комнату дымящуюся колбу, размером как фонарь, с жидким азотом. Колбу с жидким азотом также заметили работники аэропорта.
Потом ей на живот налили жидкой азот… и она стала нежилец… Она почему-то решила, что это тоже вода… Сначала даже не обратила внимания. Она трогала свой твердый живот и не понимала, в чем дело… Потом начались боли… С этим жидким азотом она еще бегала по общежитию на адреналине, ругалась. Ее увидели охранники, и отправили к Спенсермэнам, обморожение было глубокое, до позвоночника. Ей залили рот наркозом, положили на кровать, и она мгновенно уснула.
– Я это только на кошках делал… – сказал хирург-индиец Спенсермэну-деду.
Дальше над ней работал индийский хирург. Он разрезал ей живот, аккуратно достал камень азота с внутренностями Нади и отдал Спенсермэнам. Дед весело рассмеялся. Келвин бросил камень об пол, камень не рассыпался, его стали разбивать на куски – камень, состоящий из внутренних органов «кошки» Нади. Особенно им нравились куски, где заканчивались одни органы и начинались другие… Спенсермэны выбили мешочек и пошли этот мешочек разбивать, доставать кольцо, аккуратно, молоточком. Потом нести судье…
Как только хирург сделал свое дело, ему тут же Келвин кинул только что убитую кошку. Хирург на нее мгновенно накинулся. Она была еще свежая.
– Ему врач уже подписала препараты, – сказал мне Келвин. – Сворачиваем кровожадность…
А Надя так и осталась лежать на кровати под препаратами, без живота… Потом она вдруг пришла в себя, увидела дыру в себе и начала
отчаянно кричать, выбежала в коридор… Стала просить живой воды… Ее быстро вернули, пшикнув в лицо забвение…Потом ей надели свободную кофту, и она еще ходила без живота, разговаривала с ними, сидя на диване, даже учила их чему-то, а Келвины смотрели на нее и подыгрывали:
– Так у тебя же живота нет? – один из Келвинов проткнул ей белую кофту насквозь… Она была на наркотических обезболивающих.
– Как нет? – она посмотрела на сквозную дырку в животе и стала кричать, ее опять перезагрузили. Хирург наблюдал за ней: – Все, больше обезболивающие колоть нельзя, – сказал он, и ее под сильными снотворными положили в зале.
Дед-Спенсермэн пригласил комиссара из южного штата Алабама через черную дыру попробовать Надю. Сейчас в этом штате у Спенсермэнов были дела.
– Проходите, – вежливо говорил он с ним. – Вот наше новаторство. Стараемся на благо науки. А это ее печень, – дед-Спенсрехолд показал на коричневые осколки на полу. Комиссар поднял один осколок, недолго рассматривал, слегка понюхал и взял себе на память, сложил в карман.
– Это азот…
– Вы как всегда, – комиссар благостно похлопал старого Спенсермэна по плечу. – Она еще жива? – комиссар очень удивился, он пощупал ее пульс.
– Да, все свежее… – Спенсермэн приглашал к кровати, как к столу.
Спенсермэн насыпал героина на ее живот, комиссар взял трубочку и пару раз нюхнул героин. – Хорош… А вы?
– Я тоже, – дед попробовал кишок Нади, на губах у него осталась кровь, как у вампира. Наркотики с кровью – новый тренд… Комиссар внимательно рассматривал азотные осколки из органов Нади.
– Ну я пойду, – комиссар долго не задерживался. – А ее убить бы надо, – он показал на кровать..
– Да, Келвин сделает… Ох… Знаете, – старый Спенсермэн хитро прищурился. – А как же наше дело?
– Решим-решим… Пусть Энтони завтра позвонит…
И комиссар быстро скрылся в черной дыре и опять очутился в своем теплом и спокойном кабинете в штате Алабама, где не было еще живой, но уже мертвой девушки без живота.
– Келвин? – позвал дед. – Позвони Энтони, пусть завтра позвонит мистеру Грею…
– Хорошо… – он быстро вышел…
Потом дед пригласил детей на ужин… На улице была сплошная темень… Они накинулись на ее живот. Дед еще рассыпал на животе наркотиков… Они стали нюхать наркотики через трубочки, пробовать кишечник.
Вдруг Надя застонала…
– Она еще жива? – удивился один из Келвинов…
– Да, – ответил раздосадованный дед. – Думаешь, я или Грей будем ее убивать…
– Я сейчас! – этот Келвин вышел… Он знал правила…
Потом дед, Спенсермэн-старший, пригласил остальных американцев…
Все удивлялись, но ели мало…
Надя иногда стонала и просила пить, я хотела дать ей воды, но Спенсермэны е разрешили: – У нее же живота нет. – В таких случаях можно было просто смачивать ей губы водой, так говорила моя мама… Приходили какие-то врачи, изучали ее тело со сквозной дырой, внутренние органы, позвоночник без части, проверяли ее рефлексы, заставляли встать и ходить… Спенсермэны потом всех выгнали…