Горчаков. Пенталогия

— Сейчас мы летим… можно сказать, строго на юг. — Капитан наклонился к компасу. — Аэропланы отрезают нам путь, но если подняться выше, я, пожалуй, смогу повернуть…

— Так поворачивайте, ваше высокородие, — кивнул я. — Если потолок полета у дирижабля выше — этим определенно стоит воспользоваться.

— Не все так просто. — Капитан хмуро скосился в сторону усатого генерала. — Если набирать высоту, нам станет тяжело дышать. И люди в кают-компании…

— В таком случае, людей в кают-компании следует предупредить. — Я повернулся к Покровскому. — Думаю, вашему сиятельству стоит немедленно сообщить о произошедшем всей делегации. Среди нас достаточно сильных Одаренных, чтобы…

— Тихо! — вдруг зашипел капитан. — Вы слышите?!

Все разом смолкли. Раньше я слышал лишь гудение ветра за стенами гондолы и мерное рокотание машин дирижабля… но теперь к примешивалось кое-что еще. Жужжание, понемногу переходящее в нестройный разноголосый гул. Будто на “Петра Великого” из облаков надвигался целый рой огромных металлических шершней.

— Приготовтесь к бою, милостивые судари. — Я убрал “глушилку” в карман. — И скажите, наконец, остальным.

— Стоит ли? — Капитан покачал головой. — Неужели ваше сиятельство думает, что…

— Да, черт возьми, именно так я и думаю! — рявкнул я, разворачиваясь к генералу и Покровскому. — Или кто-то из вас, милостивые судари, считает, что немцы здесь для того, чтобы пригласить нас отужинать вместе? Прикажите команде занять места у пулеметов и…

Договорить я не успел. Туман по правую сторону от гондолы вдруг взорвался грохотом и огнем. Я едва успел поднять Щит перед тем, как окна рубки брызнули стеклянным крошевом, и обшивка снаружи застонала от пуль. Аэроплан — неожиданно громозкая машина с двумя рядами крыльев, расположенными друг на другом — вынырнул из облаков, напоследок ударил по гондоле чуть ли не в упор — и тут же ушел куда-то вниз. Но за ним следовали еще несколько — два или три разом, строча из пулеметов. Свинцовый дождь прошелся по рубке, с одинаковой легкостью кроша и приборы, и стекла, и человеческую плоть — и все мои надежды на удачный исход рухнули окончательно.

Вместе с усатым генералом.

То ли из самонадеянности, то ли от самого обычного недомыслия, его превосходительство не успел закрыться Щитом или Латами и теперь лежал на полу, уставившись куда-то в сторону двери остекленевшим взглядом. Судя по стремительно расползающейся по полу луже крови, в него угодило не меньше десятка пуль — и исход был, в общем, очевиден: даже трети подобных ран вполне достаточно, чтобы убить человека. Окончательно и бесповоротно.

Даже Одаренного четвертого магического класса.

Немногословному придворому и графу Покровскому повезло больше: похоже, ни одного из них даже не задело. А вот капитану явно досталось. Он каким-то чудом удержался на ногах, но скорее цеплялся за штурвал, чем управлял дирижаблем. “Петр Великий” стонал, то и дело вздрагивая — но пока еще сохранял курс и как будто даже понемногу набирал высоту. Когда гул аэропланов чуть стих, я все-таки рискнул скинуть Щит и набросил на себя самую простенькую магическую броню — чтобы подойти поближе к приборам.

— Ваше высокородие…

В ответ капитан пробормотал что-то нечленораздельное и вдруг принялся медленно заваливаться набок. Не падал, а именно оседал, до последнего цепляясь за штурвал окровавленными пальцами. Я успел лишь кое-как подхватить беднягу и кое-как опустил на пол, повернув лицом к себе.

— Не надо… я в порядке, ваше сиятельство, — простонал он, вытягивая дрожащую руку к рукояткам сбоку. — Держите курс… вот рули высоты… остальное вам едва ли поможет.

