Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)

Подобно текстам киевского гражданского губернатора Панкратьева, написанным до 1810 г., данные лингвистические манипуляции составляют свидетельство, которое не позволяет нам согласиться с мнением А. Миллера об отсутствии репрессивной языковой политики до 1830 г. Впрочем, в следующей главе мы еще столкнемся и с другими подобными примерами 361 .

Таким образом, отчет Желтухина сыграл решающую роль в разработке значительно более суровых мер, которые будут предприняты после Польского восстания. Но даже в это время упразднение польского права могло проходить лишь поэтапно, хотя общий принцип был выражен спустя 35 лет после аннексии этих территорий в печатном указе императора Николая I от 27 августа 1828 г. Прецедентом стало принятое решение о наказании укрывателей беглых крепостных. Поскольку Литовский статут такого случая не предусматривал, Долгоруков передал отчет Желтухина Комитету министров, а тот, по согласованию с императором, попросил Сенат расширить применение предложения киевского губернатора. Николай I намеревался с 11 июля 1828 г. распространить все российские законы не только на Киевскую губернию, но и на все губернии, где действовал Литовский статут 362 . В следующей главе мы увидим, что киевский военный губернатор добился от царя и решения о русификации школ Киевской губернии за две недели до Ноябрьского восстания 1830 г.

361

РГИА. Ф. 1409. Оп. 2. Д. 4997. Л. 14 – 16 – Письмо министра юстиции в Государственный совет от 22 ноября 1827 г. и министра внутренних дел в Государственный совет от 27 ноября 1827 г.; Миллер А.

Империя Романовых и национализм. С. 82 – 85.

362

21 октября 1829 г. Сенат вновь напрасно попытался заменить нотариусов и писарей, выбранных шляхетскими собраниями. Однако реорганизация `a la russe началась лишь в 1832 г. Этапы этого процесса отражены в обширном деле: РГИА. Ф. 1341. Оп. 33. Д. 881. Л. 1 – 508. Мнения губернских предводителей, губернаторов и судей по поводу принципа выборности на уездные должности представлены в изданной в 1826 г. брошюре (л. 481 – 508) и в опубликованном 27 августа 1828 г. указе о распространении российских законов; 11 июля 1828 г. он был утвержден Николаем І (л. 156).

Подводя итог тридцатипятилетнему периоду жизни польской шляхты, архаическое обаяние которой передают «Пан Тадеуш» А. Мицкевича или, в несколько карикатурной форме, «Воспоминания Соплицы» Х. Жевуского, мы можем заключить, что на протяжении 1797 – 1830 гг. более десяти тысяч польских землевладельцев на Украине действительно практически не заметили перемен и жили согласно устоявшимся еще во времена их предков моделям. Но наше исследование дает возможность показать и относительность изоляции шляхты. Налицо также стремление царских властей, хотя и лишенное зачастую последовательности и формализованное, однако постоянное и упорное, определить, взять под контроль и уменьшить количество непослушных землевладельцев. Понятно, что до 1830 г. лишь очень незначительная группа – несколько сотен – те, кто принимал участие в единственно возможной форме публичной жизни – шляхетских собраниях и занимал выборные должности в судах, – стала объектом пристального внимания Петербурга. Полагаем, что нам удалось показать то, каким образом за три с небольшим десятилетия шумный польский сеймик превратился в шестеренку российской административной махины.

Сравнение настроений в России в период с 1827 по 1830 г. с настроениями после 1832 г. даст возможность констатировать, что восстание стало лишь одним из факторов, ухудшивших ситуацию. Развязка и так была очевидна.

Глава 4 ГОРЕ ОТ УМА НА УКРАИНЕ

Одной из основных проблем на западе империи до 1831 г. было признание на официальном уровне как в украинских, так и в литовских землях доминирования польского языка и польской культуры в учебных заведениях. Это постепенно поставило царские власти перед крайне важным вопросом: можно ли допустить в этих губерниях появление более многочисленной интеллигенции, чем в коренной России? Как защитить привилегии дворянства, не давая в то же время шляхте возможности превратиться в интеллигенцию?

