Гордость и профессионализм

Эдвард в смокинге…

Мы прошли до конца коридора к комнате, которая могла быть только его спальней, и я немного сморщилась от мысли, сколько раз тут бывала Кейт. Анджела упоминала, что они развлекали друг друга в кровати.

Он щелкнул выключателем, и показалась она – королевских размеров кровать посередине комнаты, из-за которой оставалось места только для шкафа, тумбочки и небольшого пространства для прохода между всем этим. Стены комнаты были приглушенного кремово-бежевого цвета, что прекрасно сочеталось с белыми плинтусами. Кожаное изголовье черного цвета, пурпурные покрывало и подушки вызывали у меня желание побежать и прыгнуть на кровать.

– Ух ты, Эдвард. Спальня впечатляет! Дом очень красиво обставлен.

– Ну, мама в прошлом занималась дизайном домов, и она помогла мне с этим. Так что здесь не только моя заслуга.

Он с такой нежностью говорил о матери, что это воспламенило боль, которую я чувствовала от потери своей.

– Все нормально, Белла?

– Да, прости. Я просто задумалась.

– Ладно. Лучше начинать готовить. Пойдем.

Эдвард налил мне бокал Рислинга, и я наблюдала, как он орудовал на кухне. Через мгновение передо мной появилась тарелка с аппетитной на вид курицы под пармезаном.

– Эдвард, выглядит невероятно. Я думала, что ты преувеличивал насчет отличной готовки.

– Сомневалась во мне, Белла? Как ты могла.

Еда была восхитительна, и я съела все до последней крошки. Мы разговаривали о фирме и Анджеле и мистере Мэйсене и о том, что мой папа жил в Форксе и был полицейским. Он даже рассмеялся пару раз и вроде бы наслаждался нашим разговором. Беседа текла легко и, к сожалению, становилось уже слишком поздно.

Мы поднялись, и он попытался отклонить мое предложение о помощи с мытьем тарелок, но я выиграла спор.

– Спасибо огромное за все, но мне нужно ехать домой, - произнесла я, когда мы закончили загружать посудомоечную машину.

– Хорошо, извини. Я не заметил, что уже почти девять, - он мельком глянул на часы.
– Пойдем, я принесу твой пиджак.

Поездка обратно к моей машине прошла в тишине. Казалось, нам обоим не хотелось прощаться. Чуть раньше, чем мы доехали до парковки перед офисом, он заговорил, и его вопрос удивил меня.

– Белла, о чем ты думала, когда я показывал тебе спальню. Казалось, что тебя что-то волновало. Я просто хотел удостовериться, что ничем тебя не расстроил.

В его взгляде была настоящая забота, и я поняла, что не смогу промолчать.

– То, как ты говорил о маме. Это было мило. Не то, чтобы это меня волновало, я просто подумала о своей матери. Она умерла от рака, когда мне было шестнадцать.

– Мне так жаль.

– Спасибо, - искренне ответила я.

На самом деле мне не особо хотелось касаться этой темы.

– Ты поэтому жила с отцом?

Он свернул на стоянку и, припарковавшись, повернулся ко мне в ожидании ответа.

– Да. Я переехала в Форкс после ее смерти.

– Белла, я понимаю, через что ты прошла. И не знаю, как бы я смог справиться с таким в шестнадцать. Ты сильная женщина.

У меня голова кружилась от его внезапной доброты, и я понятия не имела, как на это реагировать.

– Спасибо.. Что изменилось, Эдвард? Почему ты такой добрый и делаешь комплименты в последнее время? – мой вопрос больше напоминал обвинение.

– Прости, Белла. Мне просто… Я просто чувствую себя отвратительно из-за того, как обращался с тобой раньше.

– Так теперь ты хочешь все возместить? Серьезно, в этом нет необходимости.

Его настроение изменилось, и показалось, что он отчаялся и не хотел со мной спорить.

– Мне жаль, если ты приняла мою доброту за жалость. Я совсем не поэтому так поступаю, Белла.

– Тогда что ты пытаешься сделать?

– Стать твоим другом? Проявить признательность, которую ты заслуживаешь?

Так, он только что накормил меня ужином, отвесил комплимент моему характеру и рабочему поведению, а я тут над ним издеваюсь. Пора попрощаться на сегодня с иронизирующей Беллой.

– Я знаю, что могу быть упрямой и спорить.

– У тебя есть все права на это. Не думаю, что я смогу избавиться ото всей вины.

Мы сидели еще пару минут и просто смотрели друг на друга, но мне пришлось выйти из транса и собраться вылезать из машины, прежде чем могло случиться что-то, о чем бы мы пожалели. Ну, он бы пожалел. Сомневаюсь, что смогла бы удержаться, если бы наши губы встретились.

Я потянулась к дверной ручке – он все еще смотрел на меня и поднял руку, будто пытаясь меня остановить.

– Стой. Позволь мне.

Он быстро отстегнул ремень безопасности, выскочил из джипа и подошел к моей дверце, которую для меня открыл. А потом протянул мне руку. Как будто я была Золушкой, прибывшей на бал. Я снова обхватила его руку. Он помог мне выбраться из внедорожника, а затем проводил к моей машине.

– Спокойной ночи, Белла, - пожелал он низким, текучим голосом.

– Спокойной ночи, - отозвалась я, открывая дверцу своей машины.

Заведя ее, я поехала домой, наблюдая в боковое зеркало, как он устремился в противоположное направление.

Этой ночью Эдвард Каллен вновь посетил мои сны. Только на этот раз, его руки были ласковыми и в то же время уверенными, пока обнимали меня. А его слова и поцелуи были сладкими и нежными.

Глава 6. Нетрезвое состояние

BPOV

Остаток недели пронесся в тумане встреч с клиентами и моим сиденьем за компьютером, где я печатала, печатала, печатала — документы, письма клиентам и нашим адвокатам.

Через неделю, я почувствовала легкое разочарование, когда поняла, что он не собирался материализоваться и пригласить меня на ужин сделанный его руками. Как я не старалась, я не могла найти какого-нибудь толкового объяснения, почему он вдруг перестал останавливаться и разговаривать со мной.

Глупая! Он с Кейт. Вероятно, трахает ее до потери сознания на той огромной красной кровати.

На следующей неделе мне снова нужно было присутствовать в суде, но на этот раз с Анджелой. Ей необходимо было быть на одном из своих дел. Даже самой себе, я не хотела признаваться, что мне хочется находиться там вдвоем с Эдвардом, как в прошлый раз. По крайней мере, мне удалось понаблюдать за его выступлением издалека.

Теперь он говорил мне «Доброе утро» или «Привет», если мы проходили мимо в коридоре, но только и всего. Никакого интереса в мою сторону. Я не была уверена радоваться такому раскладу или огорчаться. И начинала задаваться вопросом, а не готовил ли он для всех женщин, которых когда-нибудь смешивал с дерьмом. Так сказать, компенсация за свой невыносимый характер.