Я молча кивнул и взялся за штурвал. Не знаю, куда подевалась вся команда, но почему-то никто не спешил сменить меня за управлением сложной и безумной дорогой воздушной машины. То ли все офицеры были заняты в машинном отделении или еще где-нибудь, то ли немецкие пулеметы прошлись по всей гондоле. Из кают-компании слышались ругань и крики — кажется, я даже разобрал голос Гижицкой среди прочих — но мне пока что хватало дел и здесь.

Придворный с Покровским были уже совсем плохи. Похоже, ни одному из них еще не приходилось участвовать в настоящем бою: реакция у обоих оказалась неплохая, так что Щиты они подняли вовремя — но теперь, похоже, понятния не имели, что делать. И поэтому просто бестолково топтались по рубке, глазея то на меня, то на покойного генерала, то друг на друга.

— Ну же, не стойте столбами, милостивые судари! Вы — пройдите в кают-компанию и постарайтесь успокоить людей… и потом отправьте сюда хоть кого-то из офицеров. А вы, — Я кое-как вывернул шею, пытаясь зацепить взглядом придворного, — помогите, наконец, капитану. Нужели не видите, что он истекает кровью?

Как ни странно, моя гневная и не слишком-то учтивая речь подействовала: Покровский тут же бросился к двери и через мгновение скрылся за ней. Я сильно сомневался в его способности прекратить панику вместо того, чтобы навести ее еще больше, но теперь его сиятельство хотя бы был при деле.

Придворный, как ни странно, держался лучше: опустился на пол рядом с подстреленным капитаном и принялся накладывать плетения. Медленно, неторопливо — но как-то надежно и, пожалуй, даже уверенно. Опыта в подобных делах ему явно не хватало, зато сил оказалось предостаточно: формально по магическому классу придворный мне ничуть не уступал, а талантов и исцелении, похоже, имел даже побольше. Не то, чтобы я тут же перестал беспокоиться за жизнь командующего “Петра Великого” — но и умирать тот все-таки пока не собирался.

Впрочем, и помогать мне — тоже. Капитан неровно сидел, закрыв глаза и упершись лопатками в изрешеченную немецкими стволами стену рубки, и лишь едва слышно постанывал и хрипел — похоже, одна из пуль пробила легкое. Не самая страшная рана для сильно Одаренного — и все же его высокородие выбыл из игры.

И явно надолго — а никто из офицеров что-то не спешил занять его место и принять, наконец, командование дирижаблем.

— Ваша сиятельство… теперь все в порядке? — жалобно поинтересовался придворный, на мгновение отрываясь от ран капитана. — Вы ведь умеете упавлять этой штуковиной?

На мгновение мне захотелось сказать правду — но это явно было бы не лучшим вариантом. Особенно сейчас.

— Разумеется. Тут все почти как в машине. Вот штурвал, здесь приборы… — Я взялся за рукоятку руля высоты. — В общем — ничего сложного.

Глава 14

На деле все оказалось куда занятнее… конечно же. Штурвала “Петр Великий” слушался неожиданно покорно, а вот с рулем высоты я определенно сделал что-то не так. Стоило мне шевельнуть рукояткой, как дирижабль задрожал. Будто бы изо всех сил пытался задрать нос повыше — но не справился и дергано заковылял по воздуху, как подстреленная птица.

— Осторожнее, ваше сиятельство, — простонал кое-как пришедший в себя капитан, — так вы всех нас угробите.

— Уж простите. Давненько мне не приходилось управлять дирижаблем, знаете ли. — Штука вышла так себе, но ничего умнее я не успел придумать. — Не хватает практики.

— Просто не стоит дергать рули высоты, как рычаг передач… здесь все работает иначе. — Капитан вымученно улыбнулся. — Тяните аккуратнее. А если вам нужно подняться еще быстрее — увеличьте подачу газа в резервуары вентилями справа. Но я бы не рекомендовал…