Безземельная шляхта, о которой шла речь в гл. 2, воспринималась Петербургом как нечто амебоподобное, чему следовало придать определенную форму. В свою очередь, землевладельческая шляхта, рассмотренная нами в предыдущей главе, имела в представлении имперских властей более четкие рамки, однако, как мы убедились, возможность проявления инициативы с ее стороны также была ограничена. Несмотря на существование определенного диалога с Волынским шляхетским собранием, а также роль отдельных польских губернаторов, необходимо признать, что в целом на протяжении всего периода с 1793 по 1830 г. шляхта на Украине была скорее объектом манипулирования со стороны российских властей и не выступала в качестве политически активного субъекта.

Налицо необходимость переосмысления как просветительских начинаний раннего периода правления Александра I, как и того, каким образом они были восприняты и воплощены в жизнь в «польских губерниях». Несмотря на существовавшую достаточно жесткую сословную иерархию, в сознании элит российского общества наметился определенный перелом: все большее признание начало получать образование – правда, данная тенденция не распространялась на податное население, как того желал Петр I, когда создавал Табель о рангах. Тем не менее это своеобразное aggiornamento привело к тому, что в первую очередь в дворянах стала цениться образованность, а не происхождение.

Эта тревожившая русских дворян идея, претворением которой в жизнь с августа 1809 г. занимался М.М. Сперанский, ни в коей мере не была плодом личных пристрастий этого государственного деятеля. Речь шла о реализации просветительских принципов, разработанных Г. Стройновским по поручению А. Чарторыйского, которые были представлены 4 октября 1802 г. на рассмотрение Негласного комитета в форме докладной записки «О принципах образования в Российской империи». Этот документ был составлен под сильным влиянием польского Просвещения, основные принципы которого с 1773 г. разрабатывались Комиссией национального просвещения 363 .

363

Truchim St. Wsp'olpraca polsko-rosyjska nad organizacja szkolnictwa rosyjskiego w poczatkach XIX wieku. L'od'z, 1960. В этой работе показано, насколько значительными были заимствования из польских текстов в основополагающих для российской университетской и школьной системы в 1802 – 1804 гг. документов, о чем, как правило, нет ни слова в российской историографии, не говоря уже о незнакомстве российских исследователей с моими работами о школьном и университетском образовании на западных окраинах Российской империи. См., например, одну из последних работ по этой теме: Кукушкина Г.В. Политика правительства России в области высшего образования в первой четверти XIX века. Дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003.

Еще более выразительное звучание эта идея получила в положении «Об устройстве училищ». Это положение было утверждено императором 24 января 1803 г., оно касалось предварительных правил народного просвещения. Существовавшая Комиссия об училищах была переименована в Главное правление училищ, а империя была разделена на шесть крупных учебных округов, из которых Виленский округ был вверен в попечение князя Адама Ежи Чарторыйского. Этот округ охватывал все «бывшие польские губернии», включая белорусские земли, захваченные в результате первого раздела Речи Посполитой в 1772 г., а южная его часть включала Правобережную Украину. Статьей 24 Положения предусматривалось, что «ни в какой губернии, спустя пять лет по устроении в округе… никто не будет определен к гражданской должности, требующей юридических и других познаний, не окончив учения в общественном или частном училище» 364 . Поскольку Устав университетов был утвержден в мае 1803 г., то представляется полностью логичным тот факт, что уровнем подготовки чиновников станут интересоваться через пять лет. Принципы создания университетов, которые должны были стать во главе государственного школьного образования, предвещали большие перемены. Однако прежде чем убедиться в том, оказались ли эти перемены в социальном плане такими же глубокими, как предусматривалось, необходимо понять, каким образом идеи Просвещения воспринимались на региональном уровне, который является предметом нашего исследования.

364

Truchim St. Wsp'olpraca polsko-rosyjska. S. 129 – 133; Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. 1802 – 1825. СПб., 1864. Т. 1. С. 13 – 21.

Шляхетская нация, польское самосознание, российское подданство

Граф Тадеуш Чацкий вплоть до смерти в феврале 1813 г. был spiritus movens 365 образовательных дел в Волынской, Подольской и Киевской губерниях. На этих страницах уже говорилось о его деятельности в Петербурге в Комитете по устройству евреев, впоследствии преобразованном в Комитет по устройству шляхты, а также на Волыни, где он принимал самое активное участие в работе шляхетского собрания. После создания Виленского учебного округа князь Адам Ежи Чарторыйский обратился к нему с просьбой стать школьным инспектором трех губерний. Граф принял предложение. Необходимо подчеркнуть, что проявленное с его стороны меценатство и бескорыстное служение делу польского культурного присутствия на Украине в значительной степени превосходило круг возложенных на него служебных обязанностей, однако полностью отвечало его убеждениям и стилю жизни 366 . Основной целью деятельности Чацкого было предотвратить русификацию и сохранить полонизированный облик Украины. Поляки непременно должны отдать должное деятельности Тадеуша Чацкого, хотя и не в стиле Р. Пшибыльского, ура-патриотические дифирамбы которого часто не соответствуют истине и не учитывают выводов, сделанных мною в работе, опубликованной по-французски в 1977 г., а по-польски в 1991 г. 367

365

Движущий дух (лат.). (Прим. пер.)

366

Чацкому была предоставлена полная свобода действий вплоть до апреля 1810 г. – окончания пребывания П.В. Завадовского на посту министра народного просвещения. Завадовский происходил из старшинского казацкого рода, родился в 1738 г., воспитывался в Орше в иезуитской школе, откуда вынес знание польского языка, а затем продолжил обучение уже в православной Киевской духовной академии.

367

Речь идет о работе, посвященной истории Виленского университета и польской школе в 1803 – 1832 гг. Французское издание: Beauvois D. Lumi`eres et Soci'et'e en Europe de l’Est; польское издание: Beauvois D. Szkolnictwo polskie na ziemiach litewsko-ruskich 1803 – 1832 / Przel. L. Kania. T. 1 – 2. Rzym; Lublin, 1991. Переиздание: Wroclaw, 2010. Книга Пшибыльского вышла в 2003 г.: Przybylski R. Krzemieniec.

На взгляды Тадеуша Чацкого серьезное влияние оказали как древние традиции его рода, так и французские энциклопедисты. В 1784 г. он познакомился при дворе польского короля с такими историками, как Ян Баптист Альбертранди и Адам Станислав Нарушевич. В том же году его избрали в состав Минералогической комиссии, которая вела разведку залежей руды вдоль берегов Днестра. Он занимался статистикой, как уже отмечалось, писал работы о евреях и литовском праве. Любитель старинных книг, интересовавшийся всем и вся, он в 1801 г. был избран членом Общества любителей наук, с существованием которого в Варшаве (аннексированной в 1795 г. Пруссией) мирились прусские власти. Однако с еще большим воодушевлением он посвятил себя делу развития польской культуры на Украине после открытия Виленского университета. Чацкий подчинялся ректору этого университета, которым сперва был И. Стройновский, а с 1807 г. известный астроном Ян Снядецкий, с которым Чацкий практически постоянно конфликтовал. Польский граф из Волынской губернии, где в Порыцке располагалось его родовое имение, Чацкий никогда не был сторонником монархического правления, тяжело переносил власть российского царя, французскому императору давал лишь пустые обещания и не считал возможным подчиняться ученому педанту, ректору университета в далеких литовских землях, к которым он относился с определенной долей презрения. Чацкий находился под сильным влиянием Гуго Коллонтая (которого к тому времени уже освободили из австрийской тюрьмы в Шпилберке) и советовался с ним во всем (их переписка о проведении культурно-образовательной политики охватывает четыре тома). Однако по-настоящему Чацкий признавал единственный авторитет – попечителя князя Чарторыйского, который изредка в письмах журил его за несколько «сарматскую» строптивость.

Восхищаясь щедрыми подарками князей Демидовых Московскому университету, Чацкий видел себя в аналогичной роли на Украине. Им двигало и желание пощеголять в стиле ушедшей эпохи польского барокко («хоть все заложи, а себя покажи»). Благодаря помощи Чарторыйского, который обратился к католическим епископам с просьбой поддержать Чацкого, в 1805 г. с большой помпой в виленской прессе он представил очень подробный и обстоятельный отчет на основании проведенной в 1804 г. инспекции всех польских школ, оставшихся на украинских землях после разделов Речи Посполитой 368 . Его обращение напрямую ко всем предводителям шляхты трех губерний с просьбой всячески ему помогать, а также его письма к католическим и униатским епископам, пропитанные воинствующим просветительским духом, свидетельствуют о его стремлении к узурпации власти 369 . В вырисовывающемся видении им национального образования идея «нации», как и в бывшей Речи Посполитой, охватывала лишь шляхту, т.е. школьное образование не предназначалось для всех сословий, как к тому времени предусматривалось предлагаемыми в Петербурге новыми принципами развития образования. Эксперимент по претворению их в жизнь (к сожалению, прерванный) будет предпринят в Виленском университете. Впрочем, хотя эти принципы не были реализованы и в других частях империи, в «польских губерниях» значительный количественный перевес шляхтичей, чье происхождение зачастую вызывало сомнения, способствовал тому, что здесь было гораздо больше учеников, чем где-либо еще в России. Такое положение дел полностью отвечало пожеланиям графа Т. Чацкого, прилагавшего все усилия для организации учебы в своих трех губерниях. Особо не считаясь ни с Петербургом, ни с Вильной, он заботился лишь о поддержке своих инициатив со стороны крупных родов, таких как Мнишеки, Радзивиллы, Плятеры, Олизары. Полнота власти, которой обладал Чацкий, позволила им оказывать через него серьезное влияние в регионе не только в экономическом, но и в социальном плане.

368

В Библиотеке Академии наук Литвы в Вильнюсе сохранился журнал Dziennik Wile'nski с отчетом Т. Чацкого. См.: Lietuvos mokslu akademijos biblioteka. Fondas 9. Serija 1048.

369

Письма Т. Чацкого к римским и грекокатолическим епископам Луцка и Каменца-Подольского и к провинциалу ордена Базилиан от 8 августа (Biblioteka Czartoryskich w Krakowie. Sygnatura 3446), а также к предводителям шляхты от 15 августа 1803 г. (Biblioteka Narodowa w Warszawie. Sygnatura III 3296).

Основная идея Чацкого заключалась в том, чтобы, не обращая особого внимания на достаточно скромные бюджетные средства, выделяемые Петербургом на все средние учебные заведения империи (четырехлетние уездные школы и шестилетние гимназии), воспользоваться финансовой помощью крупных польских землевладельцев. В связи с этим он считал себя вправе вникать в содержание и организацию учебного процесса на Правобережной Украине. По его мнению, идеальным решением школьного вопроса могло бы стать массовое меценатство польских помещиков, которые согласились бы на предоставление возможности обучения детям бедной шляхты. В то же время он отрицательно относился к практике назначения из Вильны преподавателей и спускаемой сверху общей учебной программе. Следует сказать, что к 1803 г. на Правобережной Украине сохранилось пять средних польских школ, в прошлом иезуитских, а с 1773 г. находившихся в ведении Ягеллонского университета в Кракове. В Волынской губернии такие школы были в Житомире, Луцке и Кременце, в Подольской губернии – в Виннице и Каменец-Подольском. Эти школы смогли сохранить свой академический характер, перейдя под управление Виленского учебного округа. Значительно больше было религиозных школ, которые также должны были вести обучение по виленским учебным программам. В Волынской губернии, в Межириче и Дубровице, было две школы католического монашеского ордена пиаров. В Олыке была одна кармелитская школа. Ближайшая к Волынской губернии протестантская (реформатская) школа была в Слуцке Минской губернии. Школ униатского Базилианского ордена было больше, что свидетельствует об интенсивной деятельности униатов в этом регионе на протяжении XVII – XVIII вв.: их школы были в Подольской губернии в Овруче, Владимире и Любаре на Волыни, в Киевской губернии – в Баре, в Каневе и Умани. Однако, несмотря на прилагавшиеся Чацким усилия, произошло незначительное увеличение количества школ. При его жизни только кармелиты открыли в 1811 г. школу в Бердичеве на Волыни. Немногочисленные же меценаты появились уже после его смерти. В 1815 г. вдова Щ. Потоцкого Зофья Потоцкая возобновила деятельность семейного фонда в Немирове Подольской губернии. Сам князь А. Чарторыйский в 1819 г. открыл две школы в своих имениях: в Меджибоже в Подолье и в Клевани на Волыни. Последней в 1822 г. Сапегами была открыта школа в Теофильполе на юге Волынской губернии 370 .

370

Beauvois D. Lumi`eres et Soci'et'e. Т. 2. Сartes. Р. 557, 689, и таблица на С. 689 о количестве учеников. Таблицу о состоянии школьного образования на 1789 г. см.: Киевская старина. 1888. Т. 23. С. 